разгонял черноту, и можно было подумать, что мы просто гуляем по ночной
парижской улице.
рассказав жуткую историю "рыжего дьявола", несколько недель наводившего ужас на
весь Монпарнас. Дьявол, имевший логово в самом глухом закутке сырого подземелья,
на поверку оказался орангутаном, сбежавшим из королевского зверинца. Гражданин
Вильбоа лично изловил чудище, впрочем, и не пытавшееся оказать сопротивление.
Более того, Шарль едва смог вызволиться из могучих объятий голодного и насмерть
перепуганного зверя, который бросился к нему и не отпускал, пока не очутился в
родной клетке. Очевидно, житье в клоаке показалось бедному "дьяволу" куда горше
неволи.
присовокупил, что орангутан был сущим ангелом по сравнению с шайкой бродяг, от
которых пришлось отстреливаться в течение целого часа. Такого добра в клоаке,
как выяснилось, более чем достаточно.
легкий ветерок. Гражданка Тома удовлетворенно вздохнула и остановилась:
за ним - зал.
наверно, уже сотый по счету. Внизу темнела надпись.
дрогнул. - Что это?
Anno Domini"... Господи, год Варфоломеевской ночи!
Но от того, кто молил Творца за своего Короля, не осталось ничего - даже тени...
усмехнулся Шарль. - Юлия, вы видели раньше эту надпись?
разговаривали... Я помню этот поворот!
что-то есть...
сырая, пахнущая известью. Стены исчезли. Я поднял лампу повыше - свет упал на
неровный потолок, на котором были заметны следы ударов, в давние годы
сокрушавших хрупкий гипс.
тьму, держа фонарь в вытянутой руке. Я поспешил следом. И вот свет отразился на
знакомой белой поверхности. Юлия остановилась, быстро оглянулась...
- небольшая икона. Я посветил ниже и заметил ступеньки, ведущие вверх.
внезапно осеклась: - Ступеньки... Почему здесь ступеньки?
сказать, кого имел в виду мастер, но во всяком случае...
мере, я представлял святого Патрика несколько иначе.
втянула голову в плечи, несколько раз с совершенно безнадежным видом взглянула
на равнодушный серебряный лик и внезапно всхлипнула.
Начнем с ушей...
повинные уши.
карта...
раз уже пришли, давайте поглядим.
одна арка, на этот раз украшенная надписью.
вопрос разъяснился.
остался лишь прах, ржавчина проела железо...
алтаря, когда-то сложенного из неровных гипсовых плит, не напоминало о святой
Клотильде. Зато в углу темнела огромная груда ржавого железа. Старые кирасы,
высокие островерхие каски, рассыпавшиеся при первом прикосновении наконечники
копий...
широким раструбом. - Впрочем, ручаться не могу... Ага, смотрите!
христианским всепрощением здесь и не пахло! Шарль, можете написать статью.
По-моему, весьма поучительно.
превратив ее в труху. - Да, поучительно. Что, однако, не облегчает нашего
положения. Давайте-ка поглядим на карту!
гражданка доктор все еще опасалась за целостность своих ушей.
пальцем по карте. - Правда, здесь какой-то крестик...
которому мы пошли, очевидно, свернул в сторону. Вернее, свернули мы. А на карте
его попросту нет, наверно, пробили позже...
темноты появилась несчастная заплаканная гражданка Тома. - Я... не знаю, как это
получилось!.. Я не хотела...
бедную девушку грешно. - Но поскольку всем нам грозит долгая и мучительная
смерть...
грозит!..
экономить. Ну как и предложения? Вернемся?
блуждать среди сырого гипса, да еще в полной темноте!..
развалины алтаря... Два века назад здесь шла война. Лигисты резали гугенотов,
гугеноты убивали лигистов - и за что? Месса или обедня? Какая чушь! Страшно
подумать, но века через два и наша война того и гляди покажется потомкам дикой
нелепостью. Нет, не может быть! Мы дрались за Францию, за Короля, за Церковь! Но
ведь и герцог Гиз думал, что спасает отечество...
шорох, не походивший на звон очередной неосторожной капли, то ли тьма впереди,
показавшаяся особенно густой... Я замер. Сзади о чем-то переговаривались мои
спутники, в руке чуть слышно потрескивал фонарь, но я уже знал: мы не одни.
Кто-то был впереди, за черным пологом, и этот кто-то тоже всматривался в
темноту. Впрочем, мой фонарь упрощал ему задачу. Медленно, стараясь не делать
резких движений, я повернул голову:
многословно требовать объяснений, а то и появится в проходе - со вторым
(фонарем, чтобы неизвестный ни в коем случае не промахнулся. Но сзади молчали,
затем до меня донеслось негромкое: "Есть!", и почти тут же - возмущенный голос
гражданки Тома, протестовавший против насилия. Впрочем, протестовала Юлия,
следует отдать ей должное, все -таки шепотом.
еще на несколько шагов - что оказалось ошибкой. Я понял это почти сразу, но
сделать ничего не успел. Из темноты донесся грохот, в глаза ударила вспышка - и
фонарь плеснул во все стороны стеклом и горящим маслом.
это удалось лишь наполовину. Через миг я уже был внизу, вжимаясь в мокрую
гальку, покрывавшую пол. Пламя уже гасло, н:о света вполне хватило, чтобы
разглядеть черный силуэт у противоположной стены. Я невольно хмыкнул. Будь у
меня пистолет, разбитый фонарь стоил бы это]му Вильгельму Теллю простреленной
головы. Впрочем, незачем быть столь кровожадным. Все-таки он стреля-п по
фонарю...
отвечать. Вдруг Вильгельм Телль хорошо стреляет на звук?
он двигался тихо, почти бесшумно, и лишь скрип гальки выдавал его. Я быстро
обернулся. Только бы Шарль не вздумал высунуться...
буквально над ухом. - Выходи по одному, а не то...
Шилова Юлия
Корнев Павел
Конан-Дойль Артур
Роллинс Джеймс
Березин Федор
Афанасьев Роман