Чтение 43–й страницы книги ~Идеальная мишень~

— Понятно, — подвела неутешительный итог Сиренко, — я надеялась, что у вас будет больше информации.

— Честно говоря, нам довелось еще раз заниматься Эдгаром Вейдеманисом, — сказал генерал, — когда он получал российское гражданство. Мы провели негласную проверку — все же он бывший разведчик и профессионал достаточно высокого класса. Все оказалось чисто. Если, конечно, не считать его тяжелой болезни.

— Что? — сразу же вскинулась Галина. — А чем он болен?

— А вы разве не знаете? — удивился генерал. — Вы можете получить все медицинские показания в Онкологическом центре. Собственно, поэтому мы тогда и не стали больше его разрабатывать. Ему предлагали обратиться в ассоциацию бывших сотрудников КГБ и МВД, которая помогает всем нуждающимся и инвалидам. Но он отказался. И я его понимаю, он гордый человек. И таким был всегда. В Африке, когда он узнал, что один актеришка решил развлечься с его женой, он так накостылял тому в туалете, что дамский угодник надолго запомнил его науку.

— Мне этот мужик нравится, — подвела итог разговора Галина. — Спасибо за информацию, господин генерал.

Генерал встал, протягивая руку.

— Рад, если помог. Только у нас в разведке не любят этого слова — «господин»… Успехов вам.

Из Ясенева Галина отправилась сначала в прокуратуру, а затем в Онкологический центр на Каширском шоссе. По словам врачей, наблюдавших Вейдеманиса, его болезнь была изрядно запущена. Помочь могла только операция, если он на нее решится. Но и от химиотерапии пациент отказался, после десятого апреля не приезжал в больницу.

В четвертом часу дня Галина позвонила Дронго и рассказала обо всем, что узнала.

— Он тяжело болен, — говорила Сиренко. — В Онкологическом центре ему рекомендовали немедленную операцию. С очень небольшими, правда, шансами на успех. Но он отказался и от операции, и от химиотерапии.

— И он все знает о своей болезни? — спросил ошеломленный Дронго.

— Знает. Может быть, поэтому он и согласился на предложение Кочиевского. Ведь ему уже нечего терять.

— Спасибо, Гала, вы мне очень помогли, — взволнованно сказал Дронго. — Если вам удастся поговорить еще и с его родными, будет совсем хорошо. И узнайте, где он раньше работал.

— Постараюсь. Успехов вам…

В фирмах, где раньше трудился Вейдеманис, ничего нового узнать не удалось. Все то же самое: исполнительный, добросовестный работник. Кое-кто вспомнил, что он дружил с убитым Федором Гаско, но никто не связывал смерть коммерсанта с Вейдеманисом. В шесть часов вечера Галина поехала к Вейдеманисам.

Нашла нужный подъезд, квартиру. Позвонила. Ей никто не ответил. Она позвонила еще раз. И снова — никого. Галина позвонила к соседям. Соседка оказалась словоохотливой.

— Сейчас их дома нет, — объяснила она. — Девочка задержалась в школе, а бабушка пошла за ней.

— Понятно, — Галина вышла из подъезда. Достала телефон, собиралась было позвонить, но передумала. Решила, что вернется сюда через час. Но и через час в квартире по-прежнему никого не было.

Она поехала в прокуратуру, надеясь найти Всеволода Борисовича, и не ошиблась. Романенко сидел в своем кабинете. Очевидно, у него слезились глаза от постоянного недосыпания. Хмуро взглянув на Галину, он предложил ей сесть. Она знала, что он не любит слушать новости с порога. Романенко считал, что торопливость — признак легкомыслия. Сначала приведи в порядок свои мысли, а потом говори.

— Все данные на Вейдеманиса я уже оставила у вас, — начала она, — я была в Онкологическом центре. Там подтвердились наши подозрения — он тяжело болен. Именно поэтому и согласился стать проводником группы Кочиевского в Европе. Они нашли своего рода идеальный вариант: профессионал, бывший сотрудник разведки, знающий иностранные языки, умело ориентирующийся в европейских странах. Он ищет Труфилова, а за ним идет группа убийц, которая устраняет всех, кто имел какое-либо отношение к этому делу.

