Чтение 43–й страницы книги ~Место покоя Моего~

трое.

И тогда пришло решение - как и должно было прийти.

- Принимай нового ученика, Иешуа. Он пойдет с нами. До конца. Имя его -
Йоханан, ты знаешь, оно все то же. Только - не Предтеча, тот, к великому
несчастью, погиб. А этого назовем Богословом. Йоханан Богослов - звучит?..

- Звучит, - согласился Иешуа. - А Йоханан согласится идти с нами?

Боже ж ты мой, восхитился Петр, он спрашивает у меня, потому что ему
неловко спросить у самого Иоанна: пойдет ли он позади - не только на словах,
как утверждал во время посвящения Иешуа январской водой Ярдена, а на деле, - в
реальности, жизни? Сказать - куда легче, чем сделать. Тем более тому Иоанну,
Предтече, Крестителю, которого впервые узнал Иисус и которого много лет знал
Петр.

Но ответил Иоанн - другой, который шесть дней ждал Петра в подземелья
Иродового дворца:

- Я пойду с тобой до конца. - И повернулся к Петру: - А ты знаешь конец,
Кифа? Каким он будет?

- Понятия не имею, - засмеялся Петр.

И в данный конкретный момент он был абсолютно искренен в своих словах, но
в то же время знал точно, что впереди у них - огромное множество конкретных
моментов и каждый будет корректировать конец или, точнее, финал этой долгой
истории. Хотя он все равно получится таким, каким должен получиться.

Шли в Капернаум - по новой иерархии. Впереди - Иешуа, чуть сзади - Петр и
Иоанн, самые близкие ученики Мессии, если верить евангелистам.

Иоанн спросил Петра - непривычно робко, будто и не надеясь на ответ,
который только что не получил:

- Не обманывай меня, Кифа. Ты знал, как будет сегодня. И знаешь, как будет
дальше. Так?

И Петр ответил - серьезно и максимально честно:

- Я знаю, как должно быть. А как будет - знает только Бог. Иоанн помолчал,
осмысливая услышанное. Спросил снова:

- Ты когда-нибудь расскажешь мне, как должно быть? Петр молчал. Иоанн не
переспрашивал. Так, в тишине, дошли до Капернаума, до дома Филиппа. И тут Петр
решился:

- Когда-нибудь расскажу, Йоханан. И очень надеюсь, что ты сумеешь все
понять. Только не торопи меня...

В конце концов, что он терял, давая обещание? Ничего ровным счетом. Ему
очень нужен был в проекте - а дальше больше! - помощник, соратник,
единомышленник. Техники - не в счет, они - вне действия, а внутри действия -
только он, Петр, и никого рядом. Трудно? Не то слово. Как говорится: знал бы -
соломки подстелил бы... А Иоанн?.. Если он и вправду - другой, не яростный и
бескомпромиссный вчерашний Предтеча, а спокойный и мудрый сегодняшний Богослов,
то почему бы и нет? Лучшей кандидатуры Петр и не желал...

Как там в вечной, столетья не умирающей книге Владимира Ивановича Даля?..
Поживем - увидим. Время покажет. Что хорошо, то не скоро. Этой песни - конца
нет...

ДЕЙСТВИЕ-3. ЭПИЗОД- 1

ИУДЕЯ, ИЕРУСАЛИМ, 25 год от Р.Х., месяц Адар

Доморощенная гвардия Иешуавступила в Иершалаим в середине марта, или
по-местному в самом конце месяца Адар. Город не сопротивлялся, напротив,
встретил Машиаха с соратниками гостеприимно: тихой и ясной погодой, призывными
криками торговцев, навязчивым людским гамом - непременным атрибутом столицы, и
теплом нагретого весенним солнцем камня мостовых.

Теперь их было девять: Иешуа, Петр, Иоанн, с измененными Мастером чертами
лица - легко измененными, почти неуловимо, а все ж никто в нем не должен
распознать Крестителя, он теперь просто ученик; Андрей, который согласно
Истории окажется через много лет Первозванным, рыбаки Фома и Иаков, бывший
зилот Иуда, Левий-мытарь, и совсем молодой паренек из Каны по имени Натаниэль
или просто Натан. Ему Иешуа вылечил ногу, неправильно сросшуюся после травмы:
парень до встречи с Машиахом сильно и уродливо хромал. Выпрямившаяся на глазах
у изумленного народа кость заставила Петра в очередной раз мысленно, - а,
точнее уже, бессмысленно! - воззвать к небу: о Боги! Что же еще сможет эта
матрица? Под Богами, очевидно, подразумевался шеф Службы Времени Дэнис, знавший
про матрицу нечто, не положенное никому. Или тоже ни хрена не знавший и
поэтому все затемнивший донельзя... Определение "бессмысленно" для Петра - не
случайно. К собственному опасению - а, скорее, даже к некоему подспудному
страху, - он давно понял, что глупо удивляться все новым и новым проявлениям
матрицы в действиях Иешуа, надо просто быть всегда готовым к ним - любым! Как
говорили древние, кстати, может, и недалекие современники сотоварищей Петра:
"Nil admirari!" - "Ничему не удивляться!"...

Да, о Натане. После чуда, происшедшего с ногой, Натан сам попросился в
ученики к Иешуа, а тот не отказал.

