негативный характер.
что-то необъятное. Покосившись на него, Верка спросила:
вы смогли бы разрушить вон те кварталы одним выстрелом, - он указал в сторону
нагромождения высотных зданий.
должны были защищать специальные боевые машины, но все они вышли из строя уже в
первые часы после катастрофы.
изображавшего, как он с натугой толкает что-то перед собой. - Размер-то у этой
штуки какой? Тяжелая она?
ничего не понявший, последовал примеру Зяблика. Лилечка пожала плечами, давая
понять, что о таких вещах она судить не может.
заявила Верка. - Давай нам эту убойную штуковину, не знаю, как она там у вас
называется, а уж мы постараемся натянуть аггелам глаз на задницу.
спутников по части того, что касалось исторического промежутка, разделявшего их
эпохи. Конечно, в общих чертах он был осведомлен об основных событиях последних
веков, но в детали не вдавался. Вторая мировая война, к примеру, была для него
такой же архаикой, как крестовые походы или гибель Римской империи. Учили его
долго и интенсивно, но не каким-либо конкретным наукам (слишком много их
развелось и слишком сложны они стали), а умению при помощи всепланетной
информационной сети добывать нужные для себя сведения.
просто вызвал бы на любой из своих мониторов пакет информации, в краткой и
доступной форме рассказывающей о ее причинах, ходе и последствиях. Если бы
какой-то батальный эпизод заинтересовал его больше других, не составило бы
никакого труда почти мгновенно получить все сведения о нем, изложенные в
подлинных документах противоборствующих сторон, трудах историков, военных
мемуарах, художественных произведениях, анекдотах и так далее.
отпадала. Были, конечно, профессионалы (да и любители тоже), наизусть знавшие
всю хронологию, но Эрикс к их числу не принадлежал. Сфера его интересов
располагалась совсем в другой области. Рано выбрав специализацию, он
совершенствовался главным образом в ней. Наука, которой Эрике собирался
посвятить свою жизнь, называлась эгидистикой. Главная ее задача заключалась в
разработке электронных систем, защищающих экономические интересы, личную
безопасность, конституционные права и тайну интимной жизни граждан от
поползновения государственных структур, средств массовой информации,
преступников всех мастей и просто любопытствующих соседей.
и свою обратную сторону. Между человеком и обслуживающей его электроникой не
могло существовать никаких тайн. Начиная с момента зачатия, вся информация о
его физическом здоровье фиксировалась на специальных медицинских файлах.
Немного погодя под столь же пристальный. контроль попадала и его психика.
Компьютер знал о своем хозяине все: что он ел за завтраком у себя дома и что
заказывал за обедом в ресторане, с какой скоростью и какими маршрутами
передвигался, с кем встречался и о чем беседовал, чем интересовался и чем
манкировал, сколько и на какие нужды истратил средств, нарушал ли законы,
изменял ли супруге и так далее до бесконечности.
сведениям, но природа человека, за исключением нескольких искусственно
привнесенных деталей, осталась прежней, миром, как и раньше, правили любовь и
алчность, а потому всегда находилось немало желающих узнать, каков у вас кредит
в банке, все ли в порядке со стулом, как обстоят дела на службе и сколько
денежек вы выложили за час общения с очаровательной блондинкой, вашей женой
вовсе не являющейся.
компьютерной эры, ожесточалась год от года, создав не только могучий клан
преступников-хакеров, но и противостоящую им правоохранительную организацию со
своей собственной научной базой и специфической индустрией. Каждый
индивидуальный пользователь, которому было что скрывать от ближних и дальних,
каждая самая мелкая фирма или общественная организация, не говоря уже о банках,
государственных ведомствах и правительственных структурах, хотели иметь самую
современную и эффективную систему защиты своих компьютерных архивов. Короче
говоря, профессия Эрикса была весьма престижной и перспективной, а кроме того,
он всегда мог переметнуться в стан хакеров, где на одной удачной операции
сколачивались целые состояния.
образом отличавших ее от предыдущих эпох. (Примерно так темные века отличаются
от Ренессанса, а век пара - от века электричества.)
