– Это временно, пока «Форд» в ремонте. А вы забор перекрашиваете?
– Вот уж дурость, так дурость! – с чувством воскликнул Григорий.
– А что такое? – заинтересовалась я.
Выяснилась смешная вещь. Сегодня утром, едва пробило восемь часов, явился курьер из местных органов управления с пакетом. В нем содержался, нет, не приказ, настоятельная просьба выкрасить забор и ворота в цвет молодой листвы.
– Зачем? – удивилась я.
– Вроде тут правительственная трасса, и все должно быть одного тона, для красоты.
– Но у нас коттеджный поселок, мы-то им не подчиняемся!
– Так-то оно так, – вздохнул Григорий, – да и стоим в глубине, с шоссе не видно, только управляющий решил не спорить и нанял маляров. Хотите зеленую ограду – нате. Эти местные чиновники такие злопамятные, начнут потом вредничать да по пустякам привязываться.
Бурча себе под нос, секьюрити щелкнул брелком, ворота медленно открылись. Я покатила к дому. У наших чиновников неистребимо желание угодить начальству. Одна из моих подруг, Рада Коноплева, жила на Ленинском проспекте, там есть такой огромный дом из светлого кирпича, на первом этаже которого находится магазин «Кинолюбитель». Место для проживания не из лучших, шумно, грязно и очень много всякого народа. Но Коноплева притерпелась и даже перестала реагировать на гул бешено летящих машин.
Как-то раз, в выходной денек, она перестирала груду белья, развесила на балконе и решила наградить себя чашечкой ароматного кофе. Но не успела коричневая пенка подняться в джезве, как в дверь позвонили. Радка распахнула дверь. Шел 1976 год, и москвичи еще не успели обзавестись стальными дверями, панорамными глазками и системами автоматической наводки гранатометов на любую движущуюся цель.
На пороге стоял пожилой, страшно серьезный милиционер. Не сказав «здравствуйте», он рявкнул:
– Снимай немедленно трусы!
Рада перепугалась до потери пульса.
– Зачем?
– Скидавай живей, сказали же!
Мысленно простившись с невинностью, Коноплева проблеяла:
– Вы хотите меня изнасиловать? Но, боюсь, не сумею доставить вам удовольствия, я еще никогда не имела дела с мужчиной. Может, вам лучше обратиться в 73-ю квартиру, там живет Зина, она уже три раза побывала замужем и сейчас как раз свободна!
– Гражданочка, – прошипел мужик, – заканчивайте ваньку валять. Идите на балкон и снимите белье.
Рада, поняв, что никто не собирается валить ее на пол с желанием удовлетворить животный инстинкт, успокоилась и возмутилась:
– Это почему? Мой балкон, что хочу, то на нем и делаю!
– Ни в коем случае, – погрозил ей пальцем милиционер, – тут правительственная трасса. А ну как кого из космонавтов мимо повезут или еще самого… А тут трусы на ветру полощутся.
Люди в 1976 году были иными, чем сейчас. Если бы кто явился с подобным заявлением к Коноплевой в нынешнее время, она бы просто, послав по матери всех: космонавтов, мента и даже… самого, захлопнула бы дверь и пошла допивать слегка остывший кофе. Но в 1976 году Рада покорно побежала на балкон и безропотно сняла исподнее.
Да, времена-то изменились, но некоторые люди остались прежними, во всяком случае, те, кто хочет угодить начальству.
Дома я проскользнула тихонько в спальню, стараясь, чтобы дети не услышали моих шагов. Кажется, сегодня все находились в великолепном настроении. Из-за закрытых дверей гостиной раздавались взрывы смеха и бодрый голос Тузика:
– Нет, нет, не обманете, это отварная свекла.
– Не подглядывай, – радовалась Маня, – а здесь чего?
Воцарилось молчание, потом Нос неуверенно протянул:
– Вроде мясо…
Все просто застонали.
– Еще раз, – взвыла Маня, – нюхай как следует!
Послышался звонкий лай. Это собаки веселились вместе со всеми. Вот и слава богу, пусть лучше вопят от восторга, чем ругаются и выясняют отношения. Я же слишком устала сегодня для того, чтобы изображать заботливую хозяйку.
