Чтение 43–й страницы книги ~Обряд перехода~

Антиредемпционисты [от англ. "redemption" - улучшение, искупление; т.е.
"противники улучшения"] снова отбились от рук, придется охладить им
немного головы. Э-э, не записывай это в блокнот!

- О, простите, - сказала я, зачеркивая только что написанные строчки.

Обыкновенные камеры на втором этаже охранялись намного проще. Я шла
между рядами камер по коридору, в ногу с сержантом Робардсом, вглядываясь
в лица заключенных, и когда, не в силах с собой совладать, уставилась
прямо в лицо Джимми Дентремонту, он, казалось, даже меня не узнал. Он
просто замечательный парень! Умница!

- Это все краткосрочники. Сидеть им от недели до месяца или двух. -
Сержант позвенел ключами. - Скоро я их выпущу.

- Они не доставляют вам беспокойства?

- Эти? Эти нет. Они сидят недолго. Они все хорошо понимают и ведут
себя нормально. Большую часть времени, по крайней мере.

Спустившись обратно на первый этаж, я с энтузиазмом поблагодарила
милого сержанта Робардса.

- Это было просто великолепно, сэр!

- Ничего особенного, сынок, - улыбнулся он. - Мне и самому
понравилось тебя просвещать. Если будет время, заскочи как-нибудь, когда я
буду на дежурстве. Расписание висит на доске объявлений.

- Спасибо, сэр, - поблагодарила я снова. - Может быть, я зайду.

Я побежала домой сквозь дождь, и когда мистер Куцов час спустя
вернулся, я уже была переодета в надлежащую одежду и сидела, скромно
листая книжку.

До посещения тюрьмы я имела лишь смутное представление о том, что
можно сделать для освобождения Джимми. Я даже целый час просидела,
обдумывая идею заставить Территориального Губернатора освободить Джимми
под дулом пистолета. Это было хоть и заманчиво, но глупо. Наконец я
выбрала, казалось, самый простой способ. Конечно, все могло закончиться
плохо, но у меня не было выбора, времени оставалось с каждым днем все
меньше. И недаром же я тщательно изучила расписание дежурств в тюрьме, как
советовал мне сержант Робардс.

Мистер Куцов отбыл с нагруженным фургоном два дня спустя в полдень.

- Я вернусь через шесть дней, Миа, - сказал он. - Ты все хорошо
запомнила, что нужно делать?

Естественно, я его в этом заверила. И, переодевшись в розовое платье
(я знала, что старику нравился розовый цвет), вышла на крыльцо. Фургон
тронулся, я помахала прощально рукой, и как только он скрылся из виду,
ушла обратно в дом. И сразу же села писать письмо. Я не собиралась
раскрывать мистеру Куцову свои планы, это слишком его огорчило бы, но я
поблагодарила его за все, что он для меня сделал. Искренне. На душе
скребли кошки, я знала, что мой уход будет для него ударом, но остаться я
не могла.

Записку я оставила в библиотеке. Там мистер Куцов найдет ее сразу.

Затем я пошла на кухню и начала собираться. Мне нужны были вещи,
которые могли пригодиться нам с Джимми: спички, нож, свечи, топорик. Все
это я сложила в сверток. И наконец я переоделась в собственную одежду.

Как только стемнело, я вышла из дома. Моросил мелкий дождик, и брызги
его приятно освежали лицо. Как и прежде, для прикрытия у меня в кармане
лежали карандаш и блокнот. В другом кармане были носок, несколько мотков
крепкой веревки и спички.

Тюрьма была крепким орешком. Решетки, часовые, собаки, пистолеты и
острые колья ограды... Все это предназначалось для того, чтобы удержать в
тюрьме тех, кто был туда посажен. Но спасти от нападения снаружи это не
могло. В романах-вестернах про ковбоев, которые я, бывало, читала на
Корабле, герои постоянно врывались в тюрьмы, чтобы кого-нибудь из них
вызволить. Это было обычным делом, банальной повседневностью. Но быть того
не могло, чтобы на этой планете люди практиковали налеты на тюрьмы. И раз
тут это не принято, значит, я получаю некоторое преимущество. Кроме того,
когда я войду в тюрьму, то никто не увидит во мне отчаянного громилу,
собирающегося отбить своего дружка-заключенного; они увидят подростка,
школьника, снедаемого энтузиазмом. Это, пожалуй, был главный мой козырь.
Ведь люди видят лишь то, что они хотят увидеть.

И еще: я знала план тюрьмы. Неплохо, правда?

С другой стороны, основным моим оружием была я сама, не очень-то
удачливая, так сказать, фурия. И если я допущу ошибку, если мне не
повезет, я окажусь в тюрьме вместе с Джимми, и, скорее всего, на третьем
этаже.

На подходе к тюрьме я остановилась, опустилась на колени на мокрую
землю и, вынув носок, наполнила его примерно наполовину песком. Это была
последняя задержка.

Теплый свет масляных ламп горел только в двух кабинетах на первом
этаже. Я заглянула в ближайший - сержант Робардс был там.

- Хелло, сержант Робардс! - сказала я. - Как дела сегодня?

- Хелло, Билли, - поздоровался он. - Сегодня вечером тихо. Но скоро
будет шумно.

- Да?

- Точно. Сегодня ночью будут брать антиредемпционистов. Ребята только
что за ними отправились. Так что ты долго здесь не задерживайся.

- А-а, - разочарованно протянула я.

- Как твоя статья?

На мгновение я стушевалась, но потом сказала:

- Закончил ее только днем. Завтра покажу.

- Ты все узнал, что хотел?

- Ага, - кивнула я. - Я сейчас просто так зашел, чтобы вас навестить.
А помните, вы показывали мне тир? Вот было здорово! Я подумал, если,
конечно, у вас есть время, вы бы могли показать мне, как вы стреляете.
Помните, вы обещали?

Он посмотрел на часы, затем сказал:

- Конечно. Я, знаешь ли, местный чемпион.

- Вот это да! - восхитилась я. Точь-в-точь как какой-нибудь глупый
мальчишка.

Мы спустились вниз. Сержант Робардс шел впереди, освещая дорогу
лампой. Пока он подбирал ключ от тира, я вытащила свой носок. С минуту я
колебалась, не так-то просто решиться кого-нибудь ударить. Но вот он стал
поворачиваться ко мне лицом, собираясь, видимо, что-то сказать...
Размахнувшись, я с силой опустила носок ему на затылок. Послышался шлепок,
и сержант стал оседать. Он был слишком тяжел, я не могла его удержать, но
потом умудрилась-таки уложить его на пол, не дав стукнуться головой. Рядом
на полу спокойно светила лампа.

Оружейная была напротив. Я вынула ключи из руки сержанта и
попробовала те, которые висели на одном кольце с ключом от тира. Дверь
открылась со второй попытки. Оставив ее открытой настежь, я вернулась к
распростертому на полу сержанту и, ухватив его за ворот и полы куртки,
поволокла через коридор в оружейную. Затем, достав веревку, я связала ему
локти и колени; вытряхнула песок из носка на пол и запихала носок ему в
рот. Сердце у меня стучало, дыхание прерывалось.

Затем я торопливо осмотрела то, что мне досталось в трофеи. Ничего
современного, конечно, только древности, свинцово-пороховой антиквариат. О
таком оружии я только читала в книгах, и естественно, никогда из него не
стреляла. Понятно, что оно не останется неподвижным, когда из него
стреляешь, ведь действие равно противодействию, третий закон Ньютона, и
именно поэтому из всего арсенала я выбрала пару самых маленьких
пистолетов. Поискав, я нашла и патроны к ним и загрузила все это к себе в
карманы.

Заперев дверь и оставив, таким образом, сержанта Робардса в
оружейной, я постояла минутку в коридоре, дабы прийти в себя. В руке у
меня были ключи, десять штук. Этого было явно мало, чтобы отпереть все
одиночные камеры, но я помнила, как сержант, позванивая этими ключами на
пальце, утверждал, что может отпереть любую. Да, задача... Может, стоило
бы лучше прижать Территориального Губернатора?

С колотящимся сердцем я задула лампу и стала подниматься по лестнице.
Первый этаж был пустынен, и, осторожно ступая, я поднялась на второй. Тут
было темно, только с первого и третьего этажей просачивалось немного
света. Сверху слышались голоса, кто-то там даже пел. Затаив дыхание, я
добралась до камеры Джимми.

- Джимми! - прошипела я, и, надо отдать ему должное, он сразу вскочил
и подошел к решетке.

- Я ужасно рад тебя видеть! - прошептал он в ответ.

- У меня есть ключи, - сказала я. - Который из них подходит?

- Ключ с литерой "Д". Он от всех четырех камер в этом углу.

Видно было плохо, но спичку зажигать я не хотела. Пришлось отступить
к лестнице, к свету, чтобы найти нужный ключ. И наконец, стараясь
производить как можно меньше шума, я открыла камеру.

- Идем, - шепнула я. - Мы должны убраться отсюда, и чем скорее, тем
лучше.

Выскользнув в коридор, Джимми закрыл за собой дверь камеры. Но
подойдя к лестнице, мы услышали вдруг, как кто-то поднимается снизу.
Джимми схватил меня за руку, и мы прижались к стене, стараясь с нею
слиться...

- Робардс, вы тут? - спросил полицейский, вглядываясь в темноту.
Затем он увидел нас. - Что за черт...

Я сделала шаг вперед и навела на него один из пистолетов. Он не был
заряжен, в оружейной я просто сунула его в карман.

- Потише тут, - сказала я. - Мне ничего не стоит тебя пристрелить. И
если хочешь жить, подними руки вверх!