бесплатный, неисчерпаемый и экологически чистый источник энергии. Установки
Кирквуда повсеместно заменили атомные, тепловые и солнечные электростанции. На
первых этапах они были достаточно громоздки и требовали наличия огромной
периферийной структуры (того самого небесного невода, так поразившего
воображение спутников Эрикса), однако впоследствии появились достаточно
миниатюрные образцы, которые можно было устанавливать на крупнотоннажных судах,
стратолайнерах и космических аппаратах. Избыток дешевой энергии позволял
получать из океанов любое количество содержащихся в растворе химических
элементов. Гидродобывающая промышленность полностью сменила горнодобывающую.
Пустыни превратились в плодородные нивы. Города теперь строились даже там, где
раньше жили одни пингвины.
окружающую среду и негативное влияние. Во-первых, они отнимали у Вселенной
энергию, предназначенную совсем для других целей, что могло замедлить или,
наоборот, ускорить ход времени, а также отрицательно сказаться на звездной
энергетике. Во-вторых, существовала теоретическая возможность, что некоторые
отклонения в режиме работы установки Кирквуда способны привести к нарушению
принципа причинности, являющегося, как известно, одним из краеугольных камней
мироздания. И если первое предположение не оправдалось (смешно думать, что
паруса отнимают энергию у ветра, мешая тем самым перемешиваться земной
атмосфере), то второе вскоре получило прямое подтверждение. В истории науки
этот эпизод получил название "эффекта Успенского училища".
Припятьским морем и Смоленским тропическим заповедником, был известен не только
Успенским собором тринадцатого века и могилой татарского баскака Мишке (Мишки),
сначала этот храм спалившего, а потом на его развалинах крестившегося, но и
училищем, готовившим специалистов средней квалификации для обслуживания
установок Кирквуда.
количество образчиков этой чудо-техники, начиная с монстра, занимавшего пятую
часть объема учебного корпуса, и кончая карликами, чьи размеры не превышали
железнодорожного вагона. Их гоняли во всех режимах, включая критические, едва
ли не ежедневно разбирали и вновь собирали (при этом каждый раз какие-то детали
оставались лишними, а каких-то не хватало), а также подвергали другим
издевательствам, на которые во все времена были так охочи студенты. Никаких
чрезвычайных мер безопасности не принималось, поскольку в те времена установки
Кирквуда считались такими же безопасными, как стоящие на мертвом якоре суда.
всякие безобидные каверзы, на счет которых до поры до времени и списывались
разные необъяснимые явления как в самом училище, так и в его окрестностях.
предмет и начинали нести всякую околесицу о секретах создания философского
камня, о деферентах и эпициклах орбит, описываемых Солнцем и планетами, якобы
вращающимися вокруг Земли, о количестве бесов, способных разместиться на
кончике иглы, и о мичуринском учении в биологии. В свою очередь некоторых
распоследних студентов, имевших до того академическую задолженность едва ли не
по всем предметам, посещали вдруг блестящие идеи, смысл и значение которых было
суждено оценить только потомкам.
принципы причинности было окончательно доказано, подобные эффекты стали
называться индетерминизмом, а проще говоря - антивероятностью.
необъяснимые исчезновения и столь же необъяснимые появления людей (но уже
других), что повергало в ужас отдел кадров и местком. На гранитном фасаде
внезапно возникали бронзовые мемориальные доски с датами рождения и смерти
ничем себя пока не проявивших и еще вполне цветущих аспирантов. Всеобщий
любимец кот Васька завтра мог превратиться в дикого и злобного манула, а
послезавтра - в пугливого и хрупкого лемура.
инстанция издала приказ, согласно которому к каждой отрицательной оценке,
выставляемой студентам Успенского училища, автоматически добавлялись два балла,
а от каждой положительной отнимался один. Таким образом практически все они
учились на четверки.
твердыми убеждениями и слегка гипертрофированным чувством собственного
достоинства. Началось все с того, что, посетив однажды туалет (не по нужде
телесной, а с целью выявления курящих студентов), он вместо привычных унитазов,
писсуаров и умывальников обнаружил там притон в стиле Дикого Запада, которым
заправляла разбитная красотка, всем видам одежды предпочитавшая корсет из
китового уса и ажурные чулки с шелковыми подвязками. (Заметьте - это в
Флинт Эрик
Шилова Юлия
Каменистый Артем
Каргалов Вадим
Прозоров Александр
Афанасьев Роман