банкиром уехала и его куртка. И не было ни сил, ни желания просчитывать, что
осталось в карманах, какие такие следы там могут обнаружиться, смогут ли
найти его...
ушах его до сих пор слышался шелест леса, голоса грибников, выстрелы - и
тихие, напоминающие щелчок дверного замка, и автоматные очереди... В
какой-то момент брови его сошлись к переносице, и тут же улыбка чуть тронула
губы. А пуля, оказывается, навылет прошла... Это хорошо... Значит, никаких
следов... Значит, в деле будут пули только из моего семнадцатого изделия. А
семнадцатое изделие осталось в руках у мертвеца, лежащего рядом с клетчатой
кепкой. И грибы мои не пропадут, там возле трупа столько грибников
собралось... Все подберут.
прочерк самолета. И только тогда вспомнил, что сегодня ему предстоит отлет в
Грецию. Он повернул голову к башне Киевского вокзала, украшенной бронзовыми
орлами, и посмотрел на часы. Было около одиннадцати. Значит, он успевал
домой, на улицу Правды к Анастасии, значит, и в Шереметьево успевал, значит,
и в Греции он будет этим вечером...
руками. Она пыталась что-то сказать, но слова произносила бессвязные,
смазанные, истеричные какие-то. Евлентьев прошел в комнату и увидел, что все
здесь перевернуто - выдвинутые ящики, разбросанная одежда, битая посуда на
полу...
затряслась в рыданиях. - И я открыла...
закрыл дверцу кухонного шкафчика, сдвинул ногой в сторону осколки разбитой
тарелки. - Когда это было?
видела даже в чужих руках.
волнений.
шлепнуть меня, вернуть деньги, а в понедельник легко и празднично, с улыбкой
на устах, войти в свой кабинет, сесть в кожаное кресло и двинуться по жизни
дальше...
здоровья, если сегодня я вылечу в солнечную Грецию, то твои планы явно
нарушатся. А оттуда ему можно будет позвонить, поинтересоваться... За ним
должок, вот о чем нужно помнить - за ним хороший такой должок. Иначе я
просто вынужден буду начать охоту уже за ним, за лучшим своим другом, за
кормильцем и поильцем...
заплаканными глазами. Слезы были даже на стеклах ее очков, и видела она
Евлентьева скорее всего смазанным и расплывчатым.
Рейсом Москва-Афины... Сегодня. И в самолете нас угостят чем-нибудь. Мы
выпьем и немного расслабимся. Нам обоим не помешает немного расслабиться. А
вино будет называться "Афродита"... Или "Венера"... Какая разница!
Евлентьев. - Ладно... Суши глаза, собирайся, а мне нужно на минутку забежать
к художникам...
самолете.
Шереметьевского аэропорта точно по расписанию и взял курс на Афины. Он
приземлился через три часа, когда в Афинах наступила ночь и город был залит
золотистым светом фонарей. Они манили и обещали праздник.
волна южного ночного воздуха. Они подхватили свои сумки и легко сбежали на
разогретый за день бетон аэропорта...
маленькое обстоятельство - если бы Евлентьев действительно воспользовался
приглашением охранника и добрался до Москвы на "Мерседесе". Но это
показалось ему рискованным, да и совесть не позволила - ехать в одной машине
с умирающим человеком, которого он же только что и расстрелял...
в глаза ему бросился сиротливо стоящий в отдалении зеленый "жигуленок",
ключи от которого минут пятнадцать назад он вынул из кармана мертвеца, рядом
с которым валялась клетчатая кепка. И он легковесно, озорно подумал, что
неплохо бы ему вернуться в Москву, добраться хотя бы до первого метро на
этом "жигуленке". А кроме того, в нем могут оказаться забавные находки,
подтверждающие участие Самохина во всех происшедших событиях.
к "жигуленку". Ключи действительно были от него. Евлентьев сел, осмотрелся,
вставил ключ в замок зажигания, мотор тут же завелся. Машина была в хорошем
состоянии. Но, едва он проехал сотню метров, раздался мощный взрыв который
просто разметал машину на куски рваного дымящегося металла. Гаишники,
которые вскорости осматривали место происшествия, не смогли даже сразу
установить - ехал ли в машине один человек было ли их двое или несколько.
клетчатой кепке - тот принял его смерть в лесу, а Евлентьеву достался взрыв,
от которого должна была погибнуть клетчатая кепка.
еще колесами, столкнул на обочину искореженные взрывом куски металла.
Собравшиеся было машины разъехались. Движение на Минском шоссе продолжалось,
и мало кто из водителей успевал обратить внимание на слабый дымок, который
поднимался над останками машины и таял в осеннем воздухе.
воздуху, к белым грибам которых высыпало в этом сентябре неожиданно,
ошарашивающе много.
вошел в свой кабинет легко и свободно, будто сбросив с себя непосильную
тяжесть.
Красавица секретарша, придя на пятнадцать минут раньше, распахнула большое
окно, и свежий воздух наполнил просторный кабинет. Самохин уже знал суть
событий, случившихся в субботу, и, хотя не все произошло, как он
предполагал, основные его планы не нарушились, все получилось, как он и
хотел, а некоторые подробности... Так ли уж они важны, если сбывается
главное. День его был удачным, клиенты вели себя в высшей степени пристойно,
секретарша во второй половине дня отвезла от его банка цветы в больницу, где
раненый банкир, не приходя в сознание, продолжал бороться за свою жизнь.
Впрочем, боролся не столько он сколько лучшие травматологи Москвы.
Привлеченные чудовищным гонораром, они пытались вытащить его с того света,
где он уже пребывал, где уже стоял одной ногой и, похоже, возвращаться в
этот подлый и суетный мир не намеревался.
несмотря на невероятную насыщенность, не утомил его. Охранник распахнул
дверцу роскошной машины, проследил, чтобы никто не испортил настроение шефу,
и бесшумно выехал со двора. А Самохин поднялся на второй этаж, потом, так же
легко, на третий этаж. И в тот момент, когда он уже шагнул к двери своей
квартиры, намереваясь позвонить долгим, протяжным, привычным для домашних
звонком, с площадки четвертого этажа тяжело и бесшумно спустился амбал и
сказал гудящим, будто с трудом сдерживающим непомерную силу голосом:
рожком и спокойно разрядил его весь в грудь Самохина. Пуля входила за пулей,
разрывая внутренности, кроша кости, вспарывая вены, а автомат, снабженный
неимоверным количеством патронов, продолжал дергаться в массивной руке
амбала, пока последняя пуля не вошла куда-то в верхнюю часть груди, возле
самого горла.
дергающийся, остывающий труп Самохина, амбал спустился вниз и сел в
подъехавшую машину.
все-таки выжил, хотя и остался парализованным - одна евлентьевская пуля,
войдя в живот, раздробила позвоночник.
недели. У нее нашлись деньги, чтобы поставить там на обочине памятный знак с
крестом. К кресту она прикрепила букет неувядающих цветов, астры, между
Шилова Юлия
Шилова Юлия
Шилова Юлия
Скальци Джон
Шилова Юлия
Сапковский Анджей