снабженная всем необходимым, тем не менее находилась в незавидном положении.
Крови их предводителя жаждали не только аггелы, которых он немало изрубил в
свое время, но и кастильские гранды, считавшие своего знатного, но чересчур
сумасбродного земляка едва ли не главным виновником смуты, охватившей Отчину.
аггелы первым делом постарались испортить отношения с соседними странами, и те
перекрыли свои границы. Оставались также загадкой принципы, на которых строился
союз Плешакова с каинистами - то ли он пребывал на правах почетного пленника,
вроде авиньонского Папы, то ли они сами были слепым орудием его хитроумных
интриг. Некоторые ватаги, потерявшие своих командиров, присягнули новой власти,
некоторые вели с ней открытую борьбу, некоторые соблюдали нейтралитет. Опять
появились банды, грабившие всех подряд. Сельские общины в своем большинстве
придерживались принципов: "любая власть от Бога" и "куда нам, крестьянам,
податься". Каинисты пока старались не озлоблять их, довольствуясь обычной
десятиной, но уже шел скрытый процесс разоружения деревенских дружин. Примерно
так выглядела нынешняя внутриполитическая и международная ситуация в изложении
Бациллы - девушки, безусловно, смелой, однако во многом еще наивной.
акцентируя внимания на таких важнейших ее аспектах, как открытие тайны бдолаха,
ситуация в Эдеме, гибель Будетляндии и разгул на ее руинах загадочных сил
антивероятности. Если отбросить частности, то основная его мысль сводилась к
тому, что Отчине и всем окрестным землям грозит новая, куда более
разрушительная катастрофа, и единственный способ избежать ее - это эвакуация
населения в безопасное место через мир варнаков, красочное описание ужасов
которого дала уже Лилечка.
дороги Самохваловичи - Талашевск, куда ценой неимоверных усилий удалось
прикатить покалеченную колымагу. В доме, кроме Бациллы и нескольких молодых
анархистов, находились только Зяблик и Лилечка. Основные силы дружины вернулись
в засаду, а Цыпф, обвинения против которого хоть и не выдвигались больше, но и
не были сняты окончательно, как неприкаянный болтался во дворе. Жердев и Смыков
пытались отремонтировать колымагу (последний, впрочем, ограничивался в основном
советами). Верка помогала на кухне стряпать обед, но время от времени
выглядывала в открытую дверь.
ссадины, характерные для людей, пытавшихся своим лицом проверить прочность и
качество дорожного покрытия. Все его запасы спиртного погибли во время аварии,
и юные анархисты, приверженные принципам абстенционизма, в этой беде своему
гостю помочь ничем не могли. В поисках чего-нибудь балдежного Жердев перевернул
весь дом и на чердаке хватанул-таки какой-то гадости, имевшей слабый запах
этила, но никаких иных удовольствий, кроме ожога языка и неба, от этого не
получил.
вновь накачаны, что еще раз подтвердило положительную характеристику, которую
Смыков дал Жердеву как специалисту своего дела.
на кухне. - Никогда больше не пейте за рулем!
и голосом кающегося грешника произнес:
подобную слабость, спалю эту таратайку к чертовой матери! Верите вы мне?
жизни немало подобных обещаний. - Разве вашему брату можно верить?
швейцаром при румынском борделе в Одессе служил, зато мое слово - железо.
Обидели вы меня, дамочка! В самое, можно сказать, сердце обидели! Но Жердев вам
докажет... - Он вскочил в работающую на холостом ходу колымагу и с грохотом
стартующей ракеты умчался прочь.
политические дебаты, с проблем текущего момента уже переместившиеся в плоскость
чистой теории.
общего с каким-то там вульгарным радикализмом, а Бацилла не менее горячо
доказывала обратное.
по-прежнему безоружен, а вредная Бацилла не убирала руку с кобуры), если бы
издали не донесся звук, напоминавший вой входящего в пике легкого
бомбардировщика. Колымага возвращалась и, судя по всему, шла на предельной
скорости.
