превосходным епископом.
шанс.
свой перстень. В конце концов, подняв голову, он ненадолго встретился
взглядом с Камбером и решительно поднялся.
архиепископу вернулась привычная твердость.
вывод, что по крайней мере Йораму известна правда о тебе.
знает истины. Энском кивнул.
утешиться, что все присутствующие безусловно желанны,-- он продолжил,
помолчав:-- Тебе больше нечего сказать, не так ли? Для одной ночи было
довольно сюрпризов.
пустым, но я хотел бы в новом духовном звании сохранить свое диаконское имя.
часто использовал его как второе имя, не правда ли? Кроме того, об этом
никто не будет знать, кроме нас и твоих детей.
епископы. Ведь я вправе принять вместе с новым саном и дополнительное имя.
это каким-нибудь дотошным умам приблизиться к истине, сложить единую
картину?
данью памяти старому другу.
подвергнут считыванию мыслей, если ты как архиепископ не потребуешь этого.
Другого пути доказать, что я не Алистер Каллен, нет.
настаиваешь, так и сделаем.
свечей в соседней комнате. Его ночная рубашка и взъерошенные волосы никак не
вязались с торжественной решимостью лица.
пойду заниматься приготовлениями. Очевидно, ты обдумал все заранее. Может,
хочешь провести посвящение в каком-то определенном месте? Разумеется, в
соборе, как должно, церемония в любом случае не состоится.
наследником престола. Место вполне подходит. А ты как думаешь?
поставляется на служение Богу, чтобы приносить дары и жертвы за грехи.
дня Реставрации Халдейнов), она была наскоро вымыта и обставлена Рисом и
Эвайн под наблюдением Йорама. Камбер-- главное действующее лицо драмы,
которая должна была вот-вот начаться,-- еще не видел ни часовни, ни детей.
Было холодно, в долго пустовавшей комнате успели убрать пыль, а времени
разводить огонь не нашлось. Переодевшись, он ждал своего часа в
относительной чистоте, но согреваться мог у огонька единственной свечи. Она
мерцала на столе над разложенным облачением священника. Протягивая ладони к
огню, Камбер понимал, что зябко ему от нетерпеливого волнения-- человеческое
начало одерживало в нем верх над деринийским. Он досадовал на себя и все
никак не мог унять страхов и сделать тепло послушным.
соискатели священного сана переживали подобное в преддверии решительной
минуты.
непрестанной борьбой, воцарился мир, и знания, необходимые священнику,
заняли место в мозгу. Слава Богу, деринийские способности воспринимать
неведомую премудрость не подвели, да и память Алистера была немалым
подспорьем.
канонические тексты с описанием канонического обряда посвящения. Сначала
один, а потом другой-- список с очень древнего оригинала, как он пояснил
Камберу. Архиепископ решил, что эта форма ритуала более подходит для дерини,
особенно таких, как Камбер.
каждое свое слово и движение, сознавая, впрочем, что тщательная ревизия
памяти требует больше времени. Что-то могло ускользнуть или остаться
незамеченным в глубинах мозга.
епитрахиль синего цвета с колечком и белым шнуром на конце. Тело от горла до
пят скрывалось под стихарем. Когда же он впервые надел диаконское облачение?
Неужели сорок лет прошло?
белоснежная риза, которую он наденет... Она-- символ достоинства духовного
лица. Восковая свеча лежала рядом. Ее он внесет в часовню перед началом
обряда, и увидит Всевышний, что чисты помыслы раба его перед алтарем
Господним.
глубокой озабоченности угадывалась и сдерживаемая радость. Не отрывая глаз
от сына, Камбер, повинуясь порыву, шагнул ему навстречу. Они остановились
лицом к лицу, посмотрели друг на друга и увидели новыми глазами.
вздрогнул, Йорам поспешно поставил свечи на стол и обнял отца-- подумал, что
запоздалые страхи все еще мучат его.
когда Йорам был ребенком, отстранился и встретил его встревоженный взгляд.
чтобы запомнить каждую деталь,-- Правда, не боюсь. Ты думал, мне страшно?
наполнились слезами.
принялся поправлять и разглаживать свое облачение.
смотрел на Йорама.-- По-моему, это большая честь, чем быть твоим отцом.
улыбнулся.
восковую свечу, вложил ее в руку соискателя священного сана.
восемь стен, у каждой из них горело по толстенной свече желтого воска. Еще
шесть освещали алтарь и распятие на восточной стене. Четыре канделябра
обозначали стороны света: восточный стоял за алтарем, западный-- у входа,
еще два-- у стен. Такого не требовалось в обычном обряде рукоположения в
сан.
присутствующие. Им было тесно в маленькой часовне, а она казалась совсем
крошечной.
остальными. Его лицо было непроницаемо. Рис и Эвайн стояли справа,
отделенные от архиепископа келдишским ковром, постеленным у ступеней алтаря.
Где-то позаимствованные михайлинские мантии преобразили молодых супругов.
Золотые волосы Эвайн не уместились в капюшоне и ниспадали до пояса. Они с
Рисом приветливо и многозначительно улыбались вошедшим.
у алтаря и знаком пригласил Камбера ступить на ковер, переливавшийся, как
россыпь драгоценных камней. Камбер опустился на колени, поцеловал кольцо
архиепископа, и тот помог ему подняться.
используем тот вид защиты, который был обнаружен тобой. Эвайн и Рис
настаивали на этом выборе.
ставили эти преграды в этой же самой комнате. В ту ночь они надеялись
наделить священника-принца деринийским могуществом, а в эту-- дерини давал
священные обеты. Эта проведенная им параллель веселила и пугала его.
отвлекаться, он щурил глаза и чувствовал тепло восковой свечи в правой руке
и совсем иное-- тепло ризы-- на сгибе левой. Стоявший рядом Йорам поклонился
архиепископу и взошел к алтарю. Справа и немного позади стояли Рис и Эвайн.
Слева слышалось учащенное дыхание Энскома. Камбер в последний раз перед
шагом в новую жизнь углубился в себя.
Корнев Павел
Шилова Юлия
Никитин Юрий
Суворов Виктор
Пехов Алексей
Маккэфри Энн