пьяными придворными и матросами... А потом он, он делает со мной... нет,
тебе рано знать, что он делает с наивными девушками.
убеждена, что образована по этой части, правда, лишь теоретически, куда
более, чем директриса. Именно некоторая, как ни странно, наивность
директрисы и привела ее к падению. Но не станешь же рассказывать пожилой
женщине, в чем заключается женская мудрость и женская наивность.
умиротворение расплылось по ее широкому розовому лицу, -- наступает момент,
когда она становится опасной не только для окружающих, но и для самой себя.
Этот момент связан с паникой. Именно с паникой, дитя мое. В один прекрасный
момент ты подходишь к зеркалу и понимаешь, что у твоих глаз появились
морщинки, или видишь первый седой волос. И тогда на тебя как лавина
обрушивается понимание того, что вся твоя жизнь устроена неправильно, что
работа лишь убивает тебя, что твой муж или мужчина недостоин тебя, что жизнь
катится слишком быстро и если не успеть схватиться за поручень последнего
вагона, то поезд уйдет навсегда. И тогда ты готова выбежать на улицу и
кинуться в объятия первого встречного подонка, который хорош лишь тем, что
не похож на правильных людей, которые тебя окружают. Ну скажи мне, Ко, что
могло заставить меня, отличницу, лучшую студентку консерватории, которая
боготворила арфу, разломать за ночь чудесный и дорогой инструмент, бежать из
общежития и очнуться лишь в сомнительной гостинице, в объятиях пахнущего
ликером и карамелью беловолосого красавчика и нестись несколько месяцев по
притонам Земли и других планет, забыв обо всем -- о родителях, о долге перед
людьми, о боге, -- теперь я с ужасом и каким-то тайным восторгом вспоминаю
эти вальпургиевы ночи -- но это все было не со мной! О нет, это другая
девушка неслась на лаутта по бурной реке. И я полагаю, что такой взрыв
опасней всего для натур послушных, мирных, сдержанных... -- Для отличниц, --
досказала Ко. -- И для таких, как ты, потому что ты всегда находила лахто в
чужих ошибках. Директриса задумалась.
лоджии, в отдалении от директрисы, чтобы не испугать ее своим появлением. --
Добрый вечер! -- приветствовала ее Ко. -- Ах! -- воскликнула директриса, но
Ко была готова к такой реакции и сразу спросила муху: -- Вы хотите кофе или
чаю?
хорошая. А это госпожа Аалтонен, директриса моего приюта.
почувствовала осуждение в ее слабеньком жужжащем голосе.
комиссаре?
прилететь.
Комиссар освободится завтра с утра и сразу же поспешит сюда. Так что вам
надо продержаться до утра. Сможете ли?
что от меня мало пользы, -- сказала та.
позволила бы это сделать комиссару. Но не темнокожей мухе.
поняли, что девочку зовут Ко?
установлены ли здесь подслушивающие устройства.
смущенно сказала директриса. Она понимала, что совершила ошибку, но
настолько уже устала совершать ошибки, что последнюю не захотела признавать.
-- Что-то становится холоднее, -- произнесла она, хотя вечерний воздух был
подобен парному молоку. -- Давайте пройдем в номер... Ко подчинилась.
Директриса громко ахнула и прошептала: -- Не бери трубку! -- будто от
аппарата исходила страшная угроза.
лицо профессора дю Куврие.
страшилась увидеть на экране кого-то другого.
никогда тебя не отыщу, что они спрятали тебя, увезли с планеты и, может,
даже убили.
столь нервные слова. -- Ты в порядке, ты жива? -- спросил он. -- Да,
спасибо, папа, -- ответила Ко, вновь входя в роль Вероники. -- А как дела у
тебя?
предчувствия, Вероника. Ты уверена, что тебе ничего не грозит? -- Не бойся
за меня.
за этого... Артура. Скажи, что это так. Завтра же адвокаты Марса разведут
тебя с этим подонком, по законам Марса ты несовершеннолетняя. Ты сейчас в
гостинице?
плохая. Она лишь хотела подтвердить правду, что у вас есть дочь. -- Я точно
знаю, что она служит князю. Директриса вошла в поле зрения аппарата. -- Вы
имеете право так говорить, профессор, -- сказала она. -- Но клянусь вам, я
сделаю все, чтобы... Вероника была в безопасности.
тебе. Но хочу тебя спасти. Единственное место на Марсе, где ты будешь в
безопасности, -- это мой дом. Они не смогут взорвать его даже атомной
бомбой. Я прошу тебя, я умоляю тебя -- сейчас же беги ко мне. Пока они не
спохватились. Мы с тобой не знаем всей глубины их дьявольских замыслов. Если
они доберутся до тебя и директрисы, я ничем не смогу тебе помочь...
ей следует делать. Тогда профессор продолжал:
одиночества. Вероника, приди ко мне, раздели со мной этот дом... завтра мы
все сделаем, что надо. Но сегодня мы должны быть рядом, мы должны
поддерживать друг друга.
Милодар. Только никому не доверяйте, никому не открывайте. Я прилечу на
рассвете. -- Я приеду за тобой, -- сказал профессор. -- Ни в коем случае! --
возразила Ко. -- Я доберусь сама. Еще не так поздно. Мне идти минут десять.
профессор. -- Теперь слушайте меня внимательно. Для того чтобы одеться и
получить флаер, вам понадобится десять минут, -- продолжал он. -- Еще пять,
чтобы добраться до машины. Пять минут я даю вам на полет до моего дома.
Значит, ровно через двадцать минут гостиничный флаер должен быть у моих
ворот. Я открою дверь, если вас узнаю. Для этого я должен знать, как вы
будете одеты. Я хочу узнать вас сразу, как только вы выйдете из флаера.
мамы.
была отвратительна любая ложь. Кроме той, которую по необходимости
произносили собственные уста.
экран, чтобы быть уверенным в чертах лица. Но платье я должен узнать.
руку, чтобы профессор получше разглядел рукав платья.
Теперь вижу. Записал и запомнил. Такое сочетание цветов на марке Суринама в
шесть центов, посвященной третьей американской регате. Да?
директриса? -- Я в черном, -- коротко ответила госпожа Аалтонен, и голос ее
звучал несколько обиженно, словно профессор поставил под сомнение моральные
основы ее манеры одеваться. -- Скромный белый воротничок. Небольшая черная
шляпа, низко надвинутая на лоб.
смешно, как пожилые люди иногда серьезно относятся к таким пустякам.
самом деле Ко была наследницей дю Куврие, она вспомнила, что так называемая
первая в мире почтовая марка -- "черный пенни", наверное, ее придумали
англичане.
профессор.
оставляет желать лучшего, мы не можем ошибаться. Враги не дремлют. Ко
улыбнулась.
удержался и улыбнулся сам. -- Теперь я включаю часы, -- добавил он. -- И
через двадцать минут жду вас у ворот моего замка.
же черная шляпка директрисы куда-то задевалась, и прошло минут пять, прежде