из которых наглость, как я слышал, не самый малый. То, что она
теперь поет, - моя баллада. За это она сейчас услышит несколько
теплых слов, да таких, что у нее глазок заслезится.
освобожденного от бочонков сельди и рыбьего жира. Запах - не
совсем - забили, развесив где попало пучки омелы и вереска,
украшенные цветными ленточками. Там и сям, как того требует
обычай, висели косы чеснока, назначение которых - отпугивать
вампиров. Табуреты и лавки, придвинутые к стенам, накрыли белым
полотном, в углу организовали большой костер и вертел. Было
тесно, но нешумно. Свыше полусотни человек самых различных
состояний и профессий, а также прыщавый жених и не отрывающая
от него глаз курносая невеста сосредоточенно и в тишине
вслушивались в мелодичную балладу, которую исполняла девушка в
скромном голубом платьице, сидевшая на возвышении с лютней,
опертой о колено. Девушке было не больше восемнадцати. Очень
худенькая, с длинными и пушистыми волосами цвета темного
золота. Когда они вошли, девушка как раз кончила петь, кивком
поблагодарив за громкие хлопки, тряхнула головой.
празднично одетый, подскочил к ним, потянул к середине склада.
- Приветствоваю и вас, господин Герард... - Геральт смолчал. -
Какая, значить, честь... Да... Позвольте... Уважаемые госпожи,
уважаемые господа! Это наш почетный гость, который оказал нам
почесть и удостоил чести... Мэтр Лютик, известный певец и
виршепле... э... поэт, стал быть, великую честь нам оказал,
почествовав... нас. Поэтому мы почествованы... в смысле... э...
полоще... нет, польщены...
то, что Краснобай Дроухард зачествуется оказанной ему честью
вусмерть. Лютик, порозовевший от гордости, изобразил
высокомерную мину и небрежно поклонился, потом помахал рукой
девушкам, уместившимся под присмотром старших матрон на длинной
лавке, будто куры на насесте. Девушки сидели, чопорно
вытянувшись, словно приклеенные к лавке столярным клеем или
другим не менее эффективным клеющим средством. Все без
исключения держали руки на спазматически сжатых коленях и
демонстрировали свои полураскрытые рты.
значить, за пиво, кумовья, и за еду! Просим, просим, чем хата
богата...
волна, ринувшуюся к заставленным едой столам.
затасканным, особенно с тех пор, как начал путешествовать с
Лютиком, поскольку трубадур привык раздавать этот комплимент
направо и налево. Как правило, незаслуженно. Однако в
применении к Эсси Давен даже такой мало подверженный влиянию
поэзии субъект, как ведьмак, вынужден был признать точность
этого определения. На хорошеньком, но ничем особым не
выделяющемся личике горел огромный, прекрасный, блестящий
темно-голубой глаз, от которого невозможно было оторваться.
Второй глаз Эсси Давен был большую часть времени прикрыт и
заслонен золотистой прядкой, падающей на щеку. Эсси то и дело
откидывала прядку движением головы либо подув на нее, и тогда
становилось видно, что второй глазок Глазка ни в чем не
уступает первому.
Хорошую ты спела балладу. Значительно улучшила репертуар. Я
всегда говорил, что, если не умеешь писать стихи сам, следует
пользоваться чужими. И много ты их использовала?
показав белые зубки. - Два или три. Хотелось бы больше, да не
получилось. Сплошная белиберда, а мелодии, хоть приятные и
простенькие, чтобы не сказать примитивные, но вовсе не те,
которых ожидают мои слушатели. Может, написал что-то новенькое,
Лютик? Не довелось слышать.
таких местах, куда приглашают исключительно талантливых и
известных бардов, а ты ведь там не бываешь.
действуют на меня угнетающе. Жаль, конечно, что тебе приходится
петь в таких местах. Ну что делать! Коли нет таланта, публику
не выбирают.
засмеялась, неожиданно закинула ему руки на шею и громко
чмокнула в щеку. Ведьмак изумился, но не шибко. Подруга по
профессии, в конце концов, не могла очень-то уж отличаться от
Лютика в смысле предсказуемости.
объятий. - Рада снова видеть тебя в добром здравии и полном
уме.
и закружил так, что затрепыхалось платьице. - Ты была
прелестна, клянусь Богом, я давно не слышал такого чудесного
ехидства! Ссоришься ты еще прекраснее, чем поешь! А выглядишь
прямо изумительно!
стрельнула глазом в Геральта, - чтобы ты не называл меня
Куколкой. К тому же, думается, самое время представить мне
твоего спутника. Сразу видно, он не из нашей братии.
нет ни голоса, ни слуха, а срифмовать он может только "попа" и
"жопа". Это представитель цеха ведьмаков, Геральт из Ривии.
Подойди, Геральт, поцелуй Глазку ручку.
вернее в перстень, было принято целовать исключительно дам,
начиная от дюшессы и выше, и при этом надлежало опуститься на
одно колено. В отношении нижестоящих на общественной лестнице
женщин такой жест считался здесь, на Юге, эротически двузначным
и как таковой использовался в принципе только близкими парами.
протянула руку, опустив пальцы. Он неловко взял ее и запечатлел
поцелуй. Эсси, все еще таращась на него своим изумительным
глазком, зарумянилась.
ты вращаешься. Лютик.
что сравнивается красноречием с Дроухардом. - Милсдарыня...
титулованием. Ее зовут Эсси, его - Геральт. Конец э...
презентации. Переходим к делу, Куколка.
уху. Ну и к какому же делу мы должны перейти?
по нескольку баллад. Для эффекта. Разумеется, каждый поет
собственные.
Агловаль...
публики повышается. Хотя, с другой стороны, на него
рассчитывать не приходится. Скупердяй. Геральт может
подтвердить. Здешний князь чертовски не любит платить.
Нанимать-то нанимает. С расплатой хуже.
прядку со щеки. - Болтали в порту и на пристани. Известная
Шъееназ, верно?
столпившихся у входа гостей, почти сразу же подошел к Дроухарду
и отвел его в угол, дав понять, что не ожидает от него знаков
почтения в центре зала. Геральт наблюдал за ними краешком
глаза. Разговор шел тихий, но было видно, что оба возбуждены.
Дроухард, то и дело вытирая лоб рукавом, крутя головой,
почесывая шею, задавал вопросы, а князь, хмурый и угрюмый,
отвечал пожатием плеч.
выглядит озабоченным. Неужто опять сердечные дела? Начавшееся с
утра недоразумение с сиреной? А, ведьмак?
Доставалов Александр
Круз Андрей
Свержин Владимир
Шилова Юлия
Афанасьев Роман
Громыко Ольга