стойку, и не спеша потягивал коньяк - вежливый, любезный посетитель, который
не прочь поболтать.
сочувственно вздохнул. - Ах, бедняга Гаспар!
такие дела, да ножи в ход пускают, они должны за это расплачиваться. Он ведь
знал, на что идет, и что ему это удовольствие дорого станет. Вот и получил.
всеми чертами своего порочного лица пытаясь изобразить совестливого
революционера, оскорбленного в своих лучших чувствах, - мне кажется, здесь в
округе многие возмущаются этой казнью и жалеют беднягу. Но это, конечно,
между нами!
приподняв шляпу, сказал с приветливой улыбкой:
выдавил улыбку под этим немигающим взглядом.
за кого-то другого. Меня зовут Эрнест Дефарж.
пробормотал шпион, - добрый день!
когда вы вошли, - говорят, здесь у вас в Сент-Антуанском предместье (да оно
и не удивительно!) все очень жалеют беднягу Гаспара и возмущены, что его
постигла такая участь.
головой, - ничего не знаю.
спинку ее стула и глядя через этот барьер на врага, который стоял перед ними
по ту сторону стойки и которого каждый из них с радостью пристрелил бы тут
же на месте.
невозмутимостью осушил свой стаканчик, запил коньяк глотком холодной воды и
спросил еще порцию коньяка. Мадам Дефарж налила ему стаканчик и, тихонько
напевая себе под нос, снова принялась за свое вязанье.
- заметил Дефарж.
сочувствую здешним несчастным жителям.
у меня с вашим именем связаны кой-какие любопытные воспоминания.
тюрьмы, вы, бывший его слуга, взяли его на свое попечение. Вам его, так
сказать, препоручили. Как видите, я хорошо осведомлен об этом
обстоятельстве.
жены, которая, не переставая вязать, незаметно подтолкнула его локтем и,
тихонько напевая себе под нос, намекнула ему, чтобы он не отмалчивался, а
отвечал, только покороче.
а с ней еще пожилой господин, чистенький такой, весь в коричневом - как его
звали-то? - на нем еще паричок такой гладкий, - Лорри кажется, из
банкирского дома Теллсона и Ко. Они его с собой в Англию увезли.
встречался с доктором Манеттом и с его дочкой в Англии.
шпион.
вязанья. - Известили они нас, что благополучно доехали, потом, кажется, еще
раз или два написали, а с тех пор мы так ничего больше о них и не слышали, -
у них своя дорога в жизни, у нас своя.
выходит.
давно замужем. Холодный вы народ, англичане.
англичанин.
отделался какой-то шуткой. Осушив второй стаканчик, он сказал, отставляя
его:
она, родом из Франции. Вот мы тут говорили о Гаспаре (ах, бедняга Гаспар!
жестоко, жестоко с ним расправились!), так вот что любопытно: она выходит за
племянника того самого маркиза, из-за которого беднягу Гаспара вздернули на
такую страшную высоту, словом, за теперешнего маркиза. Только в Англии про
это никто не знает, он там никакой не маркиз, просто Чарльз Дарней - девичья
фамилия его матери Д'Онэ.
это известие. Нагнувшись над стойкой, он стал набивать трубку, высек огонь,
закурил, но как ни старался, не мог скрыть своего волнения, - руки у него
сильно дрожали, и видно было, что он потрясен.
запомнить.
будет ли ему от этого какая-либо польза - сказать трудно, и что сейчас за
отсутствием посетителей ему больше рассчитывать не на что, мосье Барсед
расплатился за выпивку и собрался уходить; прощаясь с хозяевами, он очень
любезно сказал, что он и впредь надеется иметь удовольствие не раз
встретиться с мосье и мадам Дефарж. После того как он скрылся за дверью, муж
и жена несколько минут выжидали, не двигаясь с места, на тот случай, если он
вздумает вернуться.
все так же стоял позади нее, попыхивая трубкой и опершись одной рукой на
спинку ее стула, - вот то, что он про мадемуазель Манетт сказал?
приподнимая брови, ответила мадам Дефарж. - Но может статься, что и правда.
судьба пощадит его дочь и не приведет ее мужа во Францию.
поведет его туда, куда следует, и не даст ему уйти от того, чего он
заслуживает.
Дефарж, словно пытался убедить жену, склонить ее на свою сторону, - после
того, как мы принимали такое участие в ее отце и в ней самой, ты своей рукой
заносишь имя ее мужа в список осужденных, рядом с именем этого гнусного
негодяя, который здесь только что был.
еще странности мы увидим. Оба они у меня занесены в список; обоим им здесь и
надлежит быть по заслугам, но довольно об этом.
пришпиленную к тюрбану на голове.
украшение исчезло, то ли кто-то следил за этим, только мало-помалу обитатели
его снова стали осторожно заглядывать в дверь, и очень скоро погребок принял
свой обычный вид.
вытряхивало из своего нутра всех обитателей и они высыпали на улицу подышать
воздухом, сидели на крылечках и подоконниках, толпились на перекрестках
грязных улиц или собирались кучками у ворот, мадам Дефарж имела обыкновение
прохаживаться с работой в руках от крыльца к крыльцу, от одной кучки к
другой и проповедовать - много их было таких проповедников, лучше бы их не
водилось на свете, избави нас боже от этой породы! Все женщины вязали.
Вязали что придется. Механическая работа притупляла голод - можно было не
есть, не пить, руки двигались, работая вместо челюстей и желудков, а едва
только костлявые пальцы переставали двигаться, - желудок тотчас же заявлял о
себе.
Дефарж переходила от одной кучки женщин к другой, в каждой из этих кучек
после беседы с ней пальцы, и глаза, и мысли лихорадочно оживлялись,
двигались стремительней, яростней.
взглядом.
Поистине замечательная женщина!
доносился барабанный бой - смена дворцового караула, но женщины все так же
сидели и вязали. А следом надвигалась другая тьма, когда эти мирные