дистанцию взрыва...
Отослав Петрова, "батя" постучал в окошечко кабины.
- На тебя вся над"жа, - сказал акустику, - Уж ты не подгадь, миленький.
Высокая корма сторожевика, приспособленная для выборки трала, по всему
круглому обводу была плотно уставлена бочками глубинных бомб. В каждой
такой бочке - там, где ее донышко,- блестели стаканы взрывателей. Тончайшие
диафрагмы, точно воспринимая давление воды при погружениях, сообщали бомбе,
когда в на какой глубине ей взрываться.
Володя Петров стал работать ключом, готовя бомбы к атаке.
Первые три он поставил для взрывания на глубине в 60 м.
Вторую серию - чтобы рвануло на глубине в 30 м.
Третью - на 100...
- Вот это,- сказал матросам,- называется ящик...
И, спрятав ключ в карман, помчался обратно на мостик. Сторожевик уже
лежал в развороте и, толкая волны, спешил в следующий заход. Минер с
мосстика отмахивал на корму флажком:
- Первая - пошла... вторая - бросай!
Его юную душу волновала в тешила романтика боя.
В этой атаке, когда вокруг рвались бомбы, чтото тяжелое вдруг свалилось
на мостик. При этом глубиномер отметил "приседание" лодки, будто она
приняла на борт лишнюю тяжесть.
Каждый слышал этот удар. Каждый понял, что ва мостике что-то лежит. И
каждый страшился думать об этом. Больше всех ощущал опасность сам Зеггерс,
но... молчал.
Он уже догадался, что его лодка приняла на мостик глубинную бомбу,
которая не взорвалась. Или она неисправна, эта бомба. Или она раскололась
от удара при падении. Или...
Было тихо,
- Уберите регенерацию, - распорядился Зеггерс. Полная тишина - она,
пожалуй, страшнее полного мрака.
Взгляд на шкалу глубины. Без моторов лодка постепенно (очень замедленно)
продолжала погружение. Метр за метром ее тянуло и тянуло на глубину. Это
засасывающее влияние бездны при нулевое плавучести хорошо знакомо всем
плававшим под водой, и вряд ли оно улучшает им настроение...
- В отсеке вода, - вдруг тихо передали по трубам.
- "Слезы"? - с надеждой спросил Зеггерс.
- Нет. Струи воды...
Прибор показывал глубину всего в сотню метров. А ведь было время, когда
они смело ныряли на все 120... В ледяной коробке поста Зеггерс вспотел и
распахнул куртку.
- Выход один, - сказал он. - Придется на несколько минут врубить оба
мотора и начать подъем. Этим мы, конечно, себя обнаружим, но... Корпус
ослабел, лодка сочится по швам.
И вот тогда штурман, до этого молчавший, сказал ему:
- А... бомба?
- Какая к черту бомба? - прошипел на него Зеггерс. - Не разводи панику...
Мы с тобой здесь не одни!
Штурман оттянул его за рукав подальше от матросов.
- Послушай, Ральф... Такая история однажды была уже на "U-454", где этот
Шмутцке. Они приняли на свой мостик бомбу, когда шли на сорока метрах. Она
не взорвалась, как и наша... вот эта! - Штурман показал глазами наверх. -
Когда же они всплыли, взрыватель был поставлен для взрыва на глубине в
пятьдесят метров. Ты понимаешь: уйди они тогда на лишние десять метров
вниз, и... Ральф, мы так влипли, так влипли...
Скользящий взгляд на глубиномер - "приседание" идет дальше, и кормовой
отсек доложил со страхом:
- У нас фильтрация тоже переходит в струение...
Зеггерс пропустил этот доклад мимо ушей.
- Не дури! - ответил он штурману. - Уверяю тебя, с нами обойдется, как и
с этой "U-454". Мы не котята, чтобы нас топил любой сапожник... Да и откуда
знать, что там у нас валяется на мостике? Может, от взрыва рухнул
прожектор?
Идя на риск, он велел моторами отработать задний ход.
Винты теперь, как штопоры, "вытаскивали" лодку из засасывающей бездны.
Зеггерс следил за набором высоты: 80... 60... 50... 40... Он понимал, что
бомба ждет, когда лодка придет на ту глубину, на которой ей суждено
взорваться. Они же не знают этой роковой отметки. Для них сейчас нет иного
выхода. Или навеки оставайся здесь, в пучине...
- Струи воды исчезли? - запросил Зеггерс по отсекам.
- Да, - успокоили его, - только фильтрация.
- Вот и отлично. И с нами ничего пока не случилось...
Но гул моторов был услышан наверху, и сторожевик снова пошел в атаку.
Последовал первый удар - небывалый. Выключилось освещение, но лодка
осветилась аварийным. Второй удар! Аварийное тоже отказало, но в руках
вспыхнули карманные фонари.
- Ах! - вскрикнули все невольно, обожженные холодом.
