таковое, может дать воину мощный толчок, импульс, идущий от сознания
самой земли в то мгновение, когда эманации внутри кокона воина
настраиваются на соответствующие эманации внутри кокона земли. Ну, а
поскольку и земля, и человек - чувствующие существа, их эманации
совпадают или, лучше сказать, у земли есть все эманации, присутствующие
в человеке и во всех чувствующих существах - органических и
неорганических. Когда приходит момент настройки, чувствующие существа
используют эту настройку ограниченным образом и воспринимают свой мир,
однако воины используют эту настройку либо для восприятия, как и все,
либо как толчок, позволяющий им входить в невообразимые миры.
ты так и не задал его, - продолжал он. - Ты обычно спрашивал,
находится ли тайна всего этого в нас или же она вне нас. Теперь ты
приблизился к разрешению этого.
бы в эманациях, неприкосновенных для сознания, и все же оно здесь, так
сказать. Это как раз то, чего ты не понял. Когда я сказал тебе, что мы
сможем собрать семь миров, кроме известного, ты принял это, как
внутреннее мероприятие, поскольку вообще склонен верить, что только в
воображении происходит то, что ты делаешь с нами. Поэтому ты никогда не
спрашивал меня, где же реально лежит неведомое. Годами я вращал своей
рукой, указывая на все окружающее, и говорил тебе, что неведомое - там,
но ты никогда не смог установить связи.
установил связи", - сказал он дону Хуану. Я сказал им, что если нужно
установить связь, то мне не удалось сделать этого.
кокона находится там только для сознания, и что сознание соединяет эту
долю эманаций с подобной же долей их в великом. Они называются
"эманациями в великом" потому, что огромны, так что сказать, что вне
человеческого кокона находится непостижимое, все равно, что сказать:
непостижимое находится внутри кокона земли. Но внутри кокона земли
находится также неведомое - это эманации, нетронутые сознанием. Когда
свет сознания касается их, они активизируются им и могут настроиться на
соответствующие эманации в великом. Когда это происходит, неведомое
воспринимается и становится известным.
мелкие части, - сказал я.
делал раньше, когда кружил около громадной плоской скалы на кукурузном
поле вблизи своего дома, а дон Хуан следил за этим с восхищением. На
этот раз дон Хуан зашептал мне в ухо, что я должен попытаться услышать
движения Хенаро, особенно движения его бедер, когда они ударяются об
его грудь при каждом шаге.
почувствовал, что какая-то часть меня поймалась на ногах Хенаро.
Движения его бедер не отпускали меня, я почувствовал, что как бы иду с
ним, я даже выбился из дыхания. Затем я понял, что действительно
следую за Хенаро: я на самом деле шел с ним, удаляясь от места, где мы
сидели.
тем же странным образом. Мы шли так много часов. Моя усталость была
такой, что ужасно разболелась голова, и внезапно меня начало тошнить.
Хенаро остановился и подошел ко мне. Вокруг нас было интенсивное
сияние, и этот свет отражался на чертах лица Хенаро. Его глаза
светились.
увидел, был таким сильным, что я вскрикнул в ужасе, но не услышал звука
своего голоса. Вокруг простиралась совершенно живая картина всех
описаний ада моего христианского воспитания. Я увидел красноватый мир,
горячий и подавляющий, темный и пещеристый, без неба, без света, только
в зловещих отражениях красноватых отблесков, которые метались вокруг.
заставившая меня следовать за Хенаро, удерживала меня от того, чтобы
оглядываться: мое сознание было приклеено к движениям Хенаро.
тот момент, когда он коснулся земли и вытянулся для отдыха, что-то во
мне освободилось, и я опять был способен оглядеться. Дон Хуан смотрел
на меня инквизиторским взглядом: я стоял перед ним лицом к нему. Мы
были на том же месте, где сидели: на широком каменистом уступе на
вершине небольшой горы. Хенаро пыхтел и сопел, и то же делал я. Я
покрылся испариной, волосы совершенно намокли, а одежда была мокрой,
хоть выжимай, словно меня опустили в реку.
серьезно и с беспокойством.
смеяться.
Хенаро.
то, что видел. Его требование не соответствовало тому, что он говорил
мне: что единственная ценность моего опыта - это движение точки сборки,
а не содержание видений.
подобно тому, как он только что сделал, но что я ничего не помнил. Он
сказал, что на этот раз Хенаро вел мою точку сборки так же, как и
раньше, чтобы собрать мир с другими из великих диапазонов эманаций.
сознание было ясным, как никогда. Я думаю, что понял, наконец, что
такое настройка. Что-то во мне, что я активизировал, сам не зная как,
давало мне уверенность, что я понял великую истину.
мне дон Хуан. - Пойдем домой: для одного дня и этого хватит.
следует еще подготовить.
силы. Он и так уже достаточно получил.
подмигнул:
Солнце едва сдвинулось на дюйм на этих горах, а ты уже протопал в аду
много часов. Не кажется ли тебе это чем-то чрезвычайным?
почти неистово.
сказал мне, что дон Хуан и Хенаро - это команда великолепных
следопытов, играющих со мной. Именно дон Хуан всегда выталкивал меня за
пределы моих возможностей, но он всегда позволял Хенаро перевесить. В
тот день у дома Хенаро, когда я вошел в опасное состояние истерического
страха, когда Хенаро допрашивал дона Хуана, следует ли меня еще
толкнуть, а дон Хуан уверял меня, что Хенаро развлекается за мой счет,
Хенаро в действительности боялся за меня.
смеяться. Оба они посмотрели на меня с удивлением, затем дон Хуан,
казалось, понял, что со мной происходит. Он сказал об этом Хенаро, и
оба они засмеялись, как дети.
не слишком туп, и не очень-то блистаешь - точно так, как я. Но ты не
похож на меня в своих заблуждениях. Здесь ты больше подобен нагвалю
Хулиану, за тем исключением, что он был блистательным и в этом.
свирепым взглядом, какой я когда-либо видел. Я встал.
сказал он мне. - Нагваль приходит и уходит, не оставляя следов: свобода
- это то, что делает его нагвалем.
доброты, человечности и опять стали глазами дона Хуана.
прыгнул ко мне и помог сесть. Оба они сели по бокам.
одно ухо.
тех гор, - сказал дон Хуан и указал на высочайший пик высочайшей цепи.