человек они тогда съели, положил двадцать камешков один подле другого и
просил меня сосчитать.
введением к дальнейшему. После описанного диалога я спросил его, далеко ли
до земли от моего острова и часто ли погибают их лодки, переплывая это
расстояние. Он отвечал, что путь безопасен и что ни одна лодка не погибала,
потому что невдалеке от нашего острова проходит течение и по утрам ветер
всегда дует в одну сторону, а к вечеру - в другую.
зависимости от прилива и отлива, но потом узнал, что оно составляет
продолжение течения могучей реки Ориноко, впадающей в море неподалеку от
моего острова, который, таким образом, как я узнал впоследствии, приходится
против ее устья. Полоса же земли к северо-западу от моего острова, которую я
принимал за материк, оказалась большим островом Тринидадом, лежащим к северу
от устья той же реки. Я засыпал Пятницу вопросами об этой земле и ее
обитателях: каковы там берега, каково море, какие племена живут поблизости.
Он с величайшей готовностью рассказал все, что знал сам. Спрашивая я его
также, как называются различные племена, обитающие в тех местах, но большого
толку не добился. Он твердил только одно: "Кариб, кариб". Нетрудно было
догадаться, что он говорит о караибах, которые, как показано на наших
географических картах, обитают именно в этой части Америки, занимая всю
береговую полосу от устья Ориноко до Гвианы и дальше, до Св. Марты. Пятница
рассказал мне еще, что далеко "за луной", т. е. в той стране, где садится
луна или другими словами, к западу от его родины, живут такие же, как я,
белые бородатые люди (тут он показал на мои длинные бакенбарды, о которых я
рассказывал раньше), что эти люди убили много людей. Я понял, что он говорит
об испанцах, прославившихся на весь мир своими жестокостями в Америке, где
во многих племенах память о них передается от отца к сыну.
переправиться к белым людям с нашего острова, он отвечал: "Да, да, это
можно: надо плыть на "два лодка". Я долго не понимал, что он хотел оказать
своими "двумя лодками", но, наконец, хотя и с великим трудом, догадался, что
он имеет в виду большое судно величиной в две лодки.
что рано или поздно мне удастся вырваться из моего заточения и что мне
поможет в этом мой бедный дикарь.
обращаться ко мне и понимать меня, я не упускал случаев насаждать в его душе
основы религии. Как то раз я его спросил "Кто тебя сделал?" Бедняга не понял
меня: он подумал, что я спрашиваю, кто его отец. Тогда я взялся за него с
другого конца: я спросил его, кто сделал море и землю, по которой мы ходим,
кто сделал горы и леса. Он отвечал: "Старик по имени Бенамуки, который живет
высоко, высоко". Он ничего не мог сказать мне об этой важной особе, кроме
того, что он очень стар, гораздо старше моря и земли, старше луны и звезд.
Когда же я спросил его, почему все существующее не поклоняется этому
старику, если он создал все, лицо Пятницы приняло серьезное выражение, и он
простодушно ответил: "Все на свете говорит ему: О". Затем я спросил его, что
делается с людьми его племени, когда они уходят отсюда. Он сказал; "Все они
идут к Бенамуки". "И те, кого они съедают, - продолжал я - тоже идут к
Бенамуки?" "Да", отвечал он.
великий творец всего сущего живет на небесах (тут я показал рукой на небо) и
правит миром тою же в частью и тем же провидением, каким он создал его, что
он всемогущ, может сделать с нами все, что захочет, все дать и все отнять.
Так постепенно я открывал ему глаза. Он слушал с величайшим вниманием. С
радостным умилением принял он мой рассказ об Иисусе Христе, посланном на
землю для искупления наших грехов, о наших молитвах богу, который всегда
слышит нас, хоть он и на небесах. Один раз он сказал мне:
Бенамуки, который не так далеко от нас и все таки слышит нас только с
высоких гор, когда мы поднимаемся, чтобы разговаривать с ним". "А ты сам
ходил когда нибудь на те горы беседовать с ним?" спросил я. "Нет, - отвечал
он, - молодые никогда не ходят, только старики, который; мы называем Увокеки
(насколько я мог понять из его объяснений, их племя называет так свое
духовенство или жрецов). Увокеки ходят туда и говорят там О! (на его языке
это означало: молятся), а потом приходят домой и возвещают всем, что им
говорил Бенамуки". Из всего этого я заключил, что обман практикуется
духовенством даже среди самых невежественных язычников и что искусство
облекать религию тайной, чтобы обеспечить почтение народа к духовенству,
изобретено не только в Риме, но, вероятно, всеми религиями на свете.
уверения их стариков, будто они ходят на горы говорить О богу Бенамуки и
будто он возвещает им там свою волю, - пустые вражи, и что если они и
беседуют с кем нибудь на горе, так разве с злым духом. Тут я подробно
распространился о дьяволе, о его происхождении, о его восстании против бога,
о его ненависти к людям и причинах ее; рассказал, как он выдает себя за бога
среди народов, не просвещенных словом божьим, и заставляет их поклоняться
ему; к каким он прибегает уловкам, чтобы погубить человеческий род, как он
тайком проникает в нашу душу, потакая нашим страстям, как он умеет ставить
нам западни, приспособляясь к нашим склонностям и заставляя таким образом
человека быть собственным своим искусителем и добровольно итти на погибель.
