Чтение 43–й страницы книги ~Любимец~

Я прошел рощу и очутился у высокой проволочной ограды. Конечно, я мог
бы с помощью моего ножа разрезать проволоку, но я не знал, не пропущен ли
сквозь проволоку ток. Надо будет узнать.

Господин Сийнико позвал меня гулять, когда солнце уже село за
деревья.

- Только не думай убежать, - сказал он. - Ничего у тебя не выйдет. В
проволоке ток.

Мы дошли до особняка.

- Ты хочешь посмотреть на новое поколение малышей? - спросил он.

- Я уже видел.

- Кто тебе разрешил?

- Меня приняли за вашего тайного агента и все показали.

- Идиоты! Надо убрать всех людей и поставить вместо них спонсоров!

- А почему бы и нет?

- Потому что у нас не хватает рук и ног, потому что никакой спонсор
не снизойдет до того, чтобы подтирать попку человеческому младенцу. Он
знает, сколько в нем микробов и всякой дряни.

- Госпожа Яйблочко заботилась обо мне, даже когда я болел.

- Ты был ее, ее собственный, единственный любимец. Вместо ребенка. Мы
плохо размножаемся на Земле. Любимцы заменяют нам детей.

- Вы завоевали нашу планету, сосете из нее соки и еще уничтожаете ее
жителей!

- Чепуха! Ничего подобного. Ты спроси любого человека, недоволен ли
он жизнью, страдает ли он? И окажется, что люди счастливы.

- Потому что ничего не знают?

- Потому что знают, что им положено. Мы им говорим, что они живут
лучше, чем раньше, и лучше, чем всегда. И говорим это с утра до вечера. Мы
говорим, как плохо жили люди раньше, пока мы не пришли и не научили их
всему. И они верят. И если ты сейчас придешь и начнешь кричать этим людям,
что они живут плохо, что мы их угнетаем и даже уничтожаем, они тебя
растерзают. Никому не нужна правда. Всем нужна еда.

- А как же Маркиза и Хенрик? - спросил я. - Они тоже слепые?

- Им выгодно, что Земля принадлежит нам. Они отлично устроились. Они
сорняки. А сорняки полезно иногда пропалывать.

- Вы им разрешаете носить одежду?

- Разумеется. Мы им многое разрешаем. Чтобы им казалось, что они
что-то значат. Мы им уступили вонючие подземелья и непроходимые леса,
шахты и теплицы, мы им дали кондитерские и металлические фабрики. Мы им
даем эксплуатировать своих же, людей, с которых они дерут три шкуры. И
трепещут перед нами. Разве не удобная для всех модель?

- Маркиза на вас рассердилась.

- Ничего подобного. Твоя Маркиза испугалась. Она поняла, что в один
прекрасный день ее тоже могут ликвидировать. Но при том она рада - погибли
некоторые из ее конкурентов. К тому же у меня есть возможность ее утешить.

- Какая?

- Я давно обещал отправить ее в Галактический центр, где исправят ее
тело. За это она нам будет еще вернее.

Мы вернулись к бетонным домам. Подбежал Арсений и стал тереться о
ногу спонсора - его уже обучили любви к спонсорам. Ко всем спонсорам. В
меня ее вложили недостаточно.

Сийнико потрепал Арсенчика по головке.

- Я их не различаю, - сказал он. - Но будущее Земли за ними. Люди не
должны размножаться как придется. Любой ребенок должен быть
запрограммирован, чтобы быть нам полезным. Поэтому я лично возражаю против
насильственных действий. Зачем убивать? Через несколько десятилетий Земля
будет идеальной, гармоничной планетой. И залогом тому наши питомники.

Спонсор удивительно говорил по-русски, с прибаутками, поговорками и
без акцента, свойственного всем спонсорам.

Я пошел вверх по ступенькам, в особняк.

- Что такое? Ты куда? - крикнул мне вслед спонсор.

- Мне сказать два слова на кухне, - откликнулся я.

Спонсор оказался в дурацком положении - он же не мог войти в дом. Так
бывало со всеми спонсорами - им кажется, что они правят, но они не могут
войти ни в дом, ни в шахту, ни, зачастую, на фабрику. Пока люди не
истреблены и не все на Земле переделано под четырехметровых жаб, люди
будут жить своей жизнью. Прощай, мой господин!

Я прошел на кухню и приказал поварихам, которые еще мыли посуду,
чтобы Леоноре выдавали отныне по двойной порции. Поварихи принялись что-то
нести о жулике - заведующем производством, об указаниях господина
спонсора, но я не стал с ними спорить, а лишь добавил, что завтра проверю.

К моему удивлению, Сийнико ждал меня у лестницы.

- Какая такая Леонора? - спросил он ворчливо.

Спонсор держал в лапе коммуникатор. Разумеется, он слышал все, что я
говорил - коммуникаторы слышат сквозь стены. Я опять оказался слишком
самонадеян.

- Сами вывели чудовище, - сказал я, - а кормить забываете.

- Какое из чудовищ ты имеешь в виду?

