им не приходится для этого пачкать руки, или носить медные шлемы, или
стоять и кричать в Директорате.
совершенно спокойно говорить им об этом, потому что они все равно никогда
этому не поверят. Они говорят: "Хо-хо, смешная малютка!" - и гладят нас по
головке, и удаляются, звеня медалями, вполне довольные собой.
есть какие-то теории, и факты всегда должны в них укладываться.
Что вы не удовлетворены. Что вы не находите себе места, недовольны,
опасны.
комплимент! Почему же я опасна, Шевек?
вещь, которую покупают и продают. И поэтому вы думаете только о том, как
обвести владельца вокруг пальца, как отомстить...
пошлости. Я вас прощаю. Но больше не надо.
быть, действительно обидел ее. Он все еще ощущал на губах мгновенное
прикосновение руки.
всего-навсего мужчина... Но вот что я вам скажу. Если бы вы взяли одну из
ваших "сестер" там, на Луне, и дали ей возможность снять эти сапожищи, и
принять ванну с маслами, и сделать эпиляцию, и надеть красивые сандалии, и
вставить в пупок драгоценный камень, и надушиться - она была бы в
восторге. И вы бы тоже пришли в восторг! Да-да, пришли бы! Но вы этого не
сделаете; вы, бедняжки, с вашими теориями; сплошные братья и сестры, и
никаких развлечений!
Анарресе мы весь день добываем свинец глубоко в недрах шахт, а когда
наступает ночь, мы ужинаем - по три боба холума, сваренных в одной ложке
затхлой воды, на брата; а потом, пока не придет время ложиться спать, мы
декламируем Высказывания Одо с антифонами. А спать мы ложимся все врозь, и
не снимая сапог.
тирада, какую он произнес бы на родном языке, - одна из его внезапных
фантазий, которые лишь Таквер и Садик слышали настолько часто, чтобы
привыкнуть к ним; но, как бы ни косноязычно прозвучали его слова, они
очень удивили Вэйю. Раздался ее грудной смех, громкий и непосредственный.
профессионально-актерское Люди обычно смотрят друг на друга очень
внимательно и на очень близком расстоянии, если они - не мать и младенец,
не доктор и больной или влюбленные.
зовущий, но она сказала с неуверенной нежностью в голосе:
теперь был музей эпохи древних королей, потому что Вэйя сказала, что любит
смотреть на выставленные там драгоценности. Портреты надменных дворян и
принцев в упор смотрели на них с затянутых парчой стен и резных каминных
полочек. Комнаты были полны серебра, золота, хрусталя, дерева, редких
пород, гобеленов и драгоценных камней. За толстыми бархатными шнурами
стояли стражники. Черная с алым форма стражников гармонировала с
окружающей роскошью, с затканным золотом драпировками, с покрывалами,
сотканными из перьев, но их лица нарушали гармонию. Это были усталые,
скучающие лица, усталые от того, что целый день приходится смотреть среди
посторонних людей, заниматься бесполезным делом. Шевек и Вэйя подошли к
стеклянному футляру, в котором лежал плащ королевы Тэаэйи, сделанный из
выдубленной кожи, заживо содранной с мятежников; плащ, в котором эта
грозная и дерзкая женщина тысячу четыреста лет назад шла среди своих
подданных молить Бога, чтобы моровая язва кончилась.
разглядывая выцветшие обветшавшие от времени лохмотья в стеклянном ящике.
Он подняла глаза на Шевека.
оглянулся на стены дворца с ненавистью.
супругах и их теще и свекрови, полную шуток о совокуплении, в которых
слово "совокупляться" не произносилось ни разу. Шевек пытался смеяться,
когда смеялась Вэйя. Потом они отправились в ресторан в центре города -
невероятно богатое заведение. Обед обошелся в сто единиц. Шевек съел очень
мало, потому что поел в полдень, но, сдавшись на уговоры Вэйи, выпил две
или три рюмки вина, которое оказалось вкуснее, чем он думал, и как будто
бы не оказало пагубного влияния на его мыслительные способности. У него не
хватило денег, чтобы заплатить за обед, но Вэйя не предложила разделить с
ним расходы, а просто посоветовала ему выписать чек, что он и сделал.
Потом они наняли автомобиль и поехали к Вэйе домой; она опять предоставила
ему право расплатиться с водителем. Может быть, думал он, Вэйя и есть это
загадочное существо - проститутка? Но проститутки, как о них писала Одо,
должны быть бедными, а Вэйя уж никак не бедна; она еще раньше рассказала
ему, что "ее" вечеринку готовят "ее" повар, "ее" горничная и "ее" фирма,
обслуживающая званые вечера. К тому же, мужчины в Университете говорили о
проститутках с презрением, как о грязных тварях, а Вэйя, несмотря на свое
непрестанное кокетство, так болезненно реагировала на открытое упоминание
всего, имеющего отношение к сексу, что Шевек в разговоре с ней следил за
своими словами так, как дома следил бы в разговоре с застенчивым
десятилетним ребенком. В общем, он совершенно не понимал, что же такое
Вэйя.
на сверкающие огни Нио; стены, мебель и даже ковры - все было белое. Но
Шевек уже начинал привыкать к роскоши, а кроме того, ему страшно хотелось
спать. До приезда гостей оставался еще час; пока Вэйя переодевалась, он
заснул в гостиной, в большом белом кресле. Горничная, загремев чем-то на
столе, разбудила его как раз вовремя, чтобы он увидел, как входит Вэйя,
теперь одетая в принятый у иотийских женщин вечерний туалет: длинную, до
земли, плиссированную юбку, ниспадающую с бедер и оставляющую весь
остальной торс обнаженным. В пупке у нее сверкал маленький драгоценный
камень, точно, как в фильме, который Шевек с Тирином и Бедапом видели
четверть века назад в Региональном Институте Северного Склона, точно так
же... Он смотрел на нее, не сводя глаз, только наполовину проснувшись, но
полностью возбудившись.
снизу вверх смотреть ему в лицо, расправила белую юбку и сказала:
мужчинами и женщинами на Анарресе.
обслуживающей фирмы; Вэйя знает, что у него есть партнерша; и между ними
ни разу ни слова не было сказано о совокуплении. Но ее наряд, движения,
тон - что это, как не самое откровенное приглашение к совокуплению?
Каждый из них, и оба вместе.
словно это ее и шокировало, и обрадовало.
то же самое, что причинить человеку боль здесь.
Видите ли, я считаю, что мораль - просто предрассудок, как религия. Ее
надо отбросить.
попытка достичь ее. Отбросить морализированные законы, правила, наказания
- да; чтобы люди могли видеть добро и зло и сделать выбор.
вы, одониане, самого-то главного и не поняли. Вы отменили священников, и
судей, и законы о разводе, и все такое, но сохранили главную проблему,
стоящую за ними. Вы просто загнали ее внутрь, в свое сознание. Но она
по-прежнему существует. Вы остались такими же рабами, какими были! Вы не
свободны по-настоящему.
И мы провели вместе целый день. Я не знаю вас, но я знаю о вас некоторые
вещи. Я знаю, что внутри вас - внутри вот этой вашей волосатой головы -
сидит... сидит некая королева Тэаэйя. И она командует вами точно так же,
как та старая тиранка командовала своими крепостными. Она говорит: "Делай