Фельдман.
цвыркнул слюной себе под ноги Климцов. - Мы обговорим условия и делиться ни
с кем из них не станем. Тем более, что они вряд ли согласятся.
задаток и даже сказал, что кое-кто из комбинаторов не годится им в подметки.
Директор смело увеличил свою долю навара в связи с уменьшением числа
участников сделки. Далее следовало заключение трудового договора намеренно в
одном экземпляре и обещание директора предоставить выгодные работы и
пропустить их через бухгалтерию по высоким расценкам.
стройотрядами никакой каши не сваришь!
дальнейшем держал себя достойнее, чем позволяло его положение в группе. Свой
поступок он считал в душе тайной местью. Местью группе за то, что она имела
неосторожность не полюбить его. Пока окатывали запань Пяткое, его настроение
было праздничным. Иногда можно было наблюдать, как он поет или перекуривает
в компании с Фельдманом, хотя Фельдман никогда в жизни не брал в рот
папиросы и был намерен жениться после третьего курса на некурящей подруге
родителей.
воздействием природы, погоды и романтики. Климцов видел ошибку, но поведать
не мог. Поэтому вкушал радость превосходства в одиночестве. По окончании
работ в верховьях разговор директора с Климцовым и Фельдманом возобновился.
Директор предложил увеличить штат отряда на пять-шесть человек. Северная
надбавка выплачивается из расчета двадцати процентов, но не более
шестидесяти рублей в месяц на человека. У дикарей выходило больше. Чтобы
бухгалтерия не подстригла выходящее за гребенку, нужно раздуть штат отряда.
Тогда весь "северный коэффициент" будет вытянут из леспромхоза. Финансовая
сторона должна оставаться темной для отряда, подсказал директор. Нужно взять
доверенности, получить зарплату за отряд и раздать бойцам сколько надо, а не
сколько заработали.
в Приемной запани. Климцову было лень напрягать мозг придумывать
Бибилова, Марину и Бондаря. Ему поначалу показалось, что он меньше прегрешит
используя существующие фамилии... Перед кем? Он спохватился, что не вписал
Кравцова. Нужно было затолкнуть вместо Забелина. Ну, да ладно, в другой раз
рассчитаемся. За мертводушных бойцов Климцов самолично сфабриковал
доверенности. Вышло красиво и почти достоверно.
в полном к нему доверии. Это было прямым подтверждением поговорки что бумага
выдержит все. Это был парадокс, ласкающий сознание Климцова. Ему открыто
доверяли, и подписи внизу говорили об этом. От факта никуда не уйдешь.
Теперь на чей угодно вопрос, доверяет ли ему группа, он мог с уверенностью
ответить: да, доверяет! Вот платежная ведомость, к которой эти бумажки
подшиты.
директору. Фельдман остался на шухере в приемной, Климцов зашел в кабинет,
оставил на столе пять пачек червонцев и получил приглашение поработать в
следующем году на подобных условиях.
остальные деньги прямо в сетке принесли в барак.
к дикарям, успели насмотреться на кучу денег, заработанную "Пармой".
Вернувшись к себе под впечатлением, они стали поносить своего командира за
то, что тот не обеспечил им такого, как у смежников, заработка. При этом они
завышали сумму, полученную коллегами. После благополучного отбытия "Пармы"
травля в "Факториале" усилилась. Ростовчане никак не могли уехать домой - в
кассе леспромхоза не было денег для зарплаты. Командиру стали ставить в вину
и эту неувязку. И он, произведя в голове какой-то расчет, заявил, что
честным путем таких денег заработать нельзя! Он идет в соответствующие
органы, чтобы поделиться соображениями.
домыслы. Поступили оперативно выехали на место происшествия с комиссией.
Сигнал оказался своевременным - директор не удосужился снести деньги домой
или перепрятать поглубже. Он был уверен в безукоризненности прокрученного
дела. Колесо закрутилось. Были опрошены ростовчане, бухгалтерия, потом
очередь дошла и до "Пармы". Институт гудел. Таких случаев в его практике не
было. Всем хотелось быть в курсе событий. "Парму" замучили расспросами, но
толком никто не знал, что произошло на самом деле.