снесенного забора, - бросились к окнам.
радиатор истекал водой. За свернутым на сторону рулем восседал Жердев, чудом
уцелевший после столкновения с забором. Из его шевелюры как перья индейского
вождя торчали крупные щепки.
допросу:
его патетически зазвенел, как у христианского мученика, с вершины костра
благословляющего своих палачей-язычников.
"красная головка" с блеклой зеленоватой этикеткой и засургученной пробкой.
Невозможно было даже представить, в каких тайных закромах хранился этот раритет
и какой ценой он достался Жердеву.
движение и, словно в воронку, выплеснул в свою пасть. Заняло все это не больше
десяти секунд.
натуги, Жердев перевернул колымагу на бок. Из заранее открытой горловины бака
хлынул бензин. Едва он залил самодельный блок калильного зажигания, как в небо
полыхнуло чистое, почти не замаранное дымом пламя. Первые мгновения колымага
горела совсем бесшумно, ну а потом началась обычная какофония пожара - треск,
злое гудение, выстрелы чего-то лопающегося. Не сказав больше ни слова, Жердев
повернулся спиной к быстро разгоравшемуся костру и, шатаясь, ушел в сарай - не
то спать, не то вешаться.
анархисты отвечали уклончиво. Свободу их особо не ограничивали, но и оружия не
возвращали. Проспавшийся Жердев разогнал заступивший на кухню наряд и занялся
приготовлением пирога с капустой. До разговоров с кем-либо он не снисходил.
провела совещание. На повестке дня стоял только один вопрос: "Что делать
дальше?"
реального плана не было даже у Смыкова, привыкшего заранее обдумывать даже
предстоящий поход в отхожее место. От идеи войти в союз с Плешаковым сразу
отказались. Во-первых, аггелы мешали, во-вторых, учли мнение Верки, знавшей
нынешнего номинального главу государства лучше всех.
Себе дороже будет. Он никому никогда не верил и не поверит. Даже родной матери.
Все умное и толковое может исходить только от него. Он в этом искренне уверен.
Не дай Бог, если кто-нибудь другой блеснет умом. Все - смертельная обида! Чтоб
с ним ладить, надо дураком прикидываться.
политики сволочи и на людей им начхать. Но тут случай особый... Если Плешакову
понадобится, он из миллиона человек спокойно уничтожит девятьсот девяносто
девять тысяч, чтобы только можно было править оставшимися. И вовсе не богатство
ему нужно, и не жратва с выпивкой, он почти не пьет, и уж тем более не бабы.
Только одна власть ему нужна! Чтоб все ему с восторгом в рот смотрели, чтоб
аплодировали с утра до вечера и чтоб он мог людей тасовать, как колоду карт -
кого в отбой, кого в прикуп. Чужие советы ему не нужны. Он хоть и не читал
ничего в жизни, кроме журнала "Работница", который его жена когда-то
выписывала, а мнит себя авторитетом в любой области. А чего он не знает, того,
естественно, и существовать не должно. Нет для него ни Бога, ни закона, ни
стыда, ни совести. И не будет, пока он собственного Бога или собственный закон
самолично не придумает.
сто умников вроде тебя не разберутся... Но придумать - это ведь еще не все.
Придумку надо в жизнь претворять. Тут он действительно мастак. Попади Плешаков
в свое время начальником на строительство Вавилонской башни, давно бы она уже
стояла выше небес.
интересуется, то он опасней чумы, - сообщил Зяблик.
выведай мы планы Плешакова - и считай, что полдела сделано...
нем сейчас говорить не хочу.
Бацилле примкнуть? Много чести для нее... Персональную войну против аггелов и
Плешакова открыть? Впятером не потянем... Какие есть предложения?
Контровский Владимир
Шилова Юлия
Афанасьев Роман
Акунин Борис
Орлов Алекс
Сертаков Виталий