более образованных народов?
отверженцам, как вы?
если вы мне сперва объясните, каким образом собака находит человека по
следам, тогда как человек, более совершенное животное, не может по следам
найти собаку. Эта способность, которая кажется вам столь чудесной, дана нам
от рождения как своего рода инстинкт. По чертам лица и линиям руки мы можем
предсказать будущее человека так же верно, как вы по весеннему цвету дерева
можете определить, какой плод оно принесет.
например, сказать вам, что, какую бы вы ни исповедовали веру, богиня,
которой вы поклоняетесь, - здесь, в нашей компании.
жизнью, и отвечай только на мои вопросы! Можешь ли ты быть верен?
усмешкой.
останешься верен нам во время пути?
редкий товар. Я и так обязан быть верным вам.
был мой брат. Замет Мограбин.
один из них сообщил нам, где мы встретим тебя, и он же, вероятно, взял тебя
в проводники к этим дамам.
нами, как овчарки со своим стадом: сперва они нас охраняют, гоняют
взад-вперед, куда им вздумается, а в конце концов пригонят на бойню.
правду: стража прево, на обязанности которой лежало истребление бродячих
шаек, наводнявших страну, поддерживала с ними постоянные сношения, смотрела
некоторое время сквозь пальцы на их проделки, а в конце концов всегда
приводила их на виселицу. Такого рода связь между стражей и преступниками,
одинаково выгодная для обеих сторон, существовала во всех странах и была не
чужда и нашему отечеству.
нем узнать, и нимало не полагаясь на его обещания верности, основанной на
личной благодарности, присоединился к своему маленькому отряду с целью
познакомиться с двумя другими своими подчиненными. С великим огорчением он
увидел, что они оба непроходимо глупы и так же не способны помочь ему
советом, как и оружием, в чем он уже имел недавно случай убедиться.
ожиданием могущих встретиться опасностей. - Значит, эта прелестная девушка
будет всем обязана мне. Кажется, я могу смело рассчитывать на то, что в
состоянии сделать руки и голова одного человека. Я видел, как горел мой
родной дом, видел убитых отца и братьев в пылающих развалинах, но не
отступал ни на шаг и дрался до последней возможности. Теперь я на два года
старше, и мною руководит лучшая, благороднейшая цель, какая когда-либо
зажигала воинственный пыл в груди храбреца".
такую энергию и бдительность, что можно было только дивиться, как он везде
поспевал. Разумеется, чаще всего и охотнее всего он находился возле дам,
которые были так тронуты, его вниманием и заботами об их безопасности, что в
своих беседах с ним незаметно перешли почти на дружеский тон. Им, видимо,
очень нравилась его наивная, но не глупая, а подчас даже остроумная
болтовня. Однако, несмотря на все обаяние таких отношений, Квентин был
по-прежнему внимателен до мелочей в исполнении своего долга.
равнин, Грампианские горы <Грампианские горы - горная цепь в Шотландии.> и
красоты Глен-хулакина, он также часто скакал и во главе отряда с
Хайраддином, расспрашивая его о дороге и местах остановок и стараясь твердо
запомнить его слова, чтобы потом, переспрашивая его, удостовериться, не
собьется ли он в ответах и, следовательно, не замышляет ли измены. Не
забывал он и двух своих подчиненных, ехавших сзади, и старался лаской,
подарками и обещаниями денежной награды по окончании путешествия расположить
их в свою пользу.
уединенными тропинками и кружными дорогами, обходя города. За все это время
с ними не произошло ничего замечательного. Встречались им, правда, бродячие
шайки цыган, но, видя во главе отряда своего единоплеменника, они их не
трогали. Попадались какие-то оборванцы - не то беглые солдаты, не то
разбойники; но и они, видно, боялись нападать на хорошо вооруженный отряд.
Случалось им натыкаться и на военные разъезды (как они называются в наши
дни), которые Людовик, лечивший раны своей несчастной страны огнем и мечом,
рассылал по всему государству для истребления вооруженных шаек, наводнявших
Францию. Но и военные разъезды пропускали путников без всяких задержек
благодаря паролю, который Квентин получил от самого короля.
