же сказал, что вернусь с тобой! Я же тебе обещал! ОБЕЩАЛ, еб твою мать,
понял, нет? Какого тебе еще нужно? Хочешь, чтобы я материным именем
поклялся? Ладно! Клянусь именем матери! Хочешь, чтобы я поклялся именем
моего брата Генри? Ладно, клянусь! Клянусь! КЛЯНУСЬ!
не нуждался, чтобы об этом ему говорили такие, как Балазар: никогда не
доверяй торчку.
закончится дело с Башней. А после этого - мне безразлично. Потом -
пожалуйста, можешь себя губить любым способом, каким захочешь. А до тех
пор ты мне нужен.
было слышно никаких эмоций, но стрелок увидел, что на глазах у него
блестят слезы. Роланд ничего не ответил. - Ты знаешь, что никакого "после"
не будет, ни для меня, ни для нее, или кто уж там окажется третьим. Скорее
всего, и для тебя тоже не будет - у тебя вид такой же, на хуй, дохлый,
какой бывал у Генри в самые худшие минуты. Если мы не умрем по пути к
твоей Башне, так значит, как штык, умрем, когда доберемся до нее, так чего
ж ты мне врешь-то?
кое-какие новости. Я же ведь знаю, что станет с твоим настоящим телом,
когда ты пройдешь туда, в ее голову. Знаю, потому как уже видел. Мне твои
револьверы ни к чему. Я тебя, друг ты мой, и так ухватил сам знаешь за
что. Ты можешь даже повернуть ее голову, как поворачивал мою, и следить,
что я буду делать с остальной частью тебя, пока ты будешь состоять только
из своего треклятого ка. Мне бы хотелось подождать, пока начнет
смеркаться, и оттащить тебя поближе к воде. Тогда ты бы смог полюбоваться,
как омары хавают остальную часть тебя. Но, может, ты слишком спешишь, и
это не получится.
гулкий вой ветра казались очень громкими.
только про наркоту. Ты про Нью-Йорк, про Америку, про мое время, про все.
А если так, то я хочу покончить и с этой частью тоже. Пейзажи здесь
хреновые и компания говенная. Бывают моменты, Роланд, когда по сравнению с
тобой даже Джимми Сваггарт кажется почти нормальным.
приключения. Более того, впереди - великая цель и возможность восстановить
твою честь. И еще одно. Ты мог бы стать стрелком. В конце концов, не
обязательно мне быть последним. В тебе есть задатки стрелка, Эдди. Я это
вижу. Я это чувствую.
стрелком. Было это дело в стране под названием Вьетнам. Для него это было
просто великолепно. Жаль, Роланд, не видал ты его, когда он торчал как
следует. Он сам, без помощи, до блядского сортира дойти не мог. А если его
некому было отвести, он просто сидел у ящика и смотрел соревнования по
борьбе и делал все в штаны, на хуй. Быть стрелком - отличная штука. Мой
брат был наркашом, а у тебя шарики за ролики на хрен зашли.
что это такое. Это было просто слово, впереди которого надо было ставить
слово "Ваша", если тебя заметут с косяком или когда ты тыришь с
какой-нибудь тачки колеса и сволокут в суд.
сне, этот фраер Катберт...
удержаться от этого движения.
как хренов сержант-вербовщик из морской пехоты? Приключений, поисков,
чести?
об остальных, об исчезнувших.
стрелком?
маленькую тележку. Ты просто очередной псих, который распевает "Христово
Воинство, Вперед", сжимая в одной руке знамя, а в другой револьвер. Не
нужна мне никакая честь. А нужна мне только курочка-гриль и дознячок. В
указанном порядке. Так что я тебе говорю: иди туда. Можешь. Но как только
ты уйдешь, в ту же самую минуту, я убью остальную часть тебя.
перевел взгляд на дверь. Они оба частично сознавали - Роланд в большей
степени, чем Эдди - что картина опять сдвинулась, на этот раз влево. Здесь
были разложены сверкающие драгоценности. Некоторые лежали под стеклом, но
большая часть - нет, и стрелок предположил, что это дешевые побрякушки...
то, что Эдди назвал бы бижутерией. Темно-коричневые руки перебрали -
казалось, бегло и небрежно - несколько безделушек, и в это время подошла
продавщица, уже другая. После короткого разговора, на который ни Роланд,
ни Эдди не обратили особого внимания, Владычица (тоже мне Владычица,
подумал Эдди) попросила показать что-то еще. Продавщица отошла, и в
этот-то момент Роланд посмотрел туда снова.
Она открылась. И вдруг руки начали сгребать в сумочку - по-видимому, даже
наверное, наугад - вещи с прилавка.
Эдди. - Сперва тебе достался типичный торчок, а потом тебе досталась
типичная чернокожая магазинная воров...
Эдди.
перережу, перережу твое гадское горло...
обмякшее, дышащее тело, лежащее на берегу.
сделал это, в самом деле взял и сделал эту глупость, несмотря на то, что
Эдди ему обещал - если на то пошло, гарантировал, искренне, мать его за
ногу, гарантировал - какие будут последствия.
лошади, когда начинается гроза... только грозы, конечно, не было, если не
считать той, что бушевала у него в голове.
стрелок ему не даст - Эдди прекрасно понимал это. Он взглянул в дверь и
увидел, что черные руки замерли, наполовину опустив золотое ожерелье в
сумочку, в которой все уже сверкало, как в сокровищнице пиратов. Эдди
понял (хотя и не мог услышать), что Роланд заговорил с обладательницей
черных рук.
тело, лежавшее перед дверью. Глаза были открыты, но ничего не выражали,
закатились так, что виднелись одни белки.
монотонный, идиотский, непрекращающийся ветер. Господи, от этого хошь кто
шизанется. - Смотри повнимательнее! Я хочу завершить твое сраное
образование! Я хочу показать тебе, что бывает с теми, кто наебывает
братьев Дийн!
наткнулся на Хулио, привалившегося спиной к машине скорой помощи, которая
все еще стояла на отведенной для "скорых" площадке при Больнице Сестер
Милосердия на Двадцать третьей улице. Каблук остроносого сапожка Хулио был
зацеплен за переднее крыло машины. Хулио успел переодеться в форму своей
спортивной лиги (он играл в кегли) - ослепительно-розовые штаны и синюю
рубаху, на левом кармашке которой золотыми стежками было написано его имя.
Джордж сверился с часами и увидел, что команда Хулио,
"Латиносы-авторитеты", уже должна бы катать.
Милосердия" интернатуру. - Как твои ребята собираются выиграть без
Чудо-Крюка? [крюк - один из ударов, когда мяч (шар) идет не прямо]
неровно, но, бывает, раззадорится - ух!.. Так что не пропадут. - Хулио
помолчал. - Мне стало любопытно, как все обернется. - Он работал шофером,
Николаев Андрей
Посняков Андрей
Володихин Дмитрий
Прозоров Александр
Конан-Дойль Артур
Доставалов Александр