кресты ломают, священников и монахов вешают, предварительно содрав с
живых кожу... Но здесь как раз пограничье. Не в смысле столкновения с
темными силами, а в том, что церковь здесь как-то стихла и пропала, хотя
никто ее вроде бы не рушил, а маги перестали прятаться. За что, кстати,
великий поклон нынешнему королю Агиляру. Не скажу, что я великий маг, но
я давно занимаюсь магией, мне это нравится.
сильна?.. Намного сильнее, чем здесь?
древних катастроф, а здесь моря кипели, горы рассыпались в пыль, горел
сам воздух. Но... что я скажу еще? При всей любви к магии... мы все-таки
люди. А человек должен останавливаться у какой-то грани. Там, на Юге,
как я слышал, чтобы овладеть искусством великой магии, надо пройти
какие-то зверские ритуалы. Не то убить и расчленить ребенка и выпить его
кровь, не то надругаться над какими-то святынями... И хотя это даст
великую мощь и многие на это идут, но я, наверное, слишком стар или
слишком много впитал из христианской морали... Словом, юноша, если так
уж хочется увидеть магов неслыханной мощи, несравненной силы, то тебе
надо углубиться в южные страны. Но в то же время... а что, если душа у
человека все-таки... есть?
думать.
отвел меня к нашей комнатке. Гендельсон, я как в воду смотрел, лежит на
спине, черная в слабом свете пасть распахнута во всю ивановскую, сапог
влезет, воздух сотрясается от мощного храпа, ходит волнами, отражается
от стен ясно видимыми сгустками.
смотрит сверкающий диск луны. Верхушка дерева подрагивает, хотя соседнее
не шевелится, полный штиль. Заинтересовавшись, я прильнул лбом к
холодному металлу решетки.
дерево иногда вздрагивает, а еще из-под раскинутых ветвей вроде бы
доносится шорох. Вроде бы, потому что улавливаю его только в промежутки
между взрывами храпа. Я выворачивал морду и так и эдак, стараясь
рассмотреть, что же там происходит.
проникает через крону, я сумел только понять, что дерево - яблоня и
некий ворюга, судя по всему, попросту срывает спелые яблоки с нижних
веток... нет, уже добрался до средних. Глаза быстро привыкали к слабому
рассеянному свету, но я все не мог вычленить человеческую фигуру среди
веток, что под весом тяжелых яблок опустились почти до земли.
одинаковы, хотел отодвинуться и топать спать, как вдруг слабый лунный
свет выхватил отвратительную костлявую кисть руки, крючковатые пальцы.
Тут же все исчезло, только ветвь вздрогнула, во тьме послышалось
довольное чавканье. Храп за спиной все заглушил, но когда Гендельсон
набирал в грудь воздуха для новой песни, я услышал чавканье довольно
отчетливо.
лунный свет снова выхватил костлявые пальцы. Сама рука, как мне
показалось, высовывается из широкого серого рукава. Серого с пятнами,
как десантный костюм спецназовца. Листва в слабом лунном свете тоже
серого цвета, так что и рука, должно быть, тоже серая...
человек. На землю пал призрачный цвет, это луна вышла из-за тучи, все
стало видно ярко и четко. Под деревом небольшой дракон в защитном окрасе
садового вора, размером с подростка, встав на задние лапы, ворует
яблоки. Одной передней лапой пригнул большую ветку, одновременно
держится, чтобы не упасть, другой тянется за яблоками. За спиной
топорщатся сложенные крылья, похожие в темноте на большой туристический
рюкзак.
вдруг там какие-нибудь молодильные яблоки? Недаром же этот Агиляр все
еще как огурчик прямо с грядки...
коридор. За все время встретил только двух стражей, да и то лишь у
боковой двери, что ведет в сад. Один сразу ухватился за меч, видя боевой
молот в моей руке, другой спросил настороженно:
его поймаем!
повесить!