производственной практике, перед вылазкой в Коми, слесарь четвертого разряда
- детина, каких мало где увидишь, - уронил с помоста на нулевую отметку
огромную кувалду и едва не пришиб Татьяну. Татьяна чуть не умерла от страха
и, пока отчитывала слесаря за несоблюдение техники безопасности, успела
влюбиться в него. Нарушитель счел наиболее безопасным - ответить на чувство.
У них завязалась переписка. Теперь он требовал, чтобы Татьяна бросала
институт и выходила за него замуж. Она сказала, если любит - подождет.
недипломированная?!
Усов. Он был теперь почти с нее ростом. Вытянулся совершенно непредвиденно,
за одно лето, да так надежно утвердился в новом росте, что никому не
верилось в его недавнее тарапуньство.
несколько подобострастно и чуть-чуть не по теме. - В любой лодке.
росте, а вот весовые категории...
стыдно появиться хоть на острове Пасхи, хоть на Бермудах! - Татьяна вложила
в текст столько энергии, что прозвучало это почти в стиле вопля. За лето она
тоже окрепла и грозилась вовсе выйти за размеры, отведенные природой
женщине.
хватать кинематики. Словно в комнату случившихся событий больше ничего не
впускали и не выпускали. Время с горем пополам без развития добралось до
ноября. Пришли повестки в суд. Почему-то всего четыре. Климцову, Фельдману,
Матвеенкову и Татьяне. Почему Климцову и Фельдману - понятно. Но вот зачем
Матвеенкову и Татьяне - темный лес. Свидетели из них получались никудышными.
Были, конечно, шутки насчет сухарей.
родителей, крутилось. Обработка ректора прошла основные стадии, в Коми убыли
соответствующие бумаги.
Трапезы с ним никто не разделил. Ночь перед судом кантовались в гостинице по
соседству с цирковой труппой лилипутов. Что они делали в Княж-погосте при
температуре минус пятьдесят? Какой тут цирк? В гостинице погас свет.
Матвеенков побрел наощупь в туалет, стал искать унитаз и нащупал голову
лилипута, как оказалось - глухого, сидящего на унитазе. Оба едва не сошли с
ума от неожиданности.
на того летнего делового руководителя. Когда его ввели в зал, он стал искать
глазами Климцова, как бы желая прочесть на его лице, что он нагородил там в
своих показаниях. Только от них будет зависеть его мера. Климцов опустил
взгляд. Директор понял, что надеяться не на что.
когда адвокат сказал:
Почему на скамье подсудимых я вижу одну?
пульс начал пробиваться через кожу в самых неожиданных местах. Можно было не
щупать, было видно и так, с какой частотой затикали его внутренности.
Прокурор сказал:
института. Уголовно он не преследуется.
побежал за ними. Климцов остался в гостинице и выехал следующим поездом
через двое суток.
комсомола и автоматически отчислили из института.
Фельдмана отмазал декан, которому профорг регулярно мыл автомашину. Мучкин
выступал за факультет, бегал кроссы. Нынкин имел очень жалкий вид. Пунтус
заведовал учебным сектором. Усова до сих пор считали ребенком. Гриншпон
играл в "Спазмах".
нагрузки не несли. Спустя неделю, Мучкин и Усов забрали из института
документы. То ли из солидарности, то ли от образовавшейся вдруг скуки.
ЭПИЛОГ
Целина чувств, а по ней - плугами, плугами... И ты попеременно ощущаешь себя
то полем, то трактором. Но самое страшное, когда перепахивают. Памятью.
винтообразности бытия и вопреки его первичности, все неудержимо
продолжается, но вместе с тем время от времени начинается сначала. Памяти
достаточно одного намека, аллюзии, чтобы время, как летучий голландец, много
Сертаков Виталий
Афанасьев Роман
Маккарти Кормак
Акунин Борис
Василенко Иван
Белогорский Евгений