В центральном посту начался оглушительный ливень. Сверху - толщиной в
палец-били вниз сильные, как стальные прутья, струи воды: это взрывами
срезало над рубкой заклепки. Узкий луч фонаря в руке Зеггерса бегал по
переборкам, выхватывая на мгновения то один прибор, то другой... В посту
плавал густой туман, рассекаемый шумными струями, а стрелки приборов
метались в разные стороны.
- Это невыносимо! - заорал штурман. - Ральф... решайся!
Сильный вихрь воздушного потока, который сшибал сейчас крышки люков,
пронесся по лодке, - ктото из команды в панике открыл баллоны высокого
давления и не смог справиться со злым джинном, вырвавшимся из своего
сосуда... Через отсеки пролетал теперь черный туман - из распыленных масел.
- Весь воздух - на продутие! - заорал Зеггерс, натягивая на голову каску.
- Прислуге, орудия к бою...- Будем сражаться до конца как верные сыны
матери Германии. Хайль Гитлер!
В рубке стало тесно от матросов, которые стояли наготове со снарядами в
руках. Подлодка с шумом вырвалась на поверхность. Люк был открыт, и по
трапу бросились все - к орудиям. Зеггерс выскочил первым. На мостике,
расколотая от удара, лежала русская бомба. А весь мостик, все поручни, все
решетки были забрызганы противной серо-желтой слякотью взрывчатого
вещества, расквашенного давлением. Но тут Зеггерс перевел взгляд на
сторожевик русских - и в ужасе онемел...
Прямо перед лодкой, бивнем нависая над ней, вырастал форштевень
советского корабля. Выстрелить не успели. Сторожевик врубился им в борт,
ломая стальные листы, и вдруг с хрустом застрял в корпусе лодки.
При таране на сторожевике все попадали с ног.
- Полный назад! - скомандовал командир в машину.
Винт рубил в ярости воду, корма елозила слева направо, но машина была не
в силах вырвать корабль из клещей развороченной стали. Форштевень распорол
на лодке отсек аккумуляторных "ям", куда хлынуло море, отчего в бурной
химической реакции вода сразу закипела зловонными пузырями хлора.
Сторожевик потянул противника за собой! Момент опасный, и было непонятно
даже, что делать дальше...
- Полный назад! - кричали с мостика в машину.
Под навесом борта было не разглядеть, что делали враги, но зато была
слышна их возня у пушки.
Противник решился на крайность, - выстрелил, снаряд, едва вырвавшись
изпушки - тут же прошил борт и палубу корабля, свечкой вылетев куда-то в
небо (он не успел взорваться). Машина работала на полных, но лодка не
отрывалась. В отчаянии немцы стали бить снарядами в днище сторожевика. Это
было страшно и для них - близкие взрывы сбивали в море людей, уже мертвых
от контузии. Но на смену убитым из рубки выскакивали другие. Ожесточение
опытного врага было невероятно. Битва шла на пределе человеческих
возможностей.
- Вода в отсеках... заливает все! - доложили на мостик.
- Лишь бы оторваться... полный назад!
Сторожевик трясло от напряжения так, что с бортов слоями отлетала краска
и пробка. Наконец последнее усилие машины чуть ли не с "мясом" вырвало нос
корабля из подлодки, оставив в ее корпусе открытой скважину пробоины. Все
видели, как вода океана хлестала теперь туда, как в яму. Зловоние хлора
стало нестерпимым. Но каждый моряк знает, что море заполнит только один
отсек, после чего упрется в сталь переборки, и это еще не гибель врага!
А потому, едва оправясь, командир снова отдал приказ:
- Полный, вперед... Будем таранить снова!
Сработал в машине реверс, и винт закрутил воду в обратном направлении,
гася инерцию заднего хода, снова устремляя корабль вперед - прямо на врага.
Но тенерь - по удалении от подлодки - сторожевик сделался более уязвим.
Враг бил по нему прицельно... В ослепительно-белой вспышке разрыва ходовая
рубка разлетелась в куски, жестоко раня палубные команды осколками металла
и острой щепой дерева. На том месте, откуда только что раздавались команды,
не осталось теперь ничего. А упавшая мачта в гармошку раздавила трубу. Дым
пополз вдоль палубы, удушая людей...
Володя Петров лежал на развалинах мостика, а над ним качалась бездонная
масса света и воздуха. С трудом он перевел глаза ниже. Вместо ног у него
тянулись по решеткам красные лоскутья штанов. И это было последнее, что он
увидел в этом сверкающем мире.
Вздрагивая под снарядами, сторожевик шел даль-
ше. Он шел прямо. Никуда не сворачивая.
Так, как ему велели люди, которых уже не существовало.
Ральф Зеггерс кричал через люк - в глубину поста:
- Лево! Лево... еще левее... клади руль до упора! Ставя лодку кормою к
противнику, он хотел избежать тарана. Узкая, как лезвие ножа, субмарина
могла спастись - корабль мог промахнуться. Но сторожевик (без мостика, без
командира) настиг подлодку. Его изуродованный форштевень снова полез на
Ильин Андрей
Максимов Альберт
Перумов Ник
Сертаков Виталий
Посняков Андрей
Шилова Юлия