read_book
Более 7000 книг и свыше 500 авторов. Русская и зарубежная фантастика, фэнтези, детективы, триллеры, драма, историческая и  приключенческая литература, философия и психология, сказки, любовные романы!!!
главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

Литература
РАЗДЕЛЫ БИБЛИОТЕКИ
Детектив
Детская литература
Драма
Женский роман
Зарубежная фантастика
История
Классика
Приключения
Проза
Русская фантастика
Триллеры
Философия

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ КНИГ

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ АВТОРОВ

ПАРТНЕРЫ



ПОИСК
Поиск по фамилии автора:

ЭТО ИНТЕРЕСНО

Ðåéòèíã@Mail.ru liveinternet.ru: ïîêàçàíî ÷èñëî ïðîñìîòðîâ è ïîñåòèòåëåé çà 24 ÷àñà ßíäåêñ öèòèðîâàíèÿ
По всем вопросам писать на allbooks2004(собака)gmail.com



- Иди, иди, Адам Васильич... И без тебя народу хватает!
- Граф Брокдорф! - крикнул де Еон. - Что вы там шушукаетесь?
- На всякий случай, я бы вызвал врача...
- Глупости! - ответил де Еон. - Я уж постараюсь, чтобы здесь не
воняло аптекой. Граф Понятовский, хочу предупредить вас: хоронить эту
скотину вы будете на свой счет, ибо я не настолько богат, чтобы сорить
деньгами на траурные колесницы...
Трезвых здесь не было, и это обостряло поединок. Орлов распихал по
углам столы, торопился - как на свадьбу.
- Давай скорее, - говорил он. - Чего тянуть-то? Голштинец, громыхая
сапожищами, грузно топтался перед де Еоном, топорща накладные усы и бряцая
шпорами.
- Да не спешите умирать! - осадил его де Еон, и две шпаги с лязгом
скрестились; для начала шевалье кончиком своей шпаги сбил накладные усы с
лица голштинца. - Поверьте, - рассмеялся он, - вам так больше идет...
Теперь, господа, смотрите на часы: я даю ему жить ровно одну минуту
времени, а усы мы оставим на вечную память его сиротам...
Ударом снизу он выбил оружие из рук противника:
- Поднимите свою дубину, остолоп! И еще раз выбил, издеваясь:
- Снимите ваши ужасные сапоги - вам будет легче прыгать...
Но тут (раньше времени) Гришка Орлов возвестил:
- Минута кончилась, пора выпить.
- Это дело! - воскликнул де Еон и ударом в сердце убил голштинца тут
же, повалив его среди объедков и битых бутылок.
А кончик шпаги поднес к самому носу Понятовского.
- Это был "полет чижа", - сказал де Еон. - Удостоверьтесь, что моя
шпага, как и моя совесть, даже не сохранила следов крови (Понятовскяй
скосил глаза на лезвие: ни капли крови - удар был стремителен). Я прошу, -
продолжал де Еон, - всех помнить об этом! Всех, кто считает меня "жертвой
природы"...
В этот вечер Гришка Орлов занял у него рубль. Убийство какого-то
безродного голштинца было шито-крыто, но все же дошло до Елизаветы, и гнев
ее обернулся вдруг нечаянной милостью... Воронцов вызвал де Еона к себе.
- Ее императорское величество, - объявил он, - полагает, что вам,
шевалье, следует подумать о своем будущем.
Де Еон (как бы невзначай) раскрыл свой пустой кошелек.
- Нет! - засмеялся вице-канцлер. - На этот раз вы золота не ждите. Но
моя государыня советует вам принять российское подданство и служить верой
и правдой России, соответственно вашим природным способностям.
Де Еон уже разгадал причину этой милости: Елизавете нравилась его
оппозиция "молодому двору", и он убрал свой кошелек.
- Нет слов, - ответил, - чтобы оценить доверие и доброту вашей
императрицы. Однако не вы ли, господин вице-канцлер, говорили мне, что в
России уже отрезано две тысячи ушей... Не хватало только моего длинного
языка палачу в рукавицу!
Воронцов недовольно повел плечом:
- Лучше уж быть без ушей в Сибири, нежели с ушами в безъязыкой
Бастилии! Подумайте, шевалье. Мы не торопим с ответом... Россия людьми не
бедна, и мы желали только отблагодарить вас за посредничество с Версалем...
"Близ царя - близ смерти!" - де Еон уже знал эту русскую поговорку,
которая пахла кровью и щелкала клещами палача. Прогадать в этом случае
было нельзя. Версаль ему доверял, король Людовик осыпал его милостями. И
все сомнения разрешились в письме к аббату Берни. "С тех пор как я в
России, - писал де Еон, - я поставил себе за правило стоять спиною к
Сибири..."
(О-о, будут еще в жизни нашего кавалера такие дни, когда не раз он
куснет себя за локоть, что отказался от русской службы. За язык и уши
ручаться нельзя, но зато Россия никогда бы не придумала такой изощренной
пытки, какой отблагодарил его лично король Франции - за все, что он сделал
для своей Франции!).