было обязано по своему уставу оказывать гостеприимство богомольцам (а дамы,
как известно читателю, путешествовали именно под видом богомолок), не
докучая им расспросами об их звании и положении в свете, ибо в те времена
многие знатные люди отправлялись в путешествия к святым местам по обету и не
желали быть узнанными. Дамы, ссылаюсь на усталость, тотчас по приезде на
место удалялись в отведенное им помещение, а Квентин в качестве начальника
отряда устраивал с хозяевами все необходимое для их отдыха и с таким
вниманием и усердием заботился о всех мелочах, что вызывал глубокую
признательность со стороны тех, к кому относились эти заботы.
проводника. В святых обителях, где они чаще всего останавливались, на него
смотрели как на язычника, бродягу и колдуна, так же как и на всех его
единоплеменников, и считали его нежеланным и неподходящим гостем, вследствие
чего пускали его не дальше наружной монастырской ограды, да и то с большим
трудом. Это было очень неприятно и неудобно, так как, с одной стороны,
Квентин считал, что ни в коем случае не следует раздражать человека,
которому известна тайна их путешествия, а с другой - он и сам желал бы иметь
его, всегда на глазах, чтобы наблюдать за ним и по возможности не давать
входить в какие-либо сношения с посторонними. А последнее было бы,
разумеется, невозможно, если бы цыган помещался вне ограды тех монастырей,
где они останавливались. Дорвард начинал подозревать, что этого-то именно а
добивается Хайраддин, так как, вместо того чтобы смирно сидеть в отведенном
ему помещении, он выкидывал разные штуки, распевал песни и пускался в
веселые разговоры с послушниками и младшей братией, к их великому
удовольствию и к недовольству старших монахов, возмущенных его неприличным
поведением. Несколько раз, чтобы умерить неуместную веселость цыгана,
Квентину приходилось пускать в ход всю свою власть и даже прибегать к
угрозам; ему пришлось также потратить немало красноречия в объяснениях с
монастырским начальством, чтобы не дать вышвырнуть эту неверную собаку за
дверь. Однако до сих пор Квентину это удавалось благодаря ловкому приему, к
которому он всегда прибегал. Упрашивая не выгонять бродягу, он говорил, что
близость к священным реликвиям, святость монастырских стен, а главное,
общество людей, посвятивших себя служению богу, должны благотворно повлиять
на душу и разум этого грешника и даже могут способствовать его просветлению.
неподалеку от города Намюра, все старания Квентина предотвратить последствия
буйного поведения его дикаря проводника и замять поднятый им скандал не
привели ни к чему. Дело происходило в одном францисканском монастыре
<Францисканцы - монахи ордена св. Франциска (монахи делились на братства или
ордена); францисканцы называли себя нищенствующими, но на самом деле их
монастыри были весьма богатыми.> с очень строгим и суровым уставом,
настоятель которого был впоследствии причислен к лику святых. После долгих
препирательств (как и следовало ожидать в таком месте) Квентину наконец
удалось поместить несносного цыгана в отдельном домике монастырского
садовника. Тотчас по приезде дамы, как всегда, удалились в отведенные им
комнаты, а настоятель, у которого оказались в Шотландии друзья и знакомые и
который вообще любил послушать рассказы иностранцев, пригласил Квентина,
почему-то сразу ему приглянувшегося, в свою келью - разделить с ним его
скромную монастырскую трапезу. Отец настоятель оказался человеком умным и
образованным, и Квентин решил воспользоваться случаем, чтобы порасспросить
его о положении дел в Льеже и его окрестностях. За последние два дня до него
стали доходить слухи, заставлявшие его серьезно опасаться, удастся ли им
благополучно достигнуть места своего назначения и будет ли епископ в
состоянии дать верное убежище дамам, даже если бы им удалось добраться к
нему. Ответы настоятеля были весьма неутешительны.
бога; они возгордились своим богатством и привилегиями, много раз спорили с
герцогом, своим законным господином, по поводу разных льгот и налогов, и не
раз эти споры переходили в открытое восстание, так что герцог, человек
горячий и вспыльчивый, выведенный наконец из терпения, поклялся святым
Дальский Алекс
Орлов Алекс
Каргалов Вадим
Посняков Андрей
Шилова Юлия
Беляев Александр