Турч слушал с раскрытым ртом.
– Я думал, – сказал он потрясенно, – только со мной случилось за это время всякое и разное… Вот как, значит, повернулось? А со стороны все кажется проще. Да простит меня Гелон, но я считал его… считал человеком попроще.
– Мы все считали, – ответил Скиф с едкой горечью. – Сегодня отдохни, Турч, ты еле на ногах держишься. Завтра расскажешь, почему у тебя топор весь в зазубринах, панцирь посечен, откуда взялись новые шрамы. И завтра же начнешь принимать крепость и войско.
– Да-да, – сказал Турч невпопад. – Да-да… Гелон! Кто бы мог подумать…
За их спинами раздался мрачный голос:
– Великие люди подобны звездам. На них обращают внимание только тогда, когда они погасли.
Скиф резко обернулся, в глазах слезы, лицо бледное.
– Окоем, прости! Я тебя не любил… Но никто так хорошо еще не сказал о Гелоне!
Он порывисто обнял верховного жреца, Окоем погладил Скифа по спине, тут же отстранил, правитель должен быть суровым и твердым, как гранитная скала. И чем меньше подданные узрят его слезы, тем лучше.
Скиф понял, кивнул, Окоем считает, что пусть лучше у правителя о нем, Окоеме, останется мнение как о черством человека, чем он, Скиф, уронит себя этими слезами перед другими людьми, перед своими военачальниками.
ГЛАВА 31
Грозовая туча, медленно худея, прошла и над богатым стольным городом. Прямой дождь выбил грязь из щелей, промыл каменные стены, унес в бурных потоках мусор и грязь. Единственный дом, где даже не заметили грозу, был дворец самого тцара, сам равный по размерам иному городу.
Во дворце день и ночь звучала музыка, в разных концах – разная, но для начальника дворцовой стражи Изигорна она казалась одинаково слащавой и настолько приторной, что постоянно хотелось соленых огурцов. Тяжелый сладкий воздух, перенасыщенный ароматами сладостей, благовоний, душистых смол, напоминал ему запахи гниющих трупов, там тоже такие же приторно сладкие, тошнотворные запахи.
Двенадцать полуобнаженных девушек танцуют под тягучую, как патока, музыку, тцар Зандарн скучающе высматривает среди них самую прекрасную, но все одинаковые как куклы, все юные и красивые, все смотрят покорно и робко, каждая готова выполнить весь ритуал услуг, которым ее научили старшие евнухи.
Рядом с Зандарном сидит и ловит каждый взгляд тцара Тимис, его визирь и старший советник, это он поставляет скучающему тцару этих красавиц, это он обшаривает все базары, порты, все улицы города…
Изигорн ощутил, что вот сейчас удобный момент качнуть весы в свою сторону, заявил с громким смехом воина, которому ближе стук копыт боевого коня и звон мечей:
– Великий тцар! Я вижу, что и тебе эти девки надоели. Да и что можно отыскать в нашем городе? Или в нашей ровной и счастливой стране?
Тцар скучающе кивнул. Тимис сказал ревниво:
– Не слушай его, величайший! Что может знать эта грубая скотина?.. На той неделе его видели в квартале изигошей. Это самый бедный и гадкий район, там самые дешевые притоны и грязные девки…
Зандарн повернул голову в сторону Изигорна. Тот развел руками и скромно опустил глаза:
– Чтобы оценить блюдо, надо пару дней поголодать. Чтобы насладиться вином, хорошо бы пару дней не пить даже воды… Я не говорю уже о том, что приевшиеся танцовщицы кажутся снова прекрасными после квартала изигошей! Но, по правде сказать, там есть своя прелесть, которой нет здесь.
– Какая? – спросил уязвленный Зандарн, но в то же время заинтересованно.
Изигорн поклонился.
– Здесь я один из твоих приближенных. А там я богат и знатен, даже когда являюсь переодетым в простолюдина. Я швыряю одну-единственную монетку в пыль, а за нею бросается целая толпа! За другую монету десятки женщин умоляют меня позволить выполнить любую мою прихоть…
Глаза тцара зажглись, воскликнул:
– А что, если побываем в этом квартале… как их, изигошей?
Изигорн довольно кивнул, но Тимис сказал еще ревнивее:
– Великий тцар! Что позволено вашему приближенному… хотя это и ему не позволено, но прирожденная свинья, если ее даже нарядить в одежды вашего советника, грязь все равно найдет… так вот, вам не к лицу посещение такой грязи.
Тцар воскликнул:
– Но здесь от скуки мухи дохнут!
Тимис поклонился:
– Тогда почему бы не посетить места более достойные?
Тцар скривился:
– Ты опять о посещении храмов, хранилищ, судебных заседаний?
Тимис развел руками:
– Это хорошо бы, но – увы! – человеком двигает не ум, а животные соки. Но их тоже надо изливать не в любую посуду. Был я однажды в одном маленьком городке… Он так и называется, Куябец. Там мирные и спокойные люди, там ничего не происходит. Но именно в таком вот никчемном месте произошло великое чудо. На окраине этого города я видел красивый домик. Там чудесный сад, там летают дивные птицы, а олени подходят прямо к крыльцу. Даже зимой там цветут деревья, а яблоки зреют круглый год. Но самое главное чудо – это хозяйка дома. Там живет девушка невиданной красоты!
Зандарн воскликнул с недоверием:
– Одна?
– Одна, – подтвердил Тимис просто. – Одна-одинешенька.
Зандарн покачал головой:
– Что-то не верится. Либо она по ночам принимает сотни мужчин, либо там дело нечисто. В моих землях давно уже не осталось никакой добродетели и никакого целомудрия!