— Понятно, — вздохнул Романенко, — мы искали демона зла, а нашли несчастного человека, которому осталось жить совсем ничего. Он потерял работу и заболел. Представляю его самочувствие. У него на руках мать и дочь, будущее которых он обязан обеспечить. Вы сообщили Дронго о вашей поездке в Онкоцентр?

— Сообщила, — кивнул Галина, — но я не смогла поговорить с родными Вейдеманиса. Два раза приезжала, но их не было дома.

— И что думаешь? Где они?

— Соседка сообщила, что бабушка отправилась за внучкой, та не пришла из школы.

— Странно… — Романенко нахмурился, — нужно проверить все еще раз.

Поедешь с нашим сотрудником. Все, что касается Вейдеманиса; нас интересует в первую очередь.

— Я поеду сама, — предложила Галина, — у вас и так хватает забот.

— Добро, — согласился Всеволод Борисович, — только осторожнее. Если увидишь что-то подозрительное, звони. И немедленно, без лишнего героизма. И так проблем выше крыши.

— Что-нибудь случилось?

— У нас каждый час что-то случается, — пробормотал Романенко, — сначала в Хайзене застрелили Кребберса, бывшего связного Труфилова, затем в Антверпене взорвали автомобиль с Игорем Ржевкиным. А днем в Схетоне, рядом с Антверпеном, нашли трупы двоих туристов, прилетевших из Москвы. Если добавить еще и убийство в самолете два дня назад, то получается, что мы все время опаздываем. Честно говоря, я даже не представляю себе, как Дронго может справиться с этой проблемой. Не нужно было вообще его подключать. Мы все равно не успеем найти Труфилова. Против нас слишком крупные силы.

— Он так не считает, — возразила Сиренко. — И мы не можем останавливаться на полпути.

— Не можем, — кивнул Романенко. — Будем надеяться, что Дронго все же сумеет остановить их раньше, чем они найдут Труфилова. Это наш последний шанс.

Антверпен. 14 апреля

Они приехали в Схетон, когда эксперты еще работали на месте трагедии.

Все произошло в одном из заброшенных домов, на окраине Схетона. Дом был оцеплен, и журналисты рвались сквозь кордон полицейских, пытаясь получить хоть какую-нибудь информацию. Работали телевизионные камеры, сразу несколько человек комментировали происходящее с места событий. Комиссар хмурился, понимая, как вреден расследованию шум вокруг преступления. Он протиснулся вместе с Дронго сквозь толпу журналистов, не отвечая на их вопросы.

Войдя в дом, они прошли на второй этаж, где и произошли оба убийства.

Комиссар Верье подошел к одному из экспертов.

— Как он погиб?

— Его застрелили, — сообщил эксперт, — но перед смертью пытали.

Прижигали руки, ноги, половые органы. Перед этим связали. Взгляните, на руках характерные борозды. Очевидно, использовали и повязки, чтобы пленные не кричали. Мы нашли одну из таких повязок в углу. Но убили их совсем недавно, примерно час назад.

— Почему не были слышны выстрелы?

— Очевидно, стреляли из пистолетов с глушителями. Использовали два пистолета.

— Что-нибудь нашли при убитых?

— Да, документы. Оба русские туристы из Москвы, прилетели к нам пять дней назад. В карманах были даже деньги. Видимо, убийцы спешили. Но это в любом случае не ограбление. У одного из убитых даже не сняли золотые часы.

Дронго, не любивший смотреть на трупы, отвернулся. Затем снова вернулся и все-таки заставил себя сесть на корточки перед одним из убитых, взглянул на искаженное предсмертной гримасой лицо. Жестокость убийства потрясла его, но что за этой жестокостью?

Комиссар хотел вытащить какие-то подробности из своих сотрудников.

— Как все это случилось?

— Страховой агент приехал, чтобы проверить состояние строения, — рассказывал инспектор, — услышав крики, попытался войти в дом. Но передумал и поспешил на улицу. Из автомата позвонил в полицию. Когда приехала полиция, в доме уже никого не было. А наверху — два теплых трупа, кровь даже не успела свернуться. На первом этаже мы нашли два пистолета с глушителями. Убийцы их выбросили.

— Значит, кто-то захватил этих двоих, — сделал вывод комиссар, — затем пленников привезли сюда, в заброшенный дом, начали пытать, а когда услышали шаги страхового агента, убрали обоих. Так?

— Да, видимо, все так и было, — подтвердил инспектор.