***

Не следует думать, что Елизавета арестовала Апраксина по своей воле.
Самодержцы не всегда были самодержавны: их поступками зачастую управляло
мнение близких доверенных лиц.
Вот как это случилось.
- ..Выйдите, - наказала она членам Конференции. - И пущай каждый, от
других порознь, ни с кем, кроме бога и совести, не советуясь, напишет свое
мнение и подаст мне в руки в плотно запечатанном конверте.
Один за другим входили в покои члены Конференции, клали перед ней
конверты и уходили. Наедине она вскрыла их, и арест Апраксина был
предрешен коллегиально: четыре письма признали "держать над ним суд
военный по всей строгости". Но пятое письмо было от Бестужева-Рюмина, -
канцлер выступал против ареста!
Первый допрос с Апраксина был снят в Нарве. Граф Александр Шувалов,
великий инквизитор империи, приготовил хороший стол, душевно потчевал
арестованного генерал-фельдмаршала:
- Степан Федорыч, вот огузочек мяконький, кусни-ка! Ананасика привез
я тебе. Из своих оранжерей, и то - лакомо буди...
Апраксин пил вино, стругал ананас, словно репку с родимого огорода,
убивался и жалился:
- Почто обидели меня, старика? Я ли не дудел всем в уши, что плоха
армия! А мне ее же и подсунули - на кой хрен?
Великий инквизитор болтать ему не мешал - больше слушал.
Руки назад. Похаживал меж пылающих каминов.
То зад погреет, то ляжки, то руки над огнем потрет.
Шувалов мерз. Его ломало и корежило от ревматизма, который он нажил
себе в подземельях Тайной розыскных дел канцелярии, где в пытошной ярости
провел лучшие зрелые годы своей жизни.
- ..Армия, - плакался Апраксин. - Нешто же такие в Европах бывают?
Телеги худы. Колесики - без оковок. А лошадь? От Мемеля еще не отошли, как
подковы уже ссеклись...
- Пастетцу-то, - отвечал на это Шувалов, - чего не кушаешь? Ты ешь,
Степан Федорыч, не обижай меня. Пастеты, оне вкусные!
Лицо великого инквизитора - бледное, одутловатое. Глаза резало от
бессонных ночей. А вся правая сторона лица корчилась в нервном тике (уже
параличом тронутая), и говорил, заикаясь:
- Икорки-то, маршал, икорки... Икорка, она вкусная! А сам перевернул
на своих пальцах дюжину перстней - бриллиантами внутрь, чтобы не повредить
камушки. Посмотрел Шувалов, как Апраксин икорку к себе тащит, да как
треснет его снизу.., только зубы ляскнули у фельдмаршала.
- Эть! - сказал и присел.
Загребая черепки, потащил Апраксин скатерть, посыпалась на пол вся
посуда и графинчики с рябиновкой и ежевичной (домашнего изготовления). А
Шувалов секретаря кликнул - с перьями!
- Степан Федорыч, - сказал инквизитор без видимой злобы, - ты уж не
гневайся, что ударил. По давнему опыту известно мне, что опосля удара
такого испытуемый душу свою облегчает сразу... Говори же теперь без
утайки, да скоренько!
- Что говорить-то теперь? - простонал Апраксин, вставая.
- Пункт первый, - продиктовал Шувалов. - Великий канцлер
Бестужев-Рюмин ведь писал тебе в ставку.., а? Заклинал ведь он тебя именем
великой княгини Екатерины, чтобы ты в баталиях не утруждал армию.., а?
Чтобы ты для внутренних распрей готовил свою военную обсервацию.., а? И,
вопросив так, Шувалов склонил голову на бочок:
- Чего молчишь? Или не до конца облегчил я тебя?

"ДОБРЫЙ ВЕЧЕР, ГОСПОДА!"

В ночь на 9 декабря 1757 года Екатерина удалилась к себе для родов.
Она лежала на постели. За окнами шевелились, словно черные руки, оголенные
деревья Летнего сада. Со стороны арсеналов покрикивали караульные...
Откуда-то вдруг потянуло сквозняком.
- Кто там еще? - простонала она. - Закройте двери... Слабо мерцали
огарки в шандалах.
- Почетный караул герцога Голштинского занимает пост, - раздался
голос ее мужа.
Петр Федорович прислонился к печке, напротив кровати, одетый в
парадную форму прусского офицера, при шарфе и ботфортах со шпорами.
Длинная шпага болталась возле тонких, как прутья, ног.
- Каковы причины сего парада, сударь? Уйдите же отсюда...
Тогда он, как заводной, стал выкидывать перед ней артикулы:
- Сударыня (артикул), истинные друзья познаются в беде (еще артикул).
И я готов исполнить свой долг голштинского офицера (опять артикул), как и
положено в доме моих герцогов (шпага рассекла воздух).
Только сейчас Екатерина поняла, что перед ней стоит вдребезги пьяный
человек, и закричала - от боли и ярости:
- Как вы несносны, гнусный мизерабль! Убирайся же ко всем чертям..,
жалкое подобие человека.., мусор! навоз! червяк!
В эту ночь у нее родилась девочка, которую нарекли Анной - уже пятый
ребенок Екатерины, из которых выжил только один Павел. Все знали, кто отец
этой дочери, и празднеств при дворе никаких не было. Но Людовик в грубой
форме отказался быть крестным отцом отпрыска Романовых; аббат Берни
депешировал в Петербург, что нельзя же требовать невозможного, ибо всему
миру известно: король... "благочестивый католик"!
Елизавета Петровна чуть не заплакала от такого оскорбления:
- Россия-то, чай, не последний двор в Европах. Она обиделась на
Людовика и резко прервала с ним "переписку доверия", проходившую через
руки де Еона. А из своей походной палатки, затерянной в Тюрингии, хохотал



Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 [ 43 ] 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95
ВХОД
Логин:
Пароль:
регистрация
забыли пароль?

 

ВЫБОР ЧИТАТЕЛЯ

главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

СЛУЧАЙНАЯ КНИГА
Copyright © 2004 - 2024г.
Библиотека "ВсеКниги". При использовании материалов - ссылка обязательна.