Откуда, спрашивается, взять мысли, складывающиеся в журналистскую концепцию?
Придут по наитию? "От бога"? От большого ума? Полноте! Набраться мыслей
вовсе не трудно. Много информации необходимо каждому человеку, журналисту -
в первую очередь: надо читать, говорить с умными людьми, регулярно
просматривать газеты, следить за дискуссиями в печати, внимательно слушать
коллег, кое-когда почитывать специальную литературу. Наконец, нужно найти
какой-то способ фиксировать полученные сведения и систематизировать их.
Единый рецепт предложить трудно, все очень индивидуально. Мне известен
журналист, который ведет тематическую картотеку и постоянно заносит в нее
все, что рано или поздно может пригодиться на работе. Несколько лет назад и
я завел дневник, куда даже ночью не ленюсь записывать мысли и сведения, меня
поразившие. Подобного рода фиксация нужна не для того, чтобы была шпаргалка
"на черный день". А для того, чтобы отложить в голове знания хотя бы с
помощью разового фиксирования. Применить их потом к конкретному
редакционному заданию, право же, дело техники.
4). "Из записных книжек" Анатолия Аграновского. Искренне рекомендую читателю
эту мудрую публикацию. Из нее, в частности, вы можете узнать, как мой
старший брат скрупулезно размышлял над фактом, готовясь к командировке.
Цитирую маленький отрывок:
куста... И все о людях обиженных, в чем-то наивных, судя по письмам,
хороших...
(рабочей) М. Краевая. Честная, передовая и так далее. Ее к 100-летию В. И.
Ленина рекомендовали в партию. Она, прочитав Устав, выступила против
злоупотреблений - воруют. Комитет народного контроля все по пунктам
подтвердил. Уволили... Да нет, не тех, кто воровал, - ее. И стала она
клеветницей, сутягой, квартиру обещанную не дали... И некому заступиться.
соревновании, о борьбе с ворами, с пьянством... Это что же, для газет?
Начитались "Известий"...
этих людях мысль, активность, сознание... Можно бы доказать, что это
помогает лучше, честнее работать, и все это так.
отношение к человеку, "внимание к нему" - это не средство для достижения
цели, это сама конечная цель!..
собственные наблюдения, и прикидка позиции, и обращение к классикам
мудрости. Помните знаменитое изречение Канта: "Человек никогда не должен
быть средством, а всегда целью!" Всего лишь крохотный отрывок. "Из записных
книжек", а как поучительно!)
рождаются без писем читателей и без поездок журналиста в командировки. Эти
статьи и очерки нуждаются в малой малости: в собственном опыте и пристальном
взгляде на окружающую жизнь. И в способности размышлять; какие иногда
интересные "собеседнички" собираются за одним домашним столом, а иногда даже
в одной голове! Мы непременно вернемся к этому разговору, коснувшись темы
"Искусство беседы". Напомню вам о Монтене и об истории, им рассказанной:
Сократу рассказали о каком-то человеке, которого путешествия нисколько не
портят. Сократ ответил: "Охотно верю, если он возил с собой себя самого!"
рожденного в далеком юношестве: "На том свете легче сколотить компанию из
порядочных людей: выбор богаче!" Симптоматическая запись. Был я хоть и
решительным юношей, но не без царя в голове. Про таких говорят: "ума -
палата". Интересный "фрукт".
главное, терпимое отношение к таким понятиям, как чье-то недоброжелание,
зависть и даже репутация (которая по Владимиру Ивановичу Далю означает:
добрая или дурная слава человека). Где слава? Конечно, среди людей, проще
сказать: в общественном мнении. Читатель и без меня знает: нет человека,
прожившего жизнь без доброго поступка, как нет и такого, который уберег бы
себя от греха.
работал спецкором "Комсомольской правды". Был не лучше других газетчиков, а
в чем-то, надеюсь, и не хуже: курить - курил ("беломор"), зато не пил
совсем. Вся редакция языком: "ц-ц-ц". За моими плечами к 1975 году - десятки
(если не сотни) публикаций. Уже есть то, что называется в газетах: имя.
Начальство (партийно-комсомольско-советское) относилось ко мне сдержанно и с
опаской. Что и требовалось профессиональному журналисту для самоуважения.
Благодать.
только предполагать, но под себя догадки не подстелишь: мягше спать не
будешь. Правда, коллеги говорили, что пером обладал "остреньким" (по тем
временам), а сегодня, куда ни плюнь - на лезвие судебного иска попадешь.