Утро началось с промозглого, серого дождя, но мне было наплевать на погоду. Даже если бы на улице бушевал тайфун «Эдуард», я бы все равно поехала в издательство «Астра». Адрес был указан на последней странице повести про крысу: Волоколамское шоссе, дом 18а, корпус 3…
Проплутав полчаса между совершенно одинаковыми кирпичными домами, все под номером 18, я наконец-то набрела на нужное здание. Но попасть внутрь было не так-то просто. Вход закрывала абсолютно гладкая стальная дверь без всяких отверстий, в ней не было даже ручки. На косяке я нашла маленькую кнопочку и ткнула в нее пальцем. Раздался тихий скрип. Я задрала голову вверх и увидела под потолком небольшую камеру, медленно разворачивающуюся в мою сторону.
– Вы к кому? – раздался голос, звучащий словно из загробного мира.
– Я писательница, начинающая, хотела предложить рукопись…
Послышался щелчок, дверь приотворилась, и я оказалась внутри просторного холла, перед закрытым турникетом. С правой стороны стоял стол, за которым восседал парень, одетый, словно фашист, в черную, перетянутую ремнями форму.
– Давайте рукопись, – велел он.
– Но мне хотелось бы поговорить с кем-нибудь из сотрудников «Астры».
– Здесь такой порядок, – принялся растолковывать секьюрити, – я беру ваши бумаги и отдаю в отдел. Кстати, что у вас?
– Как что?
– Ну любовный роман, небось?
– Нет, – совершенно искренно возмутилась я, – терпеть не могу сладкие слюни. Детектив, конечно.
– Ага, – кивнул охранник, – значит, передам в редакцию криминальных романов. Если их вещица заинтересует, вам позвонят. Вернее, позвонят в любом случае, если рукопись не подойдет, заберете ее у меня…
– Но мне хотелось поговорить, узнать впечатление…
– Издательство не комментирует свои решения!
– Значит, вы меня не пропустите?
– Никогда. Только если прикажут.
– Нет, уж такие условия мне не подходят, – в крайней озлобленности прошипела я и вновь села в «Жигули».
Узнала по платной справке телефон «Астры», позвонила и, услыхав интеллигентный женский голос, произнесший «Алло», сказала:
– Добрый день.
– Здравствуйте.
– Скажите, пожалуйста, у кого можно узнать адрес Сергея Сомова?
– Кто это такой?
– Ваш автор, писатель.
– А в каком жанре работает?
– Фантастика.
– Минуточку подождите.
Послышалась противная, заунывная музыка, потом другой голос, тоже женский, но более жесткий, спросил:
– Вам кого?
– Мне необходим телефон Сергея Сомова.
– Это кто такой?
– Прозаик, написал повесть «Разговор со стальной крысой», вы ее выпустили в 97-м году.
– Извините, – вежливо, но категорично ответила сотрудница, – но мы не имеем права сообщать координаты авторов.
– Но мне очень хотелось поговорить с ним, выразить свое восхищение…
– Напишите нам письмо, его обязательно передадут прозаику.
В ухо полетели гудки. Прозаик! Сразу вспомнился услышанный невесть где анекдот. В роскошный «шестисотый» «Мерседес» врезается, как водится, старенький, грязный «Запорожец». Братки в кожаных куртках подлетают к «запору», распахивают дверцу и видят на водительском месте худенького, тщедушного мужичонку в огромных бифокальных очках.
– Ну, – говорит один из бандитов, – попал ты, дядя. Гони баксы, все, что есть.
– Что вы, мальчики, – лепечет незадачливый шофер, – нету у меня денег. Уж извините, писатель я, прозаик.
– А вот сейчас поглядим, про каких заек ты пишешь!
Но в «Астре» трепетно оберегают покой тех, кто ваяет романы про «заек». Я принялась в растерянности оглядывать улицу. Приходится признать, что в издательстве отлично вымуштрованный коллектив. Ладно, телефон Сомова я все равно узнаю, поеду, например, в Союз писателей. Я включила мотор, потом снова выключила. Совсем рядом с входом в «Астру» бойко торговал газетный ларек, пойду куплю «Скандалы», страшно забавное издание. Газета! Я вновь схватилась за телефон.
– Издательство.
– Еженедельник «Библиофил».
– Вас соединить с пресс-службой?
– Будьте любезны.
На этот раз ответил мужчина. Не давая ему опомниться, я затарахтела:
Шилова Юлия
Афанасьев Роман
Посняков Андрей
Сертаков Виталий
Соломатина Татьяна