капелькой того, что содержалось в подозрительной бутылке, - впрочем, это
только наши домыслы, которые мы отнюдь не собираемся выдавать за достоверный
факт, - и, будучи захвачена столь приятными переживаниями, никого и ничего
вокруг себя не замечала. Но вот наступила минута, когда дородная леди должна
была опустить чашку на барабан и глубоко перевести дух, так как опорожнить
такой сосуд стоило немалых усилий. Проделав все это, она вдруг увидела
старика и маленькую девочку, которые медленно шли мимо и, не в силах скрыть
своего восторга, хоть и застенчиво, но голодными глазами следили за каждым
ее движением.
горстью в рот, после чего вытерла губы. - Ну, конечно, так оно и есть.
Девочка! Кто получил кубок?
день.
вежливо спрашивают, а ты не можешь ответить, кто выиграл кубок!
видела!
"Коротыш и Кодлин" и перепугалась, но то, что последовало дальше, успокоило
ее.
продолжала дородная леди, - с этим низкопробным площадным шутом, на которого
и смотреть-то совестно.
эти кукольники были так добры, что взяли нас с собой. Вы... вы с ними
знакомы, сударыня?
Впрочем, что с тебя спрашивать, ты еще совсем дитя и не разбираешься в таких
вопросах. Посмотри на меня, девочка! Разве мне пристало знаться с Панчем?
Посмотри на мой фургон! Разве ему пристало знаться с Панчем?
совершила ужасную ошибку. - Простите меня, пожалуйста!
себя, так ее взволновало столь унизительное предположение. Девочка пояснила,
что они ушли со скачек в первый же день и теперь держат путь в ближайший
город, где собираются переночевать, и так как физиономия дородной леди стала
мало-помалу проясняться, она решилась спросить, далеко ли им еще идти. Ответ
последовал лишь после того, как дородная леди обстоятельно рассказала, что
она приехала на скачки в линейке и провела там один день исключительно ради
собственного удовольствия, не связывая себя делами и соображениями выгоды, -
и ответ был таков: до города осталось восемь миль.
слезы, посмотрела на овеянную сумерками дорогу. Старик не проронил ни слова
жалобы, только тяжело вздохнул, оперся на палку и устремил взгляд вдаль,
тщетно пытаясь разглядеть ее за серой завесой пыли.
чайные принадлежности, но, увидев, как девочка приуныла, она остановилась и
задумалась. Нелл сделала ей реверанс, поблагодарила за полученные сведения,
протянула руку деду и уже успела отойти с ним шагов на двадцать, как вдруг
хозяйка фургона окликнула ее.
подняться на ступеньки. - Ты хочешь есть, девочка?
надеюсь, не откажетесь?
пригласили подняться по ступенькам, но, поскольку за барабаном двоим
оказалось тесновато, они снова спустились вниз и сели на траву, и туда им
был подан чайный поднос, хлеб, масло, окорок - короче говоря, все, чем
услаждалась сама хозяйка фургона, за исключением бутылки, которую она
ухитрилась вовремя сунуть в карман. - Устраивайтесь поближе к задним
колесам, там вам будет удобнее, - сказала их новая знакомая, наблюдая за
ними сверху. - Теперь, девочка, дай мне чайник, я подолью в него кипятку,
подсыплю щепотку чаю, и тогда ешьте, пейте сколько вашей душе угодно, больше
от вас ничего не требуется.
леди была менее гостеприимна или подала бы им угощенье молча. Но после ее
радушной просьбы чувство стеснения и неловкости оставило их, и, с аппетитом
принявшись за ужин, они отдали ему должное.
заложила руки за спину и с величественным видом, чрезвычайно твердой
поступью, так что ее огромный капор подрагивал на каждом шагу, стала
прогуливаться взад и вперед, то и дело бросая горделивые взгляды на фургон и
получая особое удовлетворение от красных полосок на ставнях и медного
дверного молоточка. Закончив этот легкий моцион, она присела на ступеньки и
крикнула: "Джордж!" - вслед за чем из-за кустов, скрывавших его так, что,
будучи сам невидимым, он мог наблюдать за всем происходившим около фургона,
выглянул человек в извозчичьей блузе, который, как оказалось, сидел в этом
укромном местечке, держа на коленях сковороду и бутыль вместимостью в
полгаллона, а в правой и девой руке нож и вилку.
что вопрос этот интересует ее гораздо больше предыдущего. - Как оно,
сносное?
большой глоток (по меньшей мере с пинту), громко причмокнул, зажмурил один
глаз и кивнул головой. Потом, видимо с не менее благими намерениями,
схватился за нож и вилку и доказал на деле, что пиво не отбило у него
аппетита.
него, и вдруг спросила: - Ты скоро кончишь?
поджаристые крошки и отправив их в рот, затем приложившись к бутыли с таким
строго научным расчетом, что голова его почти незаметно для постороннего
глаза запрокидывалась все дальше и дальше и, наконец, почти коснулась земли,
этот джентльмен счел себя совершенно свободным и вылез из своего тайника.
сочувствием относившаяся к его манипуляциям с бутылью.
за собой свободу действий в будущем, - в другой раз сквитаемся - только и
всего.
словно призывая самое природу восстать против столь чудовищного
предположения. Посади женщину на козлы, и у нее кнут ни минуты не полежит
спокойно. Лошадь хоть во весь опор скачи, а она, знай, будет погонять.
Скотина везет сколько может - так нет, подбавляй еще! Что у вас на уме?
спросила хозяйка фургона, оставляя без внимания философическую тираду
Джорджа и показывая на старика и Нелл, которые уже готовились продолжать
свой нелегкий путь.
таким уверенным видом, словно ему ничего не стоило определить их вес с
точностью до полунции, - они вместе потянут чуть меньше Оливера Кромвеля*.
помнилось по книжкам, жил задолго до их времени, но на радостях тут же
забыла об этом, потому что дородная леди предложила им место в фургоне. Нелл
горячо поблагодарила свою новую знакомую, помогла ей быстро убрать чайную
посуду и другие вещи, лежавшие на траве, и, так как к этому времени лошади
были уже запряжены, забралась в фургон вместе с дедом, который не помнил
себя от радости. Захлопнув за собой дверь, их благодетельница села у
барабана под открытым окном. Джордж снял лесенку, сунул ее вод кузов, и они
тронулись в путь под скрип колес, под грохот и дребезжанье, сопровождавшиеся
стуком блестящего медного молоточка, который висел на двери без всякой
надобности и сам по себе отбивал двойные удары в такт медленному движению
фургона.
ГЛАВА XXVII
взгляд по сторонам и украдкой осмотреть фургон. Половину его - ту, где
восседала дородная леди, устилал ковер, а за перегородкой в дальнем углу
виднелось нечто вроде алькова, который напоминал корабельную койку, был
занавешен, подобно окнам, чистой белой занавеской и выглядел очень уютно,
хотя, какие чудеса акробатики приходилось проделывать владелице фургона,
чтобы забраться туда, оставалось неразрешимой загадкой. Другая половина
служила кухней, и там стояла железная печка с выведенной на крышу маленькой
трубой. Здесь же помещалось несколько ящиков, ларь, большой кувшин воды,
кухонная утварь и посуда. Последняя висела по стенам, не то что на парадной
половине, которая была украшена более изящными и веселыми предметами, как,
например, треугольником и двумя-тремя сильно захватанными бубнами.
Шилова Юлия
Суворов Виктор
Бажанов Олег
Шилова Юлия
Глуховский Дмитрий
Сертаков Виталий