пожравшая середину яблока, вдруг вылезла наружу. Раздвакряк как-то скрючился,
угодливо и в то же время с явной угрозой заглядывая мне в глаза.
расстановкой.
ударил его не сильно, не искалечить, а просто оглушить. Проследив при этом,
чтобы не задеть алую бляху прицела - эта дрянь стоит чёртовых денег, не
хотелось бы впоследствии за неё расплачиваться из собственного кармана. Кряк
свалился, как куль с мукой. Глаза мгновенно закатились.
взглядом. - Мы не какие-нибудь там иррегуляры-ополченцы. Мы, блинчатый карась,
десант! А этого идиота, - я брезгливо пихнул Кряка носком ботинка, - я от
банальной неприятности спас. Так что всё, без разговоров - девчонку к пленным,
Селезня привести в чувство.
первым признавшего меня командиром. Джонамани склонился над Раздвакряком,
зачем-то прощупал артерию на шее, покачал головой, раскупорил
ампулу-самовспрыску, прижал Селезню к щеке.
поднимаясь с колен. Как некто вроде отделённого доктора, он позволял себе
кое-какие вольности. - Нельзя так. Со своими-то. Ну, трахнул бы он девчонку.
Какой в том кому убыток? Ей? Её так и так в расход пустят. Или Чужим продадут,
для опытов. Кряк же не садист какой, не извращенец Как говорится, сунуть,
вынуть, убежать.
дорога?
не знаем таких слов. Ты учился, говорят, даже в универе, а мы восемь классов
едва осилили.
"восьми классах", но я не стал в тот момент заострять на этом внимание.
приказам старшего по званию в боевой обстановке. Карается каторжными работами
на срок до двадцати лет или смертной казнью.
однако это получалось у неё плохо. Наручники на неё так и не нацепили, однако
бежать она не пыталась. Только тяжело дышала да из глаз одна за другой катились
слезы. Она не плакала, нет. Слезы бежали сами собой. Она скорчилась в яме рядом
с размётанными брёвнами блиндажа, поджав ноги в грубых брезентовых штанинах и
высоких армейских ботинках с рубчатыми подошвами.
считали её своей законной добычей. Никто бы не узнал. А схваченная мятежница на
самом деле не прожила бы долго. Если её не прикончат на первом же допросе, то,
наверное, на самом деле продадут Чужим - по слухам, так уже поступили с
уппсальскими повстанцами.
себя?.. Но теперь отступать уже нель- я. Господином обер-ефрейтором управлять
нельзя. - Так, - снова сказал я. - Видно, придётся мне исправить вам мозги
старым верным методом. Кто считает, что я не прав? Что девчонку надо оттрахать,
а потом, скорее всего, просто пристрелить, потому что это милосерднее, чем
отдавать её охранке?
Хочешь умереть быстро и легко? Или предпочтёшь сперва помучиться?.. - Сурендра,
- спокойно сказал я. - Даю тебе две секунды. Или ты надеваешь девке наручники,
или отправляешься отдыхать к Селезню.
парнем.
второй. Сурендра опрокинулся на спину, словно подрубленное дерево, а на меня со
всех сторон кинулись остальные. За исключением Микки, который остался стоять
возле пленницы, прижимая её тяжёлой рукою к земле.
не достанет мгновения. Я встретил Фатиха прикладом, с разворота приложил тем же
прикладом по шлему Джонамани. И тут оказалось, что больше бить некого. Глинка,
Назариан и Мумба оказались умнее. Они вовремя отскочили. Микки так и не
сдвинулся с места.
попутал, как говорится. Вы, козлы позорные! Вставайте!..
побитых был пристыженный.
наручники.
предстоит отправиться.
будут пытать, я., не могу... не выдержу... убейте! Хотите трахать... давайте, я
сама разденусь . только пристрелите, не ведите в гестапо!.. Они потом на самом
деле продадут нас Чужим!
чистосердечные показания следствию... Молчи, дура, и дотерпи до ночи, так что,
может, всё и обойдётся. Нечего бунтовать зазря!..
когда я вновь заговорил с ней по-русски.
получу пулю в спину от своих же. И всё будет списано на "случайное срабатывание
оружия"...
ней мои слова, произнесённые по-русски. Я чувствую - меня словно медленно
поджаривают в моей броне. Всё ради великой цели, вновь и вновь повторяет
знакомый с детства голос в моей памяти. Тебе придётся предавать и быть
преданным, тебе придётся сжимать зубы и твердить про себя, что бывают, мол,
ситуации, когда цель таки оправдывает средства...
Раздвакряк. Остальные - Сурендра, Джонамани, даже Фатих - и в самом деле
смотрели на меня смущённо и виновато. А вот во взгляде Кряка я прочёл чистую,
незамутнённую ненависть.
и всяческих кряков с селезнями.
пришлось тащить - кого под руки, а кого и на носилках. Многие, если не все,
носили красные повязки - знак интербригад.
семнадцать-восемнадцать. Редко встретишь более взрослые лица. Старше тридцати -
совсем никого. Серые, перепачканные глиной, гарью и частенько кровью штормовки.
Самодельные петлицы на отворотах. Самодельные петлицы с "кубарями" и "шпалами".
своей чёрной форме и длинных кожаных пальто, неудобных и непрактичных, но за
которые "тайная государственная полиция" держалась крепче, чем шотландская
гвардия Её Величества Королевы Соединённого Королевства - за свои юбки-кильты и
косые береты.
показывать рвение.
откозырял и уже совсем было начал отваливать, когда...
спиной руками и свежим кровоподтёком на щеке. Она едва стояла на ногах, но
всё-таки стояла. Сама, гордо отпихнув руки тех, кто пытался её поддержать.
печалях...
"бригадах", чья-то воля подняла их всех с разных планет, стянула сюда... зачем,
для чего, почему?.. И вот теперь Дальку, мою Дальку равнодушно вносят в список.
Берут отпечатки пальцев. Сканируют роговицу. Опознавательного жетона на ней,
само собой, нет, но гестаповцам он и не нужен. Они спрашивают имена скучными
голосами, само собой понимая, что пленные придумают себе что-нибудь. Это сейчас
никого не волнует. Главное - принять всех пленных и запротоколировать...
вспомнил, что мне ещё велено зачистить сектор на предмет трофеев, то есть
оружия, которое нельзя оставлять на земле. Я отправился обратно к отделению.
Сейчас мне как никогда хотелось, чтобы Кряк не выдержал. Мне надо было кого-то
убить. Ощутить рвущуюся плоть под пальцами. Почувствовать на щеках брызги чужой
горячей крови. О последствиях в такие мгновения не думаешь.
он встретил меня униженными извинениями. Обещаниями исправиться, ссылками на
тех самых "бесов", которые, как обычно, "попутали", и так далее и тому
подобное.
же связался с санчастью - что ты за командир, если не выяснишь, что с твоим
раненым бойцом.
какой-то некачественной. Она разорвалась, но не до конца или не с той силой.
Ханя должно было просто порвать пополам, а так он отделается только обширной
хирургией плечевого сустава, имплантантами и так далее - если, конечно, его
военная страховка, исчисляемая из "индекса полезности", позволит оплатить