холодный, насыщенный запахами спелых яблок. Страж, возможно, не острил:
в средние века в самом деле часто гремели судебные процессы против
свиней, коров, а то и мышей или саранчи. Им назначались наказания,
предписывалось в течение двадцати четырех часов покинуть пределы
королевств или графств... словом, веселое было время. Впрочем, почему
было? Я в этом веселом времени по самые... да, по самые. И как
выбраться, пока не знаю. Разве что в южных краях подскажут...
Деревья скользили мимо меня беззвучно, растворялись в ночи или вообще в
небытии. Иногда я чувствовал себя солипсистом, впереди расступались
залитые лунным светом густые кусты, плотные, как щетина, приходилось
обходить, я вообще обогнул сад, так что этот ворюга не убежит, ему ж все
равно нужна полоса пусть даже для короткого разбега, не бывает драконов
вертикального взлета...
видна за деревьями серая стена замка, вон мое окно, а если
присмотреться, то и моя бледная морда с глупо вытаращенными глазами вот
прижалась с той стороны к прутьям, значит - дерево вот оно... ага, вот
следы когтей на земле, мелкие царапины на стволе...
всему, с драконами здесь повезло. Кроме гигантских чудовищ, что носятся
под облаками и могут плеваться огнем, в дремучих лесах сохранилось
что-то вроде динозавриков, хотя и весьма злобных, а здесь так и вообще
мелочь, что-то вроде захудалого птеродактиля, но что за птеродактиль,
ворующий яблоки?
скользнула тень. Кто-то пробирается из замка в глубину сада. Фигура
пересекла освещенный луной участок, у меня заклинило дыхание. Я видел ее
только в спину, прекрасную обнаженную женскую фигурку, но в мозгу сразу
замелькали картинки, примеряя, сравнивая, сопоставляя.
предельно беззащитная фигурка. Когда в страхе обернулась на хруст под
своей же ногой веточки, я увидел огромные глаза, что распахнулись в
испуге. Она удержалась от вскрика, только еще испуганнее втянула голову
в плечи. Роскошные черные волосы, все в мелких кудряшках, красивой
пышной волной падают на обнаженную спину.
красноватым огнем, губы ярко-красные, крупные, но не распухшие, а
красиво и четко очерчены. И вся она казалась красиво очерченной,
выточенной, как шахматная фигурка.
делать, я же застыл с распахнутым ртом, провожал ее, заметно обалдев,
ибо не узнать Шершелу, дочь короля, трудновато даже мне, не очень-то
присматривающемуся к чересчур уверенным в себе женщинам.
хищно протянутой руки. Сказать, что она лунатик, я сейчас не решился бы,
лунатикам все по фигу, им страх неведом, потому и по карнизам могут
ходить наравне с котами, а эта всего боится...
следом, пригибаясь и приседая за кустами. К счастью, она не
оглядывалась, ее больше страшило, что впереди. Не попасться бы,
мелькнула суматошная мысль, как Хоме Бруту, на котором подобная красотка
ездила все ночь в буквальном смысле.
ограда из камня, вся в трещинах и с выпавшими глыбами. Мне не пришлось
даже перелезать, протиснулся вслед за Шершелой в щель, разве что пузо
малость поцарапал.
только уже не фруктовые, между ними холмики, неприятные такие холмики,
слишком уж... Я нервно сглотнул, спросил себя: какого черта прусь, оно
мне надо, голых баб не видел, что ли, с нею ж явно что-то не в порядке,
а в нашей жизни боишься даже тех, кто вроде бы в порядке, хрен знает что
они завтра выкинут, женщины - страшная непредсказуемая сила... Есть
только два способа управлять женщинами, но никто их не знает.
Шершела сделала пару шагов и тоже замерла в неподвижности. Перед нею
горбился залитый лунным светом могильный холмик, очень крупный, надо
сказать. Массивная мраморная плита не поверху, как принято здесь, а
Пехов Алексей
Андреев Николай
Прозоров Александр
Посняков Андрей
Куликов Роман