Чтение 43–й страницы книги ~Раздолбаи космоса, или гений кувалды~

нерешительность. Да элементарная вежливость, наконец!

Василий продолжал оторопело глядеть на Никиту Кляпова.

- Так ты... чего хочешь-то?

- Боюсь, что уже ничего, - удрученно ответил тот. - Просто с некоторых
пор я заподозрил, что дело и раньше заключалось не в общественном
устройстве, а во мне самом...

Телескоп издал жалобный щебет. Он тоже ничего не понял. Никита Кляпов
вздохнул и, с ласковой рассеянностью взглянув на зверька, двинулся дальше.
Василий ошалело посмотрел ему вслед, выругался изумленно и ступил в скок...

Уютный колышущийся сумрак родного жилья ласково обнял зверька и его
хозяина.

- Гость! - пронзительно чирикнул Телескоп. Василий обернулся - и замер. В
глыбе-качалке, овеваемая легкими цветными волнами, сидела Лика.

- Вы уж простите, Василий, что ворвалась к вам без спросу, - взволнованно
заговорила она, вставая. Серые глаза ее были тревожны. - Но ждать возле
вашего скока я тоже не могла. Сразу поползли бы сплетни... В общем, сами
понимаете...

- Что-нибудь случилось?

- Н-нет... Пока еще нет... Василий расслабился.

- Ага... - озадаченно молвил он, берясь за подбородок тем же задумчивым
жестом, каким раньше брался за козырек. - Да вы садитесь, Лика, садитесь...
- спохватился он вдруг. - Будьте как дома.

При этих словах он как бы невзначай окинул взглядом свое жилье и, в
общем, остался им вполне доволен. Сегодняшним утром к глыбе-качалке
добавился еще и столик - плоский сверху и снизу камушек полуметровой высоты,
выторгованный за семь сереньких тюбиков у прижимистой Клавки. Стена тоже
выглядела внушительно. Инструмент (четыре предмета) покоился на
хромированных крюках, выломанных в самом центре светоносной рощицы, куда еще
не всякий сунется. Тускло лоснились тяжелые чугунные складки фартука.

Солидно, солидно...

- Телескоп, - барственно распорядился Василий. - Света добавь...

И пока тот бежал вприпрыжку к стене за своей железячкой, а потом обратно
- к рощице стеклистых труб, Василий подошел к молочно-белому причудливому
столику-глыбе и сел напротив гостьи - на кабель. Вскрикнул перерубленный
белый световод, зато три-четыре ему подобных вспыхнули поярче, сразу
прояснив подвижный цветной полумрак.

- Дьец? - вопросительно чирикнул Телескоп, готовый к дальнейшим
действиям.

Василий закашлялся. "Хвост тебе надрать!" - смущенно подумал он.

- Нет, одного хватит, - сказал он, искренне надеясь, что это Телескопово
словцо Лика слышит впервые. - Ломограф свой повесь на место, а сам давай
поухаживай за гостьей. Графинчик - в баре, колпачки и закуска - тоже...

Лика ошеломленно следила за тем, как польщенный высоким доверием Телескоп
скачет к простынке, за которой, надо полагать, скрывалась ниша, именуемая
баром. Вот он появился оттуда с подно-сиком, на котором действительно стояло
что-то вроде графина, наполненное на две трети рубиновой жидкостью, пара
колпачков и несколько капсул - лимонных и пурпурных. Осторожно переставляя
кривые опушенные серебристым мехом ножки с розовыми пролысинками на коленях,
лупоглазый мажордом опустил подносик на стол и отпрыгнул, гордый собою.

- Зать! - немедленно потребовал он.

- Конечно, - сказал Василий. - Заслужил. Держи...

Лика перевела широко распахнутые глаза с пушистого слуги на осанистого
хозяина. Зрачки ее дышали.

- Так вот вы их зачем... - с огромным уважением выговорила она. - А
наши-то дураки смеялись... - Лика тряхнула волосами. - И какое, главное,
облегчение в хозяйстве...

- Да я над этим поначалу даже и не думал, - признался Василий. - Просто,
гляжу, симпатичные зверушки...

И он протянул мощную свою пятерню к графинчику.

- Боже, какая прелесть! - сказала Лика, глядя теперь на прозрачный
сосудец. - Как вы это сделали?

- Да как колпачки, только чуть сложнее, - охотно объяснил Василий,
разливая рубиновый напиток. - Обрезаешь световод, а шкурку чуть задираешь.
Ну и смолы сразу набегает много" здоровая такая капля набухает... И как
только сверху затвердела - чик ее по горлышку! А внутри-то смола - она ж еще
мягкая... Ну вот, потихоньку ее оттуда и вытягиваешь вместе с сердцевиной...
Получается такая вот колба. И пробка точно так же делается, только капля
должна быть меньше... Ладно. За встречу!

Оба выпили. Василий протянул гостье пурпурную капсулу, но та с интересом
разглядывала только что осушенный колпачок.

- Что это? - спросила она, кивнув на графинчик, но, видимо, уже имея в
виду сам напиток.