Они пришли в Иершалаимпо дороге, тысячи раз исхоженной галилеянами,
вытекавшей узкими ручейками из городишек и деревушек северной приозерной земли,
ручейками, сливавшимися в итоге в одну реку-дорогу, долгую, упиравшуюся в
северные, естественно, городские ворота, по мере приближения к городу
обраставшую все большим количеством хижин, лачуг и прочих сооружений, в которых
шла жизнь абсолютно такая же, как и внутри городских стен. Но эти места не
считались городом. В лучшем случае - пригород. Здесь жили те, кому в городе по
тем или иным причинам жить было нельзя - чистильщики одежды со своими
зловонными чанами, пожароопасные кузнецы, скотники, державшие в обширных
загонах овец для жертвоприношений... Еще здесь обреталось немало тех, кто не
хотел бы часто попадаться на глаза представителям закона - римской претории
уследить бы за порядком в городе, а уж до трущоб руки точно не скоро дойдут.

Петр с интересом наблюдал за реакцией Натана и Яакова - из всех только они
посещали Иерусалим впервые. Громада стены, опоясывающей город, величие башен,
многоязыкая разноголосица - все это ошеломило их до крайности. Они вертели
головами, то и дело останавливались, терялись в толпе, нагоняя, отставали
опять. Классический, хотя и хамоватый, термин - деревня...

Интересный момент: у сопровождающих Машиаха людей, простых, в общем-то от
сохи ребят, не было ни грамма напыщенности и высокомерия от осознания того, что
они - свита. История знает множество примеров, когда члены свиты были куда
пафоснее своего хозяина. Вернее: обратных примеров почти нет, Петр, во всяком
случае, не вспомнил. Свита делает вождя. Свита играет короля... Затертые до дыр
поговорки. Но всегда работающие. Даже если король - гол. Даже если никакого
короля - нет. Свита - самодостаточна. А эти - непосредственны, как дети: охают,
удивляясь, кричат, теребят друг друга за одежду - смотри, смотри! Казалось бы -
малообразованный крестьянин или рыбак должен моментально вздернуть нос: как же,
я нахожусь среди избранных! Я приближен к Великому Чудотворцу, которого знает
каждый в Галилее. А теперь еще и в Иершалаим пришли - а ну, скорей любите нас!
Ничего подобного. Не ведающие, что за фрукт - слава, ученики Иешуа являют
мудрость, которая должна быть присуща людям, уже прошедшим непростое испытание
славой. И кстати, что редко, вышедшим из него без потерь. Хотя и сам Иешуа не
очень похож на требующего великих почестей - идет себе простой, скромно одетый
человек, каких здесь многие тысячи, а вокруг - друзья. Просто друзья. Или все
же иначе, нереалистичнее - пока друзья... Но Мастер явно ощущал присутствующую
у этих "друзей" скрытую гордость, похожую на ту, что испытывает
солдат-новобранец, которого только что зачислили в элитное подразделение. Для
него слово "счесть" далеко не пустой звук, и он готов за эту честь голову
сложить, если понадобится.

Эх, хорошо бы, не понадобилось... Но охрана у Иешуа подобралась неплохая.

Петр предполагал, что ему и всем остальным ученикам придется исполнять
некие охранные функции. По крайней мере во время визита в Иерусалим. Уж больно
воинственно был настроен Иешуа. Всю дорогу теоретизировал на тему, как, в
принципе, можно захватить город небольшим отрядом воинов, кому, как и где
располагаться, какие объекты занимать в первую очередь. С Иудой они быстро
нашли общий язык на этой почве. Оно и понятно - зилоты в своих кругах частенько
ведут такие беседы. Но все, конечно, понимают, что занять город - не штука:
если нет никаких праздников, количество легионеров там минимально. А вот
удержать захваченное - это уже нереально: за пару дней к городу подтянется
огромное войско римских солдат. А они свое дело знают - им города брать не
впервой. Так что зилотам оставалось лишь горестно вздыхать, понимая, что
многотысячную армию бесстрашных бойцов собрать не удастся. Да и устраивало их,
как считал Петр, состояние постоянной партизанской войны. Его прелесть - в
термине "постоянной". То есть - непрекращающейся. И, по сути, неостановимой.
Никем... Но поупражняться в теории - не зазорно.

Слушая эти беседы, Иоанн загадочно ухмылялся в короткую бороду и качал
головой.

А Иешуа подозрительно нравились такие разговоры. У него зажигались глаза,
он размахивал руками, объясняя, как следует действовать во время штурма, чертил
на песке схемы захвата Храма и дворца Ирода.

Откуда в нем столько воинственности-то? Петр недоумевал: рядовой плотник
довольно грамотно, выстраивает - пусть безнадежно теоретически! - военную
операцию, над которой даже во время Петра - пацифичное насквозь время -
трудился бы целый штаб. Помнится, в начале XX века в России уже была похожая
история - недоучившийся, обиженный за брата разночинец, с группой
единомышленников, за одну ночь захватил власть в столице, а затем и во всей
стране. Это оказалось нетрудно - была бы идеология. А уж под ее знаменами
сплотятся голодные солдаты, крестьяне и прочий трудовой и тоже вечно обиженный
и недовольный люд. Кем-кем, а уж идеологом Иешуа мог быть знатным.
Харизматическая личность, слова, подкрепленные делами. Не успел оглянуться, а
за тобой уже толпа народа идет.

Кстати, тогда в России, во время революции, среди соратников главного
смутьяна, неустанно трудился некий тип со странной фамилией Парвус - личность
таинственная и Историей плохо изученная. Точнее, совсем неизученная. Оно и
понятно - хороший Мастер Службы Времени не должен светиться уж особо сильно,
Парвусом был Мастер-Двенадцать Карл. Среди коллег известный как Карл
Двенадцатый. Неплохой мужик, настоящий бюргер с пивным пузом, свойский, не
замкнутый, как большинство Мастеров, Петр с ним давно дружит...