- Двухметровую девицу. И не понимаю, зачем она вам нужна?

- Зачем? Отвечу. Дело в том, что мы, как ты имел несчастье заметить,
очень эмоциональны. Нам необходимо выплескивать энергию. Любое
соревнование, особенно с элементом борьбы, нам интересно. Предприимчивые
люди помимо боев гладиаторов возрождают, и не без успеха, борьбу, бокс и
баскетбол. А так как кандидаток мало, я решил, не вывести ли мне
собственную баскетбольную команду? Там, - он показал на второй этаж, - в
инкубаторах, у меня лежат два десятка переростков. Не все же людям
получать прибыль - пора брать все в свои руки. Через десять лет мои
баскетболистки покорят мир и принесут мне миллионы.

- А сколько лет Леоноре? - спросил я.

- Двадцать. Она у нас самая старая, - сказал спонсор. - Хорошо, что
ты следишь, чтобы повара не воровали. Вы, люди, ужасно вороваты. Для вас
нет ничего святого. Все тащите... - Спонсор сжал губы. Ему было противно.

Больше таких откровенных бесед между мной и Сийнико не было.

Спонсор был занят в городе, прилетал поздно. С утра обходил
лаборатории и проектные мастерские. Однажды прилетела на вертолете чета
спонсоров, отобрала и увезла с собой гибрида. К тому времени уже вернулась
надзирательница госпожа Фуйке, меня она игнорировала - и к лучшему, по
крайней мере, я мог тоже не обращать на нее внимания.

За время, проведенное в питомнике для любимцев, я отдохнул, отъелся -
ведь поварихи меня побаивались, а я их не разубеждал.

У Сийнико была неплохая библиотека. Он разрешил мне смотреть картинки
в книгах в его кабинете. Я понял, что при всем его уме Сийнико подвержен
той же слабости, как и все спонсоры, - он не мог допустить и мысли, что
любимец может читать, причем не только по-русски, но и на языке спонсоров.

Так что я не только рассматривал картинки, но и читал. Правда, из
спонсорских книг многого не узнаешь - как правило, это книжки-гармошки про
войны на неизвестных мне планетах, в которых некий господин Куйбинко
обязательно поражает множество драконов или другой нечисти. Госпожа
Яйблочко обожала раскладушки про одинокую и несчастную спонсоршу, которая
скрывает свою красоту в ожидании достойного жениха, который в конце концов
прилетает со звезд.

Когда я был любимцем, я читал эти книги, полагая, что все это -
правда, и даже переживал за несчастную невесту. Теперь же я отбрасывал все
эти книги в сторону, а искал на полках исторические труды или книги,
говорившие о нас, людях.

Но о людях ничего не было. Словно и планеты такой - Земля - не
существовало. И не было страны - Россия, как и других стран, пейзажи
которых я видел по телевизору, когда жил у хозяев.

Я привык к жизни в питомнике, а питомник привык ко мне. Сначала
спонсор думал, что я буду помогать Автандилу, но меня генетика не
увлекала. Зато я любил возиться с малышами, мы с ними играли в разные
игры, я стал преподавать им физкультуру, стрельбу из лука и фехтование.
Думаю, что я был популярной фигурой в питомнике.

Спонсор тоже привык ко мне. Как возвращался из города, часто звал
меня, мы вместе ужинали, а потом он пускался в рассуждения и монологи, а я
покорно слушал их. Впрочем, я узнавал от него не так уж много нового. Я
знал, что у спонсоров были большие неприятности с милицией, которая не
могла примириться со смертью милиционеров на стадионе, а без милиции
спонсоры обойтись пока не могли. Пришлось увеличить жалование милиционерам
и выделять для них специальные пайки. А с продовольствием было и без того
плохо. Трудности. Как бы не пришлось забраться в стратегические запасы!

Порой Сийнико не замечал меня. Я забирался в его библиотеку, которая
располагалась за кабинетом, читал или рассматривал картинки. Сийнико ел,
спал, отдыхал, писал письма, отдавал распоряжения, зная, что я нахожусь
рядом, и не обращая на то внимания.

Зима в том году удалась мягкой, но снежной.

Все, кто мог, надевали на себя теплые вещи таким образом, чтобы этого
не заметила наша главная мучительница госпожа Фуйке. Людмила, которая ко
мне привыкла и даже кидала на меня долгие призывные взгляды, связала мне
безрукавку, которая отлично грела и была не видна из-под халата. Это
спонсоры придумали легенду, что любимцы нечувствительны к холоду. К холоду
нечувствительны сами спонсоры. А люди лишь учатся его терпеть. Мне было
жалко малышей, которых в зимние дни выгоняли босиком на снег. В спальнях
не топили, поэтому многие из них болели и умирали, но госпожа Фуйке
объявляла эти смерти закономерным отбросом.

Когда заболел мой друг Арсений, я совсем уж разъярился и сказал
спонсору:

- Вы похожи на курицу, которая бьет ногами собственные яйца. Вы сами
себе враги.

Такое обращение удивило Сийнико, и он оторвался от телевизора, чтобы
выслушать меня.