как ты сам срубил Ваську Дементьева, когда он хотел навсегда уйти к своей
избе на заимку. Вот этой штукой ты его срубил. - Лазарь вытащил из
загашника и показал длинный вороненый пистолет, еще часа два назад
принадлежавший Воронцову. - Нет уж, ежли рвать, Константин Иваныч, так уж
с самым корнем, чтоб и памяти не было. И лишнего шуму...
сердитый разговор. И к этому разговору настороженно прислушивались почти
все, кто сидел на телегах и ехал верхом.
сегодня боявшиеся его, но сейчас во всем подчинившие себя Лазарю Баукину.
Он изредка оглядывал их, будто проверяя, все ли они на своих местах, с
некоторыми коротко переговаривался. И держался в седле так, как подобает
держаться человеку, несущему ответственность за всю эту процессию. Под ним
сдержанно танцевал игреневый, белоногий жеребчик, принадлежавший
"императору всея тайги". Ничего, однако, царственного не было в этой
резвой, крутобокой лошадке. Только на седле был раскинут и притянут
желтыми ремнями красивый бархатистый ковер с длинными кистями.
то лежал Воронцов. Лежал спокойно, подложив руки под затылок и заслонив
глаза от солнца лакированным козырьком фуражки-капитанки. Видно было, он
примирился со своей участью. Ни волнения, ни скорби не было заметно на его
широком белом лице, обрамленном светлой бородой.
постоялого двора, даже у молодого священника.
особой свирепостью.
тебя ставят! Очень дешево...
внимание отвлек Венька.
она должна бы написать мне.
Для Веньки в эту минуту Воронцов уже был, как говорится, пройденным
этапом.
"императора" - и наладим все свои личные дела. Что мы, хуже других?"
Венька писал свое первое в жизни любовное письмо. Потом, мне казалось, он
забыл о нем, занятый всем хитросплетением этой сложной операции,
прошедшей, однако, незаметно для нас.
Баукин, которому не доверял Воронцов, все-таки оказался на Безымянной
заимке и сумел повязать "императора" с помощью его же телохранителей.
Впрочем, двое из приближенных были уничтожены. Остальных же Баукин
заставил покорно сопровождать "императора", может быть, в последний путь.
тракту, возвращаясь в Дудари.
ответит ли, Юля Мальцева на его письмо и что именно ответит.
видел его в эти дни и сутки перед самой операцией и во время операции,
когда он цепко удерживал в своих руках тонкие и трепетные нити этого
опасного и неожиданного дела, организованного им.
советовался и даже что-то, как мне думается, скрывал от меня.
совета, говоря:
совсем ерунда. Я ей написал, думал, что она ответит...
сам с собой:
если бы было время. Но все равно, я считаю, она должна мне ответить. Если
она мне ответила, то письмо, наверное, уже пришло. Конечно, пришло...
почему-то стало казаться, что письмо это еще не пришло и, может быть,
никогда не придет.
излишней откровенности и холуйского лицемерия.
меня или успокаивать.
столько, сколько может и хочет поднять.
это значит, мне думалось, не уважать товарища, считать его слабее себя.
кустарника, зафыркали лошади и зазвучали голоса.
Потом тихонько потянул его за могучие плечи:
ты сам себя конфузишь?
видел его. И, должно быть не вспомнив, отвернулся.
от загара лице, и я, наверно, побледнел тоже.
Воронцову. Но из леса на тракт с двух сторон выехали конные милиционеры.
кантами, синие гимнастерки с блестящими пуговицами - красиво и неожиданно
выделялась на фоне пыльного тракта и пыльных придорожных кустов.
смехом.
доверили, а охранять не доверяют. Нет, не доверяют. Милицию вызвали.
Боятся: а вдруг ты меня отпустишь? Вдруг я уйду...
новую милицейскую форму, сменил коня и, величественно-грозный,
неузнаваемый, приближался к нашей группе, похлопывая по взмыленным конским
бокам короткими толстыми ногами в стременах.
проехав чуть вперед, заговорил о чем-то с Лазарем, склонившись к его
плечу.
презрительно улыбнулись.
Лазарем. Видно, улыбка Веньки не понравилась начальнику.
извинился перед ним за этот хоровод...
милиции не было, когда брали Воронцова. Люди сами, без нас, это все
сделали, вот эти люди. По своему убеждению. И не надо было сейчас им
показывать, что мы им не доверяем, когда все дело уже сделано. Можно
подумать, что мы какие-то трусы и боимся, что Воронцов убежит. Я бы на
вашем месте...
перебил его начальник. - А пока я еще, Малышев, числюсь начальником, а ты
много на себя берешь. Больше, чем надо, берешь. Не пожалеть бы тебе об
этом!..
злости, - все равно я на вашем месте хотя бы извинился. Вот хотя бы перед
Баукиным...
нежно-голубые глаза начальник и, тронув Лазаря Баукина за плечо, велел ему
проехать вперед. - И вы проезжайте вперед, - приказал он другим всадникам
из группы Баукина.
окружении конных милиционеров.
выглядел арестованным.
испытывал в ту пору. Мне показалось нестерпимо обидным и оскорбительным,
что Костя Воронцов, ненавидимый нами, выходит, был прав, когда говорил
Лазарю Баукину, что комиссары ему, Баукину, не доверяют, что они его
дешево ставят.
власть, которую Воронцов называл комиссарами.