Тимис развел руками:
– Теперь есть. И не только в том доме. Окрестные жители, очарованные ее красотой и скромностью, начинают брать пример. Женщины начинают вести не совсем уж распутную жизнь, мужчины… гм… по крайней мере, этим не бахвалятся, а молодые девушки стараются до замужества хранить девственность.
Тцар воскликнул:
– Невероятно! Я хочу ее видеть немедленно!
Изигорн поклонился, вклинился:
– До Куябца два дня пути. Стоит ли? Квартал изигошей ближе.
– В Куябец, – велел тцар твердо. – Сегодня же! Седлайте коней. Если ночь застанет в пути, заночуем в чистом поле.
– Великий тцар!
– Что? – ответил Зандарн резко. – Я что, не ночевал в поле, положив под голову седло и укрывшись щитом?
Собрались всего часа за два, хотя Зандарн уже изнывал от нетерпения и подгонял слуг пинками. Из раскрытых ворот города выехали три сотни отборных воинов охраны, семь крытых повозок со всем необходимым для отдыха тцара в чистом поле под открытым небом, сто слуг, десять телег, груженных мясом и хлебом для тцара, воинов и слуг.
Тцар настолько подгонял всех, что до вечера они прошли две трети пути. Воспрянув духом – заночевать могут в гостеприимном доме этой странной красавицы, тцар с Тимисом и Изигорном пересели на быстрых коней.
Огромное багровое солнце неумолимо приближалось к темному краю земли. За спинами троих гремела и дрожала земля от топота двух сотен телохранителей на тяжелых боевых конях, крытых кожаной броней. Одну сотню тцар оставил для охраны своего обоза, а когда в красных лучах заката заблистали стены из белого камня, обернулся на скаку, прокричал:
– Тимис, Изигорн – за мной! И еще двое. Остальным ждать здесь!
Голос его прогремел мощно и звонко. Воины вздрогнули, слыша тцара, за которым следовали, с которым побеждали в битвах. Захрапели кони, их останавливали на полном скаку, только двое из телохранителей молча оторвались от отряда и понеслись за тцаром и его советниками.
Городские врата блестели как жар, но когда погасли, тцар понял, не оглядываясь, что солнце опустилось за темный край. Тимис и Изигорн неслись на конях молча, лица бледные, оба похудели за это короткое путешествие. Отвыкли от седел, их задницы только для мягких подушек…
Тцар ощутил веселое презрение к этим людям, оба моложе, но так охотно забыли свое боевое прошлое удалых воинов!
Он натянул повод: до ворот осталось всего три полета стрелы. Конь, хрипя, остановился. Тцар соскочил на землю, велел телохранителям:
– Оба останетесь с нашими конями. Ждите! В город не входить.
Тимис и Изигорн слезали со стонами, оба с одинаково желтыми лицами.
– Переодевайтесь, – велел тцар. – Да побыстрее! Я не хочу, чтобы она отказала нам в ночлеге из-за позднего часа.
Телохранитель торопливо сдернул с седла дорожный мешок. На свет появились тряпки, что не всякая хозяйка бросила бы собаке на подстилку. Зандарн первым, подавая пример, весело натянул на себя лохмотья, взял в руки толстую палку.
– Ну как, похож я на бродячего мудреца?.. Ха-ха!
Изигорн и Тимис с брезгливостью, но покорно и поспешно облачились в одежды бедных странников. Зандарн, не оглядываясь, направился в сторону городских врат. Половина неба оставалась багровым, красный отсвет падал на землю, догнал тяжело нагруженную лесом телегу, что едва тащилась, застряла у самых ворот, стражники вышли навстречу и помогли вытащить из рытвины. Едва она миновала ворота, створки начали закрываться. Зандарн закричал жалобно, замахал руками, побежал и упал в пыль уже непритворно – привык к носилкам.
Стражники остановились, ждали.
– Спасибо вам, добрые люди! – прокричал Зандарн. – Спасибо!
Он едва удержался, чтобы не бросить им мешочек с золотыми монетами, привычный жест, ведь Изигорн и Тимис несут за ним еще, тцар не может без щедрых жестов, но, к счастью, уставшие за день стражи не заметили ни холеного лица, ни изнеженных рук, которые, как ни пачкай землей, все же выдают вельможу.
Тимис догнал по ту сторону ворот, кивнул, Изигорн и тцар двинулись за ним. Ночь еще не опустилась на город, факелы только начинают зажигать, да и то лишь в темных углах, однако народ уже сонный, благодушный. Никто не поинтересовался, откуда чужаки и зачем, а что чужаки – видно сразу, своих в таком маленьком городке знают всех в лицо.
– Сюда, – приговаривал Тимис, – а теперь сюда…
Когда они прошли почти весь город, Изигорн сказал сварливо:
– Великий тца… прости, Зандарн! Мне кажется, этот дурень сам не знает, куда ведет нас. Дальше дорога упрется в стену. Вот увидишь.
Тимис таинственно улыбнулся:
– Вот там самое интересное…
Дорога вскоре вовсе исчезла под ногами, а тропка в сгущающихся сумерках потерялась. Густая тень уже легла на землю, только зловеще красным блистала старая разрушенная башня. Трава и мелкие чахлые деревца в трещинах казались щупальцами страшного зверя. Изигорн снова начал ворчать, уже и сам Зандарн нахмурился, ноги устали, как вдруг Тимис вскрикнул:
– Вот ее домик!
Панов Вадим
Володихин Дмитрий
Лукьяненко Сергей
Прозоров Александр
Ильин Андрей
Посняков Андрей