- Да это-то просто... - Василий махнул рукой. - На литр водки - один
черненький тюбик и половину красненького. А вы так разве не смешиваете?

- Смешиваю... Просто в другой пропорции... - Лика поставила колпачок на
стол, и лицо ее снова омрачилось.

Кажется, пора было завязывать с любезностями и переходить к делу.

- Так что случилось-то, Лика? Или там случится, вы говорите...

- Я пришла посоветоваться... - сказала она. - Насчет Ромы.

Василий кивнул. Именно этого он и ожидал.

- Вы - старше, опытнее, - надломленным голосом продолжала Лика. - Я знаю,
вы еще дома пытались как-то воздействовать на него, направить...

- Н-ну... в какой-то степени... - осторожно согласился Василий.

- Я в отчаянии, - сказала Лика. - Это совершенно неуправляемый человек.
Вы даже представить себе не можете, сколько я вынесла за последние дни... Я
знаю, с талантливыми людьми жить сложно, но не настолько же! Все мои слова
для него - пустой звук. Он отбился от рук окончательно... Мне неловко в этом
признаваться, но, когда я расплачивалась с Машей за обувь, не хватило трех
тюбиков... Мне пришлось сломать камушек самой... Как будто в доме нет
мужчины!

- Ну, это уже совсем никуда не годится... - мрачнея, проговорил Василий и
вновь наполнил колпачки. Возложить обязанность виночерпия на Телескопа так и
не удалось - он и графин-то соглашался тащить только в закупоренном виде.
Спиртного лупоглазые на дух не переносили.

- А как начинал! Как начинал! - с тоской говорила Лика. - Все ведь были
просто потрясены... И я, кстати, тоже... Ну как же! Талант! Гений! И что
теперь с этим гением стало? Раньше только и слышалось: Рома, Ромка... А
теперь все говорят: Вася...

- Да ладно тебе... - смущенно пробормотал Василий, как-то незаметно для
самого себя переходя на "ты".

Нервно чокнулись. Лика залпом опрокинула свой колпачок, судорожно
вздохнула, разрумянилась.

- Боже мой... - сказала она, горько смеясь. - Ну вот что нам с ним, с
дураком, делать?

- Да пацан еще... Может, образумится... - без особой надежды в голосе
проговорил Василий.

Лика молчала. Болезненная складочка обозначилась между бровями.

- По дому опять же затосковал... - добавил Василий. - Бывает... Я сам вон
поначалу... Хотя... Странно! Мне казалось, он вроде в последние дни
повеселел как-то...

- Повеселел? - Серые глаза Лики гневно сверкнули. - А почему - знаешь?

- Н-нет... А почему?

Лика раздула изящные ноздри и отважно наполнила колпачки.

- Представляешь?.. Приходит позавчера и хвастается. Перемкнул накрест
какие-то световоды в не-заселенке...

- Зачем? - пораженно спросил Василий.

- А так! От скуки! И посыпались из надзорок одни алые тюбики... Я ему
говорю; "Рома! Не надо так больше делать. Это же самое настоящее
вредительство! Не дай Бог, узнают, чьи это шутки, нам же обоим бойкот
объявят..." Надулся. Ничего не ответил. А на следующий день посыпались одни
лиловые...

- Ах, паразит! - изумленно выдохнул Василий. - Так это, значит, его
работа?

- Весь день где-то мотался, заявился только под вечер, - слегка уже
задыхаясь, продолжала Лика. - Я говорю: "Все, дорогой! Кончилось мое
терпение. Выбирай: или я, или эти твои проказы..." И вот с тех пор его еще
не видела... Где бродит?..

- Да с Пузырьком он, в "конуре"... - чувствуя себя крайне неловко, сказал
Василий. - Змеевик соображают...

- Кто? Он?

- Ну, не он, конечно, - поправился Василий. - Пузырек соображает, а Ромка
- так, посмотреть пошел...

Перерубленный Телескопом световод вовсю уже сращивал концы. Свет убывал.
Вновь наплывал, колыхаясь, цветной лирический полумрак.

- Слушай... А может, он просто хулиган? - безнадежно спросила Лика.

- А то кто же! - Василий недобро усмехнулся, помолчал, потом кашлянул
осторожно. - Ну так мне что? Потолковать с ним или как?

- Да нет, наверное... - чуть помедлив, печально отвечала она. - Я ведь к
тебе, оказывается, просто выговориться шла...

Встала, огляделась напоследок - и вдруг поникла.

- Хорошо у тебя... Пойду...

В мужественном сердце Василия какая-то мышца сократилась щемяще. Вскочил,
подошел к Лике; пытаясь заглянуть в глаза, схватил за плечи.

- Ну, Лик... Уладится, ну... Что ты?

Она всхлипнула и уткнулась лицом в его широкую грудь.

Так они стояли довольно долго, пока не поняли, что этак чувству
взаимопонимания недолго и перерасти в несколько иное, куда более сильное
чувство. Оба уже готовы были смущенно отстраниться, как вдруг рядом
истерически зачирикал Телескоп: - Ок! Ок!