выгружали. Комсомольский субботник у нас был. Уж устали так устали! Я сюда
шла, руками себя под коленки взяла, да и подымаю ноги: не идут, да и все
тут...
своей усталостью, даже выставляет ее как будто напоказ: вот, мол, смотрите,
как я потрудилась.
все наши комсомольцы, да еще с завода Войкова и с обогатительной фабрики
получают направление от горкома в Рыбаксоюз - сети сушить и чинить. Надо
женщинам там помочь, раз у них мужчины в армию пошли.
стола.
железнодорожные ребята сегодня, я видела, лом собирали. Сейчас дела всем
хватит, а ты все с альбомчиком возишься.
- Прежде всего, это не альбом, а дневник. Если уж взяла без спросу и
позволения у меня, так хоть бы поглядела как следует. По себе судишь,
видно. "Альбом"! Я туда сообщения Информбюро переписываю. Чтобы у меня
получилась потом, когда война кончится, вся история, с первого дня. Если не
можешь понять, нечего хватать то, что тебя не касается.
Киселевский. Володя громко свистнул и тотчас же услышал, как кто-то
забарабанил из комнаты пальцами в окно. Киселевский махал ему рукой,
приглашая зайти, но Володя показал пальцем на землю, зовя приятеля выйти во
двор.
кого на фронт отец ушел? Давай мы тоже так.
то я тебя просто предупреждаю, Киселевский: убегу я, и всђ.
ничего на свете не бывает...
узнать в военкомате адреса, но которым были посланы мобилизационные
повестки, зайти прямо в те дома, поздороваться, отдав салют по-пионерски, и
сказать: "Здравствуйте! Мы пионеры, у нас есть тимуровская бригада, вот мы
из нее. Мы хотим вам помочь. Скажите, что вам надо?" Да ведь не выйдет так.
Начнут отнекиваться: спасибо, мои, ничего не надо. Это - на хороший случай.
А возможно, еще и посмеются: тоже, мол, нашлись помощники! Пожалуй, могут и
выгнать: дескать, вас еще тут не хватало! А если делать все тайно, как
делал гайдаровский Тимур, по теперешнему военному времени совсем могут
выйти неприятности. Наскочишь еще на комсомольский истребительный отряд, и
заберут тебя, да еще скажут, что ты ходил по чужим дворам и лестницам,
подсматривал что-то. Кругом все говорили о шпионах. Да и сам Володя мечтал
изловить какого-нибудь диверсанта и присматривался ко всякому
подозрительному встречному.
советом к Юлии Львовне.
Володя почувствовал, как ему хочется, чтобы скорее начались опять занятия.
Ему казалось, что если каждое утро снова будут звонить звонки и день будет
подчиняться школьному расписанию, а каждая минута заполнится делом,
занятиями, и кругом сойдутся свои ребята-одноклассники, и в пионерской
комнате будут сборы, и Жора Полищук, которого теперь не сыщешь, будет им
рассказывать о войне, - может быть, и на душе станет спокойнее. Но тут же
он подумал, что садиться за парту, готовить и отвечать уроки сейчас,
вероятно, никак нельзя. Не пойдет сейчас учение в голову: все мысли заняты
одним - войной.
бровями, выслушала Володю и заговорила с ним своим обычным размеренным,
строго и певуче звучащим голосом, он испытал некоторое успокоение.
сидится сейчас. Только ты не спеши: это война большая. Конечно, им нас не
одолеть никогда - в этом-то я твердо убеждена, - но силы нам надо беречь.
Силы у нас будут прибывать с каждым днем. Такие, как ты, там, на фронте, не
требуются, уверяю тебя. А что касается помощи здесь, то вот это дело
хорошее. Я - за это! Светлана уже собиралась пойти к тебе, обойти всех
ребят и начать работу.
Преодолеть его можно только одним способом: начать".
Сырикова, который любил задавать вопросы на беседах Володи с малышами и
как-то спросил, как учится сам Володя. Увидев входивших пионеров, Илюша,
который был дома один, сперва оробел и долго не хотел пускать ребят из
передней в комнату, а потом увидел Володю, узнал его и сказал:
день в неизвестном направлении уплыл крейсер, искусно выточенный Володей из
полена. Не прошло и пяти дней, как флотилия на столе подверглась
опустошению. Вся Володина армада - все его корабли, вплоть до великолепного
линкора "Красный Спартак", все эсминцы, тральщики, подводные лодки,
вырезанные из коры, - все пошло в ход, все отдал щедрый Володя ребятишкам,
чьи отцы ушли в армию. И, едва завидев под окном или через раскрытую
калитку красный галстук дежурного пионера, ребятишки кричали:
говорила Евдокии Тимофеевне:
Там такой Сережа есть Стрельченко, у них отец танкист... Так он все плачет
и просит, чтобы Володя ему корабль починил. Никак не укладывается спать. Уж
ко мне мать его приходила...
постели. Сон сваливался с него вместе с простыней, которой он укрывался.
Неслышно ступая босыми ногами, подбегал к громкоговорителю. Стоял, залитый
лучами еще низкого утреннего солнца, маленький, под орех разделанный
артековским загаром, с выцветшими волосами, теплый со сна.
шумели, и слушал, слушал утренние сообщения Совинформбюро. Не моргая,
смотрел он в черную воронкообразную тарелку, из которой доносились
размеренные слова диктора...
эти дни; нужно было непременно свидеться с отцом. Но Никифор Семенович уже
неделю не выходил из управления порта.
схожу к папе. Уж как-нибудь там пробьюсь...
деревья, столбы отбрасывали резко очерченные тени.
покатилась маленькая черная тень. Он услышал заливистый лай, и сейчас же
что-то теплое, мохнатое кинулось ему на грудь, мокро лизнуло в нос.
отпихнул собаку и выскочил на улицу, чтобы встретить отца, точным вестником
прибытия которого было появление Бобика.
очень осунулся за эти дни. Загорелое лицо его казалось истомленным, в
глазах с красными веками догорал тот сухой, воспаленный блеск, который
бывает обычно у людей, еще не ложившихся спать со вчерашнего дня. Володя
сразу же перевел свой взгляд немного повыше и увидел на морской фуражке
отца уже не прежний значок торгового флота, а так называемый "золотой краб"
с красной звездочкой - герб Военно-Морского Флота.
то-то и оно... Ну, а у вас как тут? Что мама, Валя?..
военную дорогу. За долгие годы совместной жизни с Никифором Дубининым, с
которым встретилась она когда-то в санитарном поезде, Евдокия Тимофеевна
поняла, что спорить с мужем, удерживать его, отговаривать - бесполезно.
плавание. И каждый раз, будучи не в силах подавить тяжелый страх за мужа,
она гордилась невольно этим сильным, спокойно-смелым человеком, для
которого голос сурового мужского долга был зовом собственной совести. Она
знала, что ей предстоят трудные дни, полные тревог, самых страшных
опасений, тяжелых и неотгонимых мыслей, - знала, как ей будет трудно, но
чувствовала: так надо, и иначе сейчас быть не может.
тот не ходил добровольцем в военный флот, с уважением поглядывал на
потускневшее, замкнутое, словно какой-то пеленой закрывшееся лицо матери.