неподалеку...
ванакт! Прет считает всю историю с разбойниками выдумкой, и он прав.
выяснилось. Словно кто-то спешил спровадить меня из Микасы.
опасно.
тут же примет какое-то решение - это в ее стиле. Но, к моему удивлению,
дочь Ифимедея молчала. Кажется - впервые! - она выглядела растерянной.
Тут я ничем не могу помочь.
чтобы править одной...
заявлениям спокойно.
наемника, пусть это будет он. Прет по крайней мере видит разницу между
лагерной девкой и царицей...
засмеялась:
подобные браки даже царям, что, конечно, неумно. Но ты опоздал - надо
было выбирать раньше. Либо я - либо она. А теперь, когда у нее
ребенок...
помощник, он лишь меч. Я вполне справлюсь с делами в Микенах, но иногда
появляется нечто, недоступное мне. Например, шардана.
Я не знаю, где Хаттуси-ли, где Урарту, где Та-Кемт. Здесь я ошибусь,
Клеотер. Так что ты нужен - пока. Есть еще одна причина, но я о ней тебе
не скажу... Ладно, где список тех, кого мы берем в Фивы?
списком.
по коридору, сзади шагала стража, и большой черный пес по имени Тар
терся о мои руки. Но это продолжалось совсем недолго - всего лишь миг.
Ослепительный свет - и я вновь лежу на жестком каменном ложе.
Одного я узнаю - богоравный Арейфоой, еще нестарый, лет сорока,
почему-то в тяжелом пластинчатом панцире. Женщина - та, что сейчас
положит мне на лоб холодную руку. Она тоже знакома - красивое, но уже
тронутое временем лицо, на глазах почему-то слезы. Я слышу шепот, слова
доносятся глухо, словно издалека.
руками? Вновь кажется, что мы с ним очень похожи...
ее за плечи. Она плачет, затем медленно подходит ко мне. Холодная рука
ложится на лоб.
ее. Боги перепутали сны... Вновь стало страшно, как тогда в подземелье.
Я накинул фарос и направился пустым коридором в спальню к Дейотаре. Мы
редко ночевали! в одной комнате, и в эту ночь дверь оказалась запертой.
Я вышиб ее ногой и, не сказав ни слова, рухнул на ложе, накинув на
голову покрывало. На этот раз боги оказались милостивы к бывшему
царскому мушкенуму. Я заснул сразу, но сквозь сон чудилось, будто
Дейотара молча сидит рядом, и лицо ее мне кажется странным - словно дочь
Ифимедея знает, что творится со мною. И ей тоже страшно.
необходимое в подобных случаях - от тирских златотканых плащей до
бронзовых треножников для фиванских храмов. Вдобавок - подарки невесте,
жениху, его родне. И ко всему этому - полдюжины базилеев со свитой. Я
взял с собой самых преданных - и самых ненадежных. А по бокам, впереди и
сзади - полсотни усатых шардана.
теперь был черен, как ночь. Его молчание мне чрезвычайно не нравилось.
Вновь стало казаться, что парень мне не верит, считая виновным в гибели
Эгеона. Я не пытался заговаривать с ним, понимая - доказать ничего не
смогу. Даже Дейотара сообразила, что Прета надо оставить в покое.
Поговорить с ним я смогу позже - когда найду настоящих убийц.
завернули туда, чтобы забрать с собой местного базилея. Там же меня ждал
один из комавентов, занимавшийся расследованием. Увы, ничего нового о
гибели Эгеона узнать не удалось. В Аргусе я думал встретить Афикла и
тоже взять его в Фивы, но потомок богов оказался неуловим. По слухам,
ему сообщили, что где-то на севере появились странные птицы с медными
перьями, и Афикл поспешил направиться туда для полного истребления оных.
Наш Гильгамеш был явно неравнодушен к тварям божьим...
перенесен в родовой толос под Лерной. Непредсказуема воля богов! Не будь
случайной стрелы, Гелен, а не я ехал бы сейчас в Фивы. Интересно, как бы
он управился с делами? И почему боги выбрали из двух самозванцев именно
меня?
не ошиблись...
храмы, те же полуземлянки у ворот. Разве что все это еще меньше, еще
грязнее. Я уже привык - таких городов, как Баб-Или, мне уже не увидеть.
одних базилеев, не считая их супруг, было до полусотни. С этими
козопасами, имевшими по одному парадному фаросу, переходившему от деда к
внуку, можно было особо не церемониться. Но имелись крысы и покрупнее.
удалось с грехом пополам разобраться в здешних порядках. Ахиява чем-то
походила на Хаттусили: сильный центр и рыхлые окраины, подчинявшиеся от
случая к случаю. Мои ближайшие соседи - Пилос и Орхомен, а также дюжина
небольших островов в Лиловом море - на словах признали мою власть,
однако на деле стали самостоятельными еще в незапамятные времена.
Базилей Пилоса давно уже именовал себя ванактом, хотя в переписке со
мной предпочитал не употреблять этого титула. С Орхоменом Микены время
от времени воевали, на чем и сломал себе шею покойный Ифимедей.
Островные базилеи держались вежливо, порой присылали подарки - но не
более.
подобный кровожадным каска, нападавшим на Хаттусили, отсутствовал. С
Пилосом обычно удавалось договориться, Орