узел империи - находился на западном берегу. Королева, надо полагать,
узнала о происходящем только когда увидела дым, поднимающийся над
противоположным берегом. К тому времени, как Лэнтис переправилась туда,
она уже ничего не могла сделать. Ее ждало сообщение, что армия Спирмена
обещала явиться в третий раз, захватить саму Лэнтис и взять на себя
командование империей.
путешествия Энн и Спирмена по скалам. Близнецам Энн было уже пять лет,
пять люциферианских лет. Во время двух первых кампаний Спирмен не
показывался на глаза вестойцам. В этом третьем бою он шел во главе армии,
высокий и могучий. С безрадостной и холодной точностью он действовал своим
персональным оружием, которое представляло собой полукруглое, острое как
бритва лезвие на древке из прочного дерева. На этот раз его армия напала с
запада, обрушившись прямиком на храмы и священный дворец Королевы всего
мира.
напугана. Она, наверное, так и не поняла, что против нее действуют ее же
собственными методами. Даже когда ее город лежал в пожарищах, а люди
бежали в лес и на болота, Лэнтис не хватило решимости покончить с собой.
Ее взяли в плен живой, в чем ей можно было только посочувствовать.
Спирмен посчитал их присутствие на триумфальной церемонии политически
необходимым. Лэнтис у всех на глазах протащили по улицам города, на
которых местами еще до сих пор что-то догорало и дымилось вонючим дымом.
Затем ее заставили выпить настойку травы с зелеными цветами, уничтожающую
личность. Спирмен наблюдал этот пигмейский обычай с брезгливым сожалением.
Но больше всего его заботило, чтобы малолетние сыновья хранили
бесстрастное достоинство, как надлежит богам. "Пигмеи - не люди, как вам
известно. Они чувствуют не так, как мы..." Мальчики были озадачены и
испытывали любопытство.
празднестве. "Спирмен сказал мне, что ее милосердно убрали прочь, когда
возбуждение толпы улеглось. А на мясо забили другую рабыню, одев и
раскрасив ее под Лэнтис. Это был не обман, а ритуальная замена, и Эд
рассматривал ее, как серьезный прогресс. Такое поведение, сказал он,
свидетельствует, что под его влиянием пигмеи стали вместо реальности
довольствоваться ритуальным подражанием... А, к черту это все. Эд перенес
свою столицу в Вестойю. Дворец был отремонтирован и перестроен. Я прожила
там два с половиной года. Там я родила ему еще одного сына. Не могу толком
сказать, как это случилось - какое-то безумие, в котором любовь
перемешалась с ненавистью... Дело в том, что Эд больше не хотел меня. У
него появились странные идеи об аскетической дисциплине... плотском
воздержании... не могу точно описать, потому что он никогда не объяснял
мне. Я много лет ненавидела его, еще до войн с Вестойей. Но я не умею
ненавидеть по-настоящему... Я даже все еще воображала, что имею на него
какое-то влияние. Но потом родился ребенок, и Эд пришел в неописуемое
отчаяние от того, что это не дочь. Мне пришлось бежать. Я чувствовала, как
моя личность, мой ум, мое "я" постепенно разрушаются. Распадаются на
части, как вестойская империя, которую Эд не мог удержать в целости. Она
стала разваливаться тотчас же, потому что ее жители боялись Спирмена и его
телохранителей из Спирмен-Сити, его соглядатаев и доносчиков. Вестойцы
просто исчезали в лесах и не возвращались обратно. Я сомневаюсь, чтобы они
организовывались где-то в другом месте. Наверное, Лэнтис обладала редким
талантом. Это был ее город, и только ее; она создала его из деревень
каменного века, и он умер вместе с ней. Эд перепробовал все, чтобы
удержать жителей - подкуп, угрозы, бесконечные доносы и публичные казни.
Хлеб и зрелища, бессмысленные должности для фаворитов - с красивыми
одеждами и без каких-либо обязанностей. Ничего не сработало. Когда я
сбежала, население города уже упало до... Эд никогда не говорил, но по
моим собственным оценкам вестойцев осталось не больше десяти тысяч. В
городе разразилась эпидемия, что-то вроде гриппа. Я воспользовалась ей,
как предлогом, чтобы увезти ребенка обратно в Спирмен-Сити. Я знала, что
Эду придется остаться в столице, чтобы хоть поддерживать хоть какой-то
порядок. Я надеялась, что он позволит мне забрать и близнецов - Джона и
Дэвида...
домой. - Энн не могла вымолвить ни слова. - Хочешь искупаться в нашем
озере? Я буду тебя поддерживать. Солнце прогрело воду, сейчас лучшая пора
дня для купания...
в воспоминаниях о Земле.
ее, не зажигая костра. Она запыхалась и вся дрожала от быстрой ходьбы.
Минйаан была уже немолода, а сейчас ей пришлось проделать обратный путь
длинной в десять миль по жарким полуденным джунглям.
десяти домов семь покинуты. Улицы грязные и завалены хламом. Меня никто не
узнал. Ну, это не удивительно. Те, с кем я разговаривала, предположили,
что я откуда-то с востока. Но другие, которым я показалась подозрительной,
- они не бросили мне вызов, а попрятались по своим грязным хибарам и
глазели на меня через щели. - Минйаан устало опустилась на землю, вытирая
пот с изуродованных шрамами головы и плеча. - Мои слова разойдутся быстро.
Но по моим следам не пошел никто. Я удостоверилась.
немного исковерканных английских слов. Никто не может произнести "д" в
начале слова, и они пользуются какими-то абсурдными оборотами речи,
которых я не поняла. Одна женщина спросила меня: "Какая проклятая юбка ты
к черту принадлежать имя?" Я подумала, что она спрашивает меня про мою
юбку, которую я сделала на прежний манер. Но когда мы перешли на старый
язык, выяснилось, что она хотела знать мое имя и откуда я пришла. Мне
показалось, что теперь, под управлением Спирмена-эброн-Исмар, люди стали
делиться на... не помню точно этого слова... социальные уровни?
времена было только две касты - воины и добровольные работники, не считая
Лэнтис с семьей, и - в самом низу - рабов. Теперь у них десять или
двадцать каст, не знаю. Те, кто красит ткань, не должны делать ничего
другого, и они могут смотреть свысока на тех, кто выделывает шкуры.
Женщина, с которой я разговаривала, делала наконечники для стрел и
презирала и красильщиков, и скорняков... Я сказала ей (и нескольким
остальным), что я пришла из отдаленной деревни, и слышала слухи о том, что
вскоре другие боги и гиганты придут поговорить со Спирменом-эброн-Исмар.
Да, они зовут его именно так: Спирмен-мужское-воплощение-Исмар. Эта
новость напугала ее, она извинилась и убежала. Я рассказала то же самое
другой, старой женщине, и она разразилась проклятиями и плачем. "Только не
это!" - причитала она. - "Мы не выдержим еще нескольких богов!" Она
уселась прямо посреди улицы и стала посыпать голову пылью.
двери стоит охрана, так что я не рискнула попытаться войти. На охранниках
головные уборы, сделанные из старой ткани из коры, но незнакомой мне
формы. Я видела большой загон для мясных рабов, со стоком для воды, чтобы
смывать кровь - это всегда было самое внушительное строение на берегу
Северного озера. Его до сих пор ремонтируют. Рядом с ним по-прежнему
переправа - в узком месте, где соединяются озера. На той стороне улицы и
дома под сенью деревьев. А снаружи города я увидела очень вонючий холмик.
Когда-то город был чистым... Рядом с ним играл маленький мальчик. При виде
меня он бросился бежать, но я поймала его и спросила, что это за холмик.
Похоже, нынче в Вестойе у детей есть причины бояться взрослых женщин.
Когда мальчик наконец перестал дрожать, он рассказал мне, что этот холмик
- могила злой и плохой Ложной Императрицы, и каждый, кто проходит мимо,
обязан испражниться на могилу. Таков закон.
Кристоферу Райту слова, когда-то сказанные им самим:
увечий.
Отправимся в город завтра. С оружием наготове, разумеется, но...
прислонилась мягкому боку Мьюзон и стала есть приготовленную Арек пищу,
по-птичьи быстро откусывая кусочки. - Если пущенные мной слухи их
напугают, они разбегутся и попрячутся, а не станут сражаться. Это усталые,
лишенные иллюзий и воли к сопротивлению люди. Во всяком случае, мне
настроение горожан показалось именно таким.
Контровский Владимир
Мацумото Сэйте
Белогорский Евгений
Конан-Дойль Артур
Сапковский Анджей
Шилова Юлия