разбудила, в такую рань подняла...
нашей работе? Когда изнасилованная и избитая девушка сидит перед нами и
плачет, а мы преступника найти не можем. Вот тогда бывает неудобно, и
даже очень. А все остальное удобно.
вниз.
в подсобку метлу. В первый момент у нее появилось ощущение, что она схо-
дит с ума. Судьба словно насмехается над ней, заставляя переживать одно
и то же по два раза. Потеряла Наташу - следом исчез Олег. Вчера этот че-
ловек появился и начал с ней разговор точно так же, как совсем недавно
это сделал Олег. Сегодня он подошел к ней в точно такой же момент, как
два дня назад подходил Коротков. Все повторяется. Или у нее уже крыша
поехала?
уборку начали. Сейчас вы все сделали, так что самое время поговорить.
нимая глаз.
серьезнее.
ка. - А вас как величать прикажете?
чтобы достать их и показать Ире.
какого разговора не будет.
Коротков, все прочитала от первой до последней буквы. Ташков Александр
Николаевич. Майор. Начальник отделения. Она прочла все еще разочек и
вернула документ владельцу.
ласилась она. - Только недолго, у меня работы полно.
провел день, чем занимался, с кем встречался?
коничнее. Этот Ташков пока что не сделал ей ничего плохого, ничем ее не
обидел, но он ей уже не нравился. Ира даже не могла бы сказать, почему.
Может быть, потому, что жив, а Олег - погиб.
об Олеге. Ему все равно уже не поможешь. А вот Натка...
с ним вместе работали, и сейчас я делаю все для того, чтобы найти тех,
кто его убил. А вы разговариваете со мной так, как будто я ваш личный
враг или взял у вас деньги в долг и не отдаю.
минуты, пока шли от "Глории" до ее дома. И если он не поднимался к ней,
то еще возле подъезда минут десять стояли. И тоже не молча. А если пы-
таться вспомнить - так вроде и ни о чем. Или... Как ни странно, но выхо-
дило, что разговаривали они в основном о ней, об Ире. О ее сестрах и
брате, о ее матери, о ее квартирантах. А больше ни о чем. Она тут же
вспомнила наказ Короткова: стараться, чтобы разговор не коснулся Наташи.
Поэтому ответила коротко и максимально честно (с учетом вышеназванного
ограничения, поставленного Коротковым):
ресказывала Ташкову все, что спрашивал у нее Олег и что она ему отвеча-
ла. Глаза у Ташкова делались с каждой минутой все более жесткими, лицо -
напряженным, а голос - отрывистым, когда он порой перебивал ее, задавая
уточняющие вопросы. И вдруг ее пронзила догадка. Ей показалось, что в
нее воткнули железный прут и проталкивают поглубже. Олегу и этому Ташко-
ву были интересны ее квартиранты. И не Георгий Сергеевич, тихий бухгал-
тер, а именно Муса, Шамиль, Ильяс и их дружки. Что же выходит, Олегу бы-
ли нужны они, а вовсе не она, Ира? Он притворялся, он ложился с ней пос-
тель, он говорил, что ему совсем не противно ее прыщавое лицо, а сам...
Работал. Собирал сведения. Какая гадость! А она, дура, поверила, размяк-
ла. Маму она ему, видите ли, напоминает. Доброе дело он хочет сделать. К
врачу ее записал. Мерзость.
нехорошо?
мне лучше, чем Олегу. Неужели вам никогда не надоест использовать в сво-
их целях таких доверчивых дур, как я? Ну давайте, изображайте страстную
любовь, просите, чтобы я привела вас в гости, познакомила с жильцами.
Вам ведь жильцы мои нужны, да? Господи, ну почему меня все используют,
кому не лень? Я же человек, поймите вы это, я человек, живое существо, а
не предмет неодушевленный, которым можно попользоваться и выбросить на
помойку. Ну что вы молчите? - Она сама не заметила, как перешла на крик.
- Я права, да? Олег ходил ко мне только ради Ильяса и его компании? Не
скажу я вам больше ничего! Я не буду помогать вам искать его убийцу.
Этот убийца доброе дело сделал, избавил мир от еще одной двуличной сво-
лочи. Олег подвиг, видите ли, совершил, несчастную бродяжку подобрал на
улице, пригрел, накормил, а она к нему привязалась. Дешевка вшивая!
Дерьмо!
мана чистый платок, чтобы вытереть слезы, градом катящиеся по ее лицу.
рим. Она всхлипнула, пытаясь взять себя в руки, но не справилась с нер-
вами и отчаянно разрыдалась, уткнувшись лицом в его широкое плечо.
ровный шум моросящих струй успокаивал. Он даже окно открыл, чтобы лучше
слышать звук дождя и вдыхать влажный прохладный воздух. Здесь, в этой
квартире, он чувствовал себя спокойно и уютно, он точно знал, что сюда
никто никогда не придет. Кроме него самого и его женщин, разумеется. Его
доноров. Его подопытных кроликов. Своих женщин он ценил, как ценят люби-
мую авторучку, которой привыкли писать, любимое кресло, в котором привы-
каешь сидеть вечерами с книгой или перед телевизором, как любимую чашку,
из которой и кофе кажется вкуснее. Но не потому, что он привыкал к ним,
а потому, что они были ему нужны, необходимы. Они должны были рожать ему
детей, и поскольку, кроме них, этого сделать никто не мог, ему приходи-
лось их ценить. И даже где-то любить. По-своему, конечно, в меру его по-
нимания и способностей.
пеливо ожидая его указаний. Собираться уходить? Сварить кофе? Поискать
какие-нибудь продукты и приготовить легкий ужин? Что господин прикажет?
Нет, определенно, если уж жениться когда-нибудь, то только на ней. Она,
по крайней мере, существование не отравит, не будет мешать, лезть с глу-
пыми разговорами, проявлять ненужную инициативу. Да, Зоя - это вам не
Верочка.
размазалась.
воды, потом Зоя снова появилась в комнате. Лицо ее было чисто умытым, но
почему-то расстроенным.
летная вода, которую я вам подарила, да?
шкафчике. Вы его передарили вашему другу? Он вздрогнул. Ну какой же иди-
от! Надо было сорвать с коробки эту дурацкую наклейку, которую Зоя туда
присобачила, написав на ней какие-то поздравительные слова к Новому го-
ду. Без наклейки была бы обычная коробка с обычным флаконом внутри, в
любом магазине можно купить, поди докажи, что это тот самый, ею подарен-
ный, а не просто точно такой же. И дернул ее черт лезть в шкафчик! Чего
она там искала?
ни-отчеству! - раздраженно ответил он, предпринимая отчаянную попытку
Конюшевский Владислав
Свержин Владимир
Орлов Алекс
Афанасьев Роман
Шилова Юлия
Пехов Алексей