Комиссар Верье подошел к Дронго, тот показал ему на достаточно четкий след — отпечаток ноги сорок пятого или сорок шестого размера.

— А что вы думаете насчет этих русских? — спросил комиссар. — Мы нашли документы у них в карманах. А внизу кто-то выбросил пистолеты с глушителями.

Они туристы, прилетели в Голландию несколько дней назад.

— Двенадцатого? — переспросил Дронго.

— Нет, кажется, десятого, — ответил комиссар, — а почему вы спрашиваете?

— Вместе с основным подозреваемым в Голландию прилетели еще два человека, которые находятся у нас на подозрении, — объяснил Дронго. — Но судя по всему — по лицам убитых, это не они. У меня есть фотографии людей, прилетевших вместе с Вейдеманисом.

— Вы хотите сказать, что прилетела еще парочка? — иронично протянул комиссар. — Не слишком ли много для нашей маленькой страны?

— Я все проверю, — дернул плечом Дронго, — разрешите, я позвоню в Амстердам и узнаю, значились ли эти фамилии в списке пассажиров на двенадцатое апреля.

— Ради бога, — пожал плечами комиссар, — но мы нашли в их карманах билеты. Они прилетели десятого. У них есть и паспорта, с отметками. Десятого они прошли голландскую границу. Десятого апреля.

— Непонятно, — задумчиво протянул Дронго, — кто же эти люди? Если друзья Труфилова, то почему они прилетели именно в Голландию, а затем переехали в Бельгию? Если враги, то кто их убил? И почему? Что хотели у них узнать?

— У меня нет ответов на эти вопросы, — чуть раздраженно сказал комиссар, — мне казалось, что вы сможете нам помочь. Теперь выясняется, что это двойное убийство для вас такая же неожиданность, как и для меня.

— Еще большая, — честно признался Дронго, — более того, я не представляю себе, как теперь действовать. Остался единственный шанс.

— Какой? — спросил комиссар.

— Проверить все отели в Антверпене. Мне нужно знать, где остановились трое людей — Эдгар Вейдеманис, Осип Харченко и Сергей Кокотин. Нужно проверить все центральные отели Антверпена. Если понадобится, вообще все отели.

— Сделаем, — кивнул комиссар, — давайте мне их фамилии. Только напишите в латинской транскрипции.

Он взял список и передал своему помощнику. Затем снова подошел к одному из убитых.

— Все же почему их пытали? — задал себе тот же вопрос комиссар. — Они прилетели только десятого числа. Что они могли за несколько дней узнать такого, чтобы их так зверски мучили? Какой тайной они владели?

— Если бы я знал ответ на этот вопрос, то, возможно, ответил бы и на второй — почему их убили, — раздумчиво сказал Дронго.

— Заканчивайте осмотр, и все материалы ко мне, — приказал комиссар, — страхового агента тоже привезете сюда. Я лично его допрошу. Возможно, он вспомнит еще что-нибудь.

— Не хочу вам мешать, — сказал Дронго в раздумье. — Боюсь, что я немного ошибался. Эти двое явно неучтенные фигуры в той игре, которую я себе вроде бы представлял. А пока я буду ждать вашего звонка в отеле «Антверпен Хилтон». Я ведь все равно не знаю французского, — сказал Дронго. — Если вам удастся что-либо найти, очень прошу вас позвонить мне.

— До свидания, — кивнул комиссар, вновь обернувшись к своим сотрудникам. Забот у него хватало.

Дронго с трудом пробился через автомобильную пробку и довольно долго выходил к центру города, надеясь найти машину. Лишь через полчаса он нашел такси и поехал в Антверпен, заказав себе отель по телефону. Обратная дорога заняла гораздо больше времени, чем он себе представлял. Сказывались пробки в центре города, особенно при подъезде к отелю.

Добравшись в отель, он поднялся в свой забронированный четыреста семидесятый номер. Он выходил окнами на какое-то учреждение. А в самом номере — невероятно большой комнате — впечатляла широченная двухспальная кровать. Он подошел к окну, по привычке закрывая темные занавески. В любом помещении он всегда задергивал шторы и закрывал занавески.

Приняв горячий душ и облачившись в халат, позвонил по номеру обслуживания клиентов:

— Пришлите, пожалуйста, горничную, — мне необходимо срочно постирать рубашку и отутюжить костюм.