презрения? Насмешки?
всеми дальнейшими вопросами обращайтесь к нему. А у меня важные дела.
оставалось, как вернуться к фургону.
плечи. Из большей клетки несся крик ярости и отчаяния.
скоплением множества низких, как бы временных строений из легкого дерева,
стоявших вдоль кривых немощеных улиц, которые казалось, уходили далеко в
лес. Все выглядело временным, словно Илиривойн обосновался здесь год-два
назад, а через несколько лет перейдет в какой-нибудь другой округ.
Палки-фетиши с привязанными к ним яркими лоскутами и кусочками меха,
воткнутые почти перед каждым домом, видимо, объявляли о фестивале; кроме
того, на улицах были устроены помосты для представлений или, как с дрожью
подумал Валентин, для каких-то темных племенных ритуалов.
выходила на широкую площадь, ограниченную с трех сторон маленькими
куполообразными зданиями с узорчатыми плетеными крышами, а с четвертой
стороны стояло одно большое трехэтажное здание, и перед ним ухоженный
садик с толстостебельным серым с белым кустарником. Залзан Кавол остановил
фургон на свободном месте рядом с площадью.
сделать.
величественная метаморфская женщина - явно Данипьюр. Все трое составились
у садика, оживленно разговаривая. Данипьюр что-то уточняла, Залзан Кавол
то кивал, то отрицательно качал головой. Делиамбер, такой крошечный между
этими высокими существами, делал изящные дипломатические жесты примирения.
Наконец Залзан Кавол и вруон вернулись в фургон. Настроение скандара
заметно улучшилось.
пищи, ни жилья, потому что в Илиривойне нет гостиниц. Ну, и есть некоторые
зоны в городе, куда мы не можем входить. В других местах меня встречали
более радушно. Но иной раз, я полагаю, может случиться и так.
двинулся к месту позади площади, где можно было бы припарковаться. Вечером
они провели репетицию, и, хотя Лизамон изо всех сил старалась отогнать
юных метаморфов, они пролезали между деревьями и кустами и глядели на
жонглеров. Валентину это действовало на нервы, и не ему одному, Слит был
напряжен и необычно неловок, и даже Залзан Кавол, мастер из мастеров,
впервые на памяти Валентина уронил дубинку. Смущало молчание детей: они
стояли, как белоглазые статуи - отдаленные зрители, вытягивающие энергию и
ничего не дающие взамен. Но еще больше смущали их метаморфические фокусы,
их манера переходить из одной формы в другую так же случайно и
непреднамеренно, как человеческий ребенок сует палец в рот. Видимо, их
мимикрия имела цель, потому что принимаемые ими формы представляли грубое
подобие жонглеров, как это делали взрослые метаморфы у Пьюрифайнского
Фонтана. Дети очень недолго держали форму - у них еще не хватало умения,
но в паузах в работе Валентин, видел, как они создали себе золотистые
волосы, как у него, белые, как у Слита, черные, как у Карабеллы, стали
похожими на многоруких медведей, как скандары, пытались имитировать лица,
индивидуальное выражение, и все это в искаженной, отнюдь не льстящей
манере.
другу. Всю ночь шел дождь. Валентин почти не спал, иногда впадал в легкую
дремоту, но быстро просыпался. Но где-то среди ночи он все-таки уснул
по-настоящему и увидел сон, смутный и несвязный: метаморфы вели пленников
- лесных братьев и синекожего чужака - по дороге к Пьюрифайнскому Фонтану,
который возвышался над всем миром, как колоссальная белая гора.
Валентин сел, протирая глаза.
Карабеллу и Шанамира, обошли одного из скандаров и вышли из фургона. Дождь
прекратился, но было темно и холодно, и от земли поднимался противный
туман.
преступником. Во сне он пришел ко мне и сказал, что вовсе не преступник, а
путешественник, по ошибке зашедший на территорию метаморфов, и его
схватили, потому что у них обычай во время фестиваля приносить иностранцев
в жертву Пьюрифайнскому Фонтану. И я видел, как это делается: жертву
связывают по рукам и ногам и бросают в бассейн Фонтана, а когда происходит
взрыв, жертва взлетает в небо.
опасность может быть, не жертвоприношение, но все равно опасность. Если мы
освободим чужака, он поможет нам. Если мы оставим его умереть, то и сами
не уйдем отсюда живыми. Ты знаешь, Валентин, что я боюсь этих Изменяющих
Форму, но в этом сне было что-то новое. Он пришел с ясностью послания. Его
нельзя отбросить, посчитав его страхами глупого Слита.
Какое право имеем мы вмешиваться в правосудие пьюриваров?
преступники? Я видел во сне и их, брошенных в Фонтан. Мы среди дикарей,
Валентин.
Маджипура.
сделаю один.
джунгли.
неразумно. Ты поставишь под удар всех нас. Я попытаюсь разузнать об этом
пленнике, за что его посадили и что его ждет. Если они намереваются
принести его в жертву, они сделают это в апофеозе фестиваля. У нас еще
есть время.
тебе, Слит, но не сейчас. Сейчас не время.
возражения Валентина расстраивали его.
же твердостью, но сопротивление его было быстро сломлено, он опустил
глаза.
безуспешно. Одиннадцать клеток с лесными братьями стояли на площади
напротив Служебного Дома, а клетка с чужаком стояла на самом верху, одна,
высоко над землей. Клетки охраняли пьюривары с копьями.
остановили.
слова с таким акцентом, что Валентин с трудом понимал. Чужак кричал:
держали плотный кордон вокруг клеток. Валентин повернул обратно. Он
попробовал спрашивать насчет клеток у детей, но те смотрели на него
холодными пустыми глазами упорно молчали, имитировали его золотистые
волосы, а затем разбегались, как от демона.
несли с собой всевозможные декоративные предметы: плетенье, флаги,
драпировки, украшенные зеркалами стойки, шесты, покрытые резными
мистическими рунами; все казалось знали, что им надлежит делать и все были
очень заняты. Дождя не было. Интересно, подумал Валентин, каким
колдовством пьюривары обеспечили себе для праздника редкий сухой день? Или
это просто совпадение?
играли отрывистые резкие мелодии в эксцентричном ритме, а масса метаморфов
Корнев Павел
Круз Андрей
Шилова Юлия
Березин Федор
Суворов Виктор
Маккэфри Энн