неуязвимости удачливого корреспондента. Еще немного, и возникнет легенда:
заколдованный. "Секрет" знает. Действительно знал: табу на вранье и точно
просчитывать ситуацию, да еще "не покупаться, не продаваться". Как это
просто сказать и как трудно сделать! Соблазнов - тьма. А нынче еще больше.
публиковали. Лафа! Критика любого человека (от рядового до начальства не
всякого ранга), и они тут же лишались голов. Помалкивали: себе дороже было.
Но уж коли прокалывался газетчик, давали пона-прасну обиженному небольшое
интервью в той же газете на нейтральную тему: вот и вся сатисфакция. И он
восстановлен в общественном мнении ("рыбку съев"), да и газета чиста ("на
кол не сев"). Честь героя и журналиста с газетой - копейка. Все довольны.
у нас в "Комсомолке" тогда главным редактором господин: когда он звонил
сотруднику, начинал не с "добрый день", или с "привет!", а еще короче:
"Кто?" Просто и со вкусом. Я, конечно, его отучил, однажды ответив: "Тебе
коротко или автобиографию?" Он смутился, замолчал секунд на двадцать и,
ничего не придумав, повесил трубку. И лично ко мне больше так не обращался,
начиная телефонный разговор с приветствия. Он считался у нас "воспитуемым".
Нашего Главного мы и по голосу, и по стилю всегда узнавали, а уж кому везло,
то по "кто?" - безошибочно. Оч-чень культурным был наш "водила".
"Валя... (меня обычно в редакции так звали, а не Валерой, как некоторые, а
тут он поправился)... Валерий, зайди-те ко мне сейчас, я вас жду!" Понял:
чем-то встревожен. Уже на "вы", а не на "ты", как обычно. Пошел, тем не
менее, неторопливо, своим привычным "ходом": терпеть не мог спешащих и
суетливых журналистов. Уже шагая по длинному редакционному коридору,
заметил: коллеги, идущие навстречу, отводят глаза, а перегоняющих - нет. Они
"что-то" уже знают или догадываются по бегающим глазам шефа? Глаза - враг
Главного, когда ему не друг, о чем всем нам (кстати, и ему) известно.
"Валерий, тут пришла, понимае-те, "телега" в Центральный комитет, а уж они -
нам". Молчу. "Иди-те к себе в кабинет, прочитайте и напишите объяснение.
Кому? На мое имя и в Цека. Обстоятельно, чтобы потом нам легче было
выпутываться". Я взял письмо, пробежал содержание. Смею заверить вас,
читатель, это был первый донос на меня за пятнадцать лет работы в
"Комсомольской правде" и за тридцать лет - в центральной прессе. Интересно!
спецкор Аграновский, находясь по службе в Ярославле с такого-то дня по
такой-то, жил в отдельном номере гостиницы. Каждую ночь он устраивал "оргии
и попойки" (это я запомнил) в обществе молодых неизвестных женщин и мешал
ночами шумом всем отдыхающим "советским труженикам на этаже". В подписях
полный синклит: от администратора, дежурного, директора гостиницы до первых
секретарей обкомов партии и комсомола, да еще подписи (с домашними адресами)
пятнадцати "тружеников и тружениц этажа". Затем печать. Дата. И резюме:
просим принять партийные и административные меры к вашему сотруднику -
алкоголику и развратнику, а нас - известить.
Главному, что сделаем так: в кабинет к себе не пойду, дай лист бумаги, а я
тебе объяснение. Написал за считанные секунды. Положил перед Главным. И
ушел. Чтобы он насладился всласть и в одиночестве. По всем законам
драматургии сделаю перерыв, а уж потом любознательный читатель узнает финал.
Но с одним джентльменским соглашением: в конец моего повествования не
заглядывайте (как в детективах): сами себе испортите сюрприз. И получится,
как в старом анекдоте: "Дядя, дай рупь!" - "Не дам, хочу дочитать детектив".
- "Тогда знай, дядечка: убийца - бухгалтер!"
мешкая, предупреждаю читателя. Для начала нам придется "компро" сложить с
кратким нехорошим словом (нет-нет, не до такой степени!), но с единственной
и важной целью - ощутить брезгливость: "мат". Получите искомое. А если бы с
"мисс", то мы имели "компромисс", который куда продуктивнее войны "матов",
но - увы!
торжества над обществом, достигшего нынче лавинный характер, в основе
рождения имела три непременных условия или три причины (воистину, Бог троицу
любит!), а проще сказать, три реальных источника (как у марксизма, не к ночи
помянутого).
Русанов Владислав
Мацумото Сэйте
Орлов Алекс
Круз Андрей
Афанасьев Роман
Пехов Алексей