Приведи хоть один пример! Среди дурных правителей, как ты изволила
выразиться, таких нет.
должна нести свою ношу. Кто дает углекопам все, что составляет смысл и
радость жизни: политические свободы, образование, какое бы оно ни было;
здоровые санитарные условия, здравоохранение, книги, музыку? Кто дает им
все это? Может, какие-то другие рабочие? Нет. Все это дали им мы. Те, кто
живет в Рагби, Шипли и других таких же поместьях, разбросанных по всей
Англии. Дают и будут давать впредь. Вот в чем наш долг.
и за все надо платить. Все, что ты сейчас перечислил, Рагби и Шипли
продают народу, получая солидные барыши. Все продается. Твое сердце не
сделало бесплатно ни одного сострадательного удара. А скажи: кто отнял у
людей возможность жить естественной жизнью; кто лишил рудокопов
мужественности, доблести, красоты, да просто осанки? Кто, наконец, навязал
им это чудовище - промышленное производство? Кто виноват во всем этом?
прийти и грабить меня?
жизнь так безысходна?
Тивершолл красив и жизнь их прекрасна. Они сами ее создали. По пословице:
всяк сверчок знай свой шесток.
и наша, - Конни почти кричала.
романтизму. Вот ты стоишь здесь, и в твоем лице, во всей фигуре не заметно
никакой безнадежности, милая моя женушка.
она была живым воплощением бунтарства, антиподом безнадежности. Среди
травы она заметила только что распустившиеся первоцветы, которые весело
топорщили свои ватные головки. И вдруг подумала, ведь не прав же Клиффорд,
ясно, что не прав, так почему она не может вразумительно сказать ему это,
объяснить его неправоту?
нашлась сказать.
люди в твоем понимании этого слова. Это вид млекопитающих, которых ты
никогда не понимала и не поймешь. И не надо распространять на других
собственные иллюзии. Простолюдин всегда остается простолюдином. Рабы
Нерона лишь самую малость отличаются от английских шахтеров и рабочих
Форда. Я имею в виду тех древних рабов, что корежились в копях и гнули
спины на полях. Рабы есть рабы, они не меняются от поколения к поколению.
И среди них были и будут отдельные яркие личности. Но на общей массе это
не сказывается. Народ не становится лучше - вот один из главных постулатов
социологии panem et circenses! [хлеба и зрелищ (лат.)] Но только сегодня
вместо зрелищ мы дали ему просвещение - вредная подмена. Беда нашего
времени заключается в том, что мы извратили идею зрелищ, отравив народ
грамотой.
говорил, была своя, убийственная логика. Но именно это и удручало.
оба не сказали больше ни слова, пока кресло не остановилось у калитки,
ведущей в лес. Конни открыла калитку.
жестокой розге правителя и будет нуждаться до конца дней. Когда говорят,
что народ может сам управлять жизнью, это лицемерие и фарс.
ж, ноги правителям не так и нужны. Да, я могу управлять народом в каких-то
пределах. У меня нет ни грамма сомнения. Подари мне сына, и он будет
править после меня.
Может статься, он будет принадлежать не твоему классу.
будет физически крепкий мужчина с нормальными умственными способностями.
Отдай мне ребенка от здорового, умственно полноценного мужчины, и я сделаю
из него совершенный образчик Чаттерли. Неважно, кем мы зачаты, важно, куда
судьбе заблагорассудится поместить нас. Поместите любого ребенка среди
правящего класса, и он вырастет прекрасным его представителем. А поместите
в простонародную среду, и он вырастет плебеем, продуктом своего класса.
Влияние окружающей среды на ребенка - главнейший фактор воспитания.
делает аристократа аристократом?
судьба. Так же как и народ. Индивидуальные свойства не играют роли. Весь
фокус заключается в том, в какой, среде ребенок вырос, сформировалась его
личность. Аристократия - это не отдельные люди, это образ жизни. И
наоборот, образ жизни раба делает его тем, что он есть.
ежели взглянуть с другой стороны - я говорю о двух видах деятельности:
творческой и исполнительской, - между правящим и подчиненным классом
пролегает пропасть. Эти две социальные функции - диаметрально
противоположны. Но ведь именно они определяют индивидуальные свойства
личности.
странная тупая апатия, которая так действовала ей на нервы. "Въедем в лес,
- решила она, - и я постараюсь больше не спорить".
сторон сплошным орешником, над которым высились голые еще, серые кроны
деревьев. Кресло, отдуваясь, въехало в море белопенных незабудок,
светлеющих в тени кустов. Клиффорд старался держаться середины, где
незабудки были кем-то уже примяты. И все-таки позади оставался проложенный
в цветах след. Идя за креслом, Конни видела, как колеса, подпрыгивая на
неровностях, давили голубые пики дубровок, белые зонтики лесного чая и
крошечные желтые головки бальзамова яблока. Каких только цветов тут не
было, уже синели озерца и первых колокольчиков.
просто поразительно! Нет ничего прекрасней английской весны!
парламентским актом. Английская весна! А почему не ирландская, не
еврейская? Кресло медленно подвигалось вперед, мимо высоких литых
колокольчиков, стоявших навытяжку, как пшеница в поле, прямо по серым
разлапистым лопухам.
лучах ярко-голубые колокольчики переливались то сиреневым, то лиловым.
Папоротники тянули вверх коричневые изогнутые головки, точно легион
молодых змеек, спешащих шепнуть на ухо Еве новый коварный замысел.
уже лопались мягкие коричневатые почки. Всюду из корявой плоти дерев
выползали первые нежные почки. Старые дремучие дубы опушались
нежно-зелеными мятыми листочками, парящими на коричневатых створках,
которые топырились совсем как крылья летучей мыши. Почему человеку не дано
обновляться, выбрасывая свежие молодые побеги? Бедный безвозвратно
дряхлеющий человек!
затопили весь склон, источая теплое голубое сияние.
его не перенесешь. Не годится.
отсюда.
синевшей дикими гиацинтами. О, самый утлый из всех мыслимых кораблей,
бороздящий гиацинтовые отмели! О, жалкая скорлупка среди последних
неукрощенных волн, участник последнего плавания нашей цивилизации! Куда ты
правишь свой парус, чудо-юдо, корабль на колесах? Клиффорд, спокойный,
довольный собой, в старой черной шляпе, твидовом пиджаке, неподвижный,
внимательный, не выпускал штурвала. О, капитан, мой капитан, закончен наш
поход! Хотя, может, и не совсем! Конни в сером домашнем платье двигалась в
кильватере, не спуская глаз с подпрыгивающего на спуске кресла.
тропинка уже кресла - двоим не разойтись. Наконец, спуск окончен, кресло
повернуло и скрылось за кустами. Конни услыхала позади легкий свист. Она
резко обернулась: следом за ней спускался егерь, позади бежала его собака.
глаза.