ровное поле, расстилавшееся впереди.
похожих на самые обыкновенные земные дюны, и полетел над морем. Ветра не
было, но к берегу подходили невысокие волны и опрокидывались на песок...
и проверим!
сказал Батыгин. - Заберитесь повыше, Мачук.
пятьсот, километр, полтора километра...
почти геометрически правильный конус с усеченной вершиной. Темный столб
дыма упирался в низкое небо, и облака над вулканом казались темными,
словно прокоптились на дыму.
тектоническая деятельность должна протекать активно, - сказал Свирилин. -
И землетрясения тут, конечно, не редки.
улыбнулись. - А вон и река - к северу от нас.
пространство. Вертолет, не снижаясь, полетел туда.
своей работе и далекое прошлое и сегодняшний день географии: вновь мы -
описатели неведомых материков и океанов, и в то же время -
преобразователи!.. Я уж не говорю о том, что как исследователи,
натуралисты мы должны познать природные условия планеты!
вертолет опустился на ее левом берегу. Все вышли из него. Совсем рядом с
глухим шумом накатывались на берег волны. А река была широка - никак не
меньше двухсот метров!
свободным - словно мог оттолкнуться и полететь над волнами. На душе было
так радостно и восторженно, что утрачивалось ощущение реальности, все
виделось как бы сквозь дымку - прозрачную, но скрадывающую резкие линии.
Батыгин пригляделся к своим товарищам и заметил, что они тоже возбуждены,
взвинчены; только астроботаник Громов отчего-то помрачнел и насупился.
города не найдешь. Тут у вас будет и морской и речной порт. Организуете
перевалку грузов с речных судов на морские...
Венеру для того, чтобы стало именно так, - чтобы здесь, в устье реки, был
основан город, а океанские пароходы уходили от его причалов в затянутые
пасмурью дали, к причалам других портов.
горели. - Гранитом или даже мрамором.
спокойнее других.
чудаки!
место, вогнать первый кол в землю!
на Венере палку не найдешь! И все тоже стали хохотать - бурно,
захлебываясь; лишь Громов по-прежнему мрачно озирался вокруг.
скрестив, связал веревкой.
сделано. - Теперь давайте купаться в море. Такая теплынь!
Громова, бросились в волны. Батыгин, оставшись на берегу, наблюдал за
купальщиками, подбадривал их возгласами, шутил. Но потом пришло иное
ощущение: странно и даже неприятно было видеть, как барахтаются в мертвом
море крепкие молодые тела... Батыгин подумал об этом и вдруг понял, что их
восторженное состояние, чувство отрешенности - следствие тех причин, о
которых предупреждал психиатр Нилин, что только этим можно объяснить
безумную выходку - купание в неведомом, совершенно неисследованном море...
другим вышли на берег.
видишь этих рачков и микроскопических водорослей. А тут знаешь, что их
нет, - и совсем не то настроение!
массу.
обращается с животными!
мертвую, помятую медузу.
жизнь!
лодкой и планктонной сеткой. Они на руках протащили лодку через полосу
наката и влезли в нее.
студенистым комочком, лежащим в его ладонях. - Меня возьмите! - закричал
он, но бросился в противоположную - сторону, к вертолету. На полпути он
передумал, помчался обратно, отдал растерявшемуся Свирилину студенистый
комочек, на ходу прокричал что-то насчет способа сохранения пойманных
животных в свежем виде и пешком попытался добраться до лодки. Убедившись,
что в море это не лучший способ передвижения, он пустился вплавь, призывно
крича при каждом взмахе, и Виктору поневоле пришлось подождать его.
сеть, сделанную из желтого мельничного газа; внизу к сетке был прикреплен
небольшой металлический стакан с краном. Денни Уилкинс сел на весла, а
Шатков принялся руководить, энергично размахивая руками.
рукой открыл кран, и вода из металлического стакана вылилась в банку.
Волнуясь, все трое пристально вглядывались в прозрачную воду, но ничего в
ней не обнаружили.
успокоился, тщательно расправил сеть и снова бросил ее за борт. - Греби
сильнее!
скорость движения значительно возросла: сеть надулась, пропуская воду, и
начала медленно тонуть. Лодка описала большой круг и подошла к берегу;
только тогда они вытащили сетку и перелили содержимое стаканчика в банку.
Даже простым глазом теперь было видно, как толчками передвигаются в воде
какие-то крохотные существа, как плавают, не погружаясь, неподвижные
зеленые точки.
вынес ее на берег.
зелененькие!
все начиналось. В сущности это они расчистили дорогу другим организмам.
какие-нибудь рачки, наверно! Прыгают! - глаза Шаткова излучали любовь и
нежность. - Нет, вы посмотрите, как прыгают!
что тут иначе, - что жизнь только-только начинает возникать...
- Возникать! Да она тут ключом бьет! - заявил он таким тоном, как будто
всегда утверждал, что в морях Венеры жизнь бьет ключом.
преобразовать планету. Возьмите, пожалуйста, пробу воды, - обратился
Батыгин к своим помощникам. - И все. Больше никаких исследований, - сказав
это, он вновь ощутил смутную тревогу и за своих спутников и за тех, кто
остался у звездолета. - Пора возвращаться.
слушая, говорил Виктор. - В почве наверняка имеется хоть немного
органических веществ. Я возьму образцы вон там, за дюнами...
Маленький толстый Шатков прижимал ее обеими руками к груди, а Громов -
высоченный, косая сажень в плечах - боком наступал на него и уговаривал
добром отдать банку: сине-зеленых водорослей в банке было больше, чем
прыгающих блошек, и поэтому, утверждал Громов, хранить ее должен ботаник,
а не зоолог. Шаткову великолепно было известно, что Громов - призер XXII
олимпийских игр в полутяжелом весе по боксу, но сейчас он, не задумываясь,
мог выйти против него на ринг и увещеванию не внимал. Черный чуб Громова,
придававший ему разбойничий вид, уже сполз на самые глаза, что обозначало
высшую степень разгневанности.
Лукин Евгений
Володихин Дмитрий
Марко Джон
Прозоров Александр
Круз Андрей
Андреев Николай