легко, как правильные понятия о божественном существе. Природа помогала всем
моим аргументам и воочию доказывала ему, что необходима великая первая
причина, высшая управляющая сила, тайно руководящее нами провидение, что по
всей справедливости следует воздавать поклонение тому, кто создал нас, и
тому подобное. Но ничего такого не было в понятии о злом духе, о его
происхождении, о его сущности, о его природе, и - главным образом - в
представлении о том, что он склонен не делать зло и влечь нас ко злу. Как то
раз бедняга задал мне один совершенно естественный и невинный вопрос и так
смутил меня, что я почти ничего не сумел ему ответить. Я много говорил ему о
силе бога, о его всемогуществе, о его страшном возмездии за грехи, о том,
что он - пожирающий огонь для творящих неправду, о том, что, подобно тому,
как он сотворил нас всех, так он может в одну минуту уничтожить и нас и весь
мир, и Пятница все время слушал меня очень внимательно.
человеческих, что он пускает в ход всю свою злобу и хитрость, чтобы
сокрушить благие планы провидения, разрушить в мире царство Христово, и тому
подобное. "Ну вот", - сказал Пятница, - "ты говоришь, что бог - такой
большой, такой сильный; он такой же сильный и могучий, как и дьявол?" - "Да,
да", - отвечал я, - "бог еще сильнее дьявола; бог выше дьявола, и потому мы
молим бога, чтобы он покорил нам дьявола, помог нам противиться его
искушениям та гасить его огненные стрелы",
дьявол, почему бог не убей дьявола и не сделай, чтобы он не делай больше
зла?"
теперь уже старик, но в богословии я был только начинающий доктор и не очень
то хорошо умел отвечать на казуистические вопросы и разрешать затруднения.
Сначала я не знал, что ему сказать, сделал вид, что не слышал его, и
переспросил, что он сказал. Но он слишком серьезно добивался ответа, чтобы
позабыть свой вопрос, и повторил его такими же точно ломаными словами, как и
раньше. К этому времени я немного собрался с духом и сказал: "В конце концов
бог жестоко его накажет; ему предстоит суд, и его бросят в бездонную
пропасть, где он будет жить в вечном огне". Это не удовлетворило Пятницу, и
он опять обратился ко мне, повторяя мои слова. "В конце концов предстоит
суд. Мой не понимай. Отчего не убить дьявола сейчас? Отчего не убить его
давно давно?" "А ты лучше спроси", - отвечал я, - "почему бог не убил тебя
или меня, когда мы делали дурные вещи, оскорбляющие его; нас пощадили, чтобы
мы раскаялись и получили прощение". Он немного задумался. "Хорошо, хорошо",
- оказал он, очень растроганный, - "это хорошо; значит, я, ты, дьявол, все
злые люди, - все сохраняйся, раскаявайся, бог всех прощай". Тут он опять
совсем сбил меня с толку. Это показало мне, что простые понятия,
заимствованные от природы, могут привести разумных существ к познанию бога и
научить их благоговению и почитанию высшего божественного существа, ибо это
свойственно нашей природе, по что только божественное откровение может дать
познание Иисуса Христа и дарованного нам искупления и уяснить, что такое
посредник нового завета, ходатай перед престолом бога: только откровение
свыше, повторяю я, может образовать в душе эти понятия и научить ее, что
евангелие нашего господа и спасителя Иисуса Христа и дух божий, обещанный
людям его, как руководитель и очиститель, - совершенно необходимые учителя
душ человеческих, обучающие их спасительному познанию бога и средствам
спасения.
поспешно поднялся с места, делая вид, что должен сейчас же итти по какому то
делу; затем я отослал его подальше и стал горячо молиться богу, прося его,
чтобы он помог мне научить опасению этого бедного дикаря, вдохновил своим
духом сердце этого жалкого невежественного создания, даровал ему свет
познания бога во Христе, обратил его к себе и научил меня так изложить ему
слово божие, чтобы совесть его окончательно убедилась, глаза открылись и
душа его была спасена. Когда Пятница опять подошел ко мне, я начал с ним
долгую беседу об искуплении человека спасителем мира и об учении евангелия,
возвещенном с неба, т. е. о раскаянии перед богом и о вере в нашего
всеблагого господа Иисуса. Потом по мере сил я объяснил ему, почему наш
искупитель не принял ангельского облика, а произошел от семени Авраамова; я
сказал, что по этой причине падшие ангелы не могут надеяться на спасение,
что он пришел только для того, чтобы спасти погибших овец дома Израилева и
т. д.
этого бедного создания, я проявлял больше искренности, чем уменья; я должен
Шилова Юлия
Шилова Юлия
Шилова Юлия
Каменистый Артем
Березин Федор
Шилова Юлия