говорил Аде и мне, что "все ясно", после чего переводил разговор на другую
тему.
интересовался этим вопросом (впрочем, мне незачем добавлять, что он ни к
чему не мог относиться равнодушно), - как отрадно видеть, что мужественный и
достойный молодой джентльмен посвящает себя этой благородной профессии! Чем
больше достойных людей будет заниматься ею, тем лучше будет для
человечества, тем хуже - для продажных деляг и подлых шарлатанов, которые
только принижают славное искусство врачевания в глазах всего мира. Клянусь
всем, что низко и презренно! - загремел мистер Бойторн. - Судовые лекари
лечат до того скверно, что я предлагаю подвергнуть ноги - обе ноги - каждого
члена Совета адмиралтейства сложному перелому, а всем опытным врачам
запретить пользовать их под страхом ссылки на каторгу, если всю систему
врачебной помощи во флоте не изменят коренным образом в течение сорока
восьми часов!
Сорок восемь часов! Что касается всяких там корпораций, приходских общин,
приходских советов и прочих им подобных сборищ, куда олухи с трясущимися
головами сходятся, чтобы обмениваться такими речами, за которые - клянусь
небом! - их следует сослать на каторжные работы, в ртутные рудники, на весь
короткий остаток их мерзкого существования, хотя бы лишь для того, чтобы
помешать их отвратительному английскому языку заражать язык, на котором люди
говорят под солнцем, - что касается этих мерзавцев, что подло наживаются на
рвении джентльменов, ищущих знания и, в награду за их неоценимые услуги, за
лучшие годы их жизни и большие средства, потраченные ими на получение
медицинского образования, платят медикам какие-то жалкие гроши, от каких
откажется и простой клерк, - то я приказал бы свернуть шею всем этим
подлецам, а черепа их выставить в Медицинской коллегии на обзор всему
медицинскому миру так, чтобы младшие его представители уже. в юности могли
определить посредством точных измерений, какими толстыми могут стать черепа!
улыбкой, и внезапно загрохотал: "Ха-ха-ха!" - и хохотал так долго, что
всякий другой на его месте изнемог бы от напряжения.
после того как они истекали, Ричард продолжал утверждать, что не намерен
отказываться от сделанного выбора и все с тем же решительным видом уверял
Аду и меня, что "все ясно"; поэтому мы надумали вызвать на совет мистера
Кенджа. И вот как-то раз мистер Кендж приехал к нам обедать и уж, конечно,
откидывался на спинку кресла, вертел и перевертывал свои очки, говорил
звучным голосом и вообще держал себя совершенно так же, как в те времена,
когда я была еще девочкой.
мистер Джарндис... отменная профессия.
усердия, - заметил мой опекун, бросив взгляд на Ричарда.
цели, если она чего-нибудь стоит, - заметил мистер Джарндис, - и это вовсе
не какое-то особое условие, которого можно избежать, сделав иной выбор.
Карстон, столь достойным образом проявивший себя в... скажем... в области
изучения классиков, под сенью коих прошла его юность, вступая теперь на
более практическое поприще, бесспорно найдет применение если не теории и
практике сочинения стихов, то хотя бы навыкам, приобретенным в занятиях
латинским языком - тем самым языком, на котором было сказано, что поэтом
(если я не ошибаюсь) нужно родиться *, но сделаться им нельзя.
мне только взяться за ученье, и я сделаю все, что в моих силах.
Если мистер Ричард заверил нас, что, начав ученье, он сделает все, что в его
силах, - повторяя эти слова, мистер Кендж сочувственно и ласково кивал
головой, - то, мне кажется, нам остается только решить, как достигнуть цели
его стремлений наиболее разумным образом. Далее, поскольку мистера Ричарда
придется отдать в ученье к достаточно опытному практикующему врачу... у вас
есть на примете такой врач?
специальности... тут у вас имеется какое-нибудь предпочтение?
широкого поля деятельности.
кажется, это легко устроить, не правда ли, мистер Джарндис? Нам придется
только, во-первых, найти достаточно опытного врача; а едва мы объявим о
нашем желании, - и нужно ли добавлять? - о нашей возможности платить за
преподавание, у нас останется лишь одна трудность - выбрать одного из
многих. Во-вторых, нам придется только соблюсти те небольшие формальности,
которые обусловлены нашим возрастом и нашим состоянием под опекой
Канцлерского суда. И тогда мы быстро, - выражаясь в непринужденном стиле
самого мистера Ричарда, - возьмемся за ученье и будем заниматься сколько
нашей душе угодно. Какое совпадение, - продолжал мистер Кендж, улыбаясь с
легким оттенком меланхолии, - одно из тех совпадений, объяснить которые мы
можем, - или не можем при наших теперешних ограниченных способностях, - но у
меня есть родственник - врач. Возможно, вы найдете его подходящим, а он,
возможно, согласится принять ваше предложение. Конечно, я так же не могу
ручаться за него, как и за вас, но возможно, что он согласится!
переговорил со своим родственником. Мистер Джарндис еще раньше собирался
увезти нас в Лондон на несколько недель, поэтому мы на другой же день решили
выехать как можно скорее, чтобы наладить дела Ричарда.
квартире близ улицы Оксфорд-стрит, над лавкой одного обойщика. Лондон
поразил нас, как чудо, и мы целыми часами осматривали его
достопримечательности, но запас их был так неистощим, что силы наши грозили
иссякнуть раньше, чем мы успеем все осмотреть. Мы с величайшим наслаждением
бывали во всех лучших театрах и смотрели все пьесы, которые стоило видеть. Я
упоминаю об этом потому, что именно в театре мне опять начал досаждать
мистер Гаппи.
ложи, а Ричард занимал свое любимое место - за креслом Ады, я случайно
бросила взгляд на задние ряды партера и увидела мистера Гаппи - его
прилизанные волосы, омраченное скорбью лицо и глаза, устремленные вверх, на
меня. В течение всего спектакля я чувствовала, что мистер Гаппи не смотрит
на актеров, но не отрывает глаз от меня - и все с тем же деланным выражением
глубочайшего страдания и самого безнадежного уныния.
стеснительно. И с тех пор всякий раз, как мы были в театре, я видела в
задних рядах партера мистера Гаппи - его неизменно прямые, прилизанные
волосы, упавший на плечи воротничок рубашки и совершенно расслабленную
фигуру. Если его не было видно, когда мы входили в зрительный зал, я,
воспрянув духом, начинала надеяться, что он не придет, и все свое внимание
отдавала пьесе, но - ненадолго, ибо рано иди поздно встречала его томный
взор, когда никак этого не ждала, и с той минуты не сомневалась, что мистер
Гаппи ни разу за весь вечер не отведет от меня глаз.
даже если б он взбил свою шевелюру и поправил воротничок рубашки, но, зная,
что на меня все с тем же подчеркнуто страдальческим лицом уставился человек
столь нелепого вида, я чувствовала себя так неловко, что могла только
смотреть на сцену, но не могла ни смеяться, ни плакать, ни двигаться, ни
разговаривать. Кажется, я ничего не могла делать естественно. Избежать
внимания мистера Гаппи, удалившись в аванложу, я тоже не могла, так как
догадывалась, что Ричард и Ада хотят, чтобы я оставалась рядом с ними, зная,
что им не удастся разговаривать непринужденно, если мое место займет
кто-нибудь другой. Поэтому я сидела с ними, не зная, куда девать глаза, -
ведь я не сомневалась, что, куда бы я ни взглянула, взор мистера Гаппи
последует за мной, - и была не в силах отвязаться от мысли, что молодой
человек тратит из-за меня уйму денег.
Джарндису? Но боялась, как бы молодой человек не потерял места и не испортил
себе карьеры.
мысли, что он, чего доброго, подерется с мистером Гаппи и наставит ему
синяков под глазами. То я думала - не посмотреть ли мне на него, нахмурив
брови и покачав головой? Но чувствовала, что не в силах. То решалась
написать его матери, но потом убеждала себя, что, начав переписку, только
поставлю себя в еще более неприятное положение. И всякий раз я приходила к
выводу, что ничего сделать нельзя. Все это время мистер Гаппи с упорством,
достойным лучшего применения, не только появлялся решительно на всех
спектаклях, которые мы смотрели, но стоял в толпе, когда мы выходили из
театра и даже - как я видела раза два-три - прицеплялся сзади к нашему
экипажу с риском напороться на громадные гвозди. Когда мы приезжали домой,
он уже торчал у столба для афиш против нашей квартиры. Обойщик, у которого
мы поселились, жил на углу, а столб стоял против окон моей спальни, и я,
поднявшись к себе в комнату, не смела подойти к окну из боязни увидеть
мистера Гаппи (как я и видела его однажды в лунную ночь) прислонившимся к
столбу и явно рискующим простудиться. Если бы мистер Гаппи, к счастью для
меня, не был занят днем, мне не было бы от него покоя.
Посняков Андрей
Семенова Мария
Свержин Владимир
Прозоров Александр
Шилова Юлия
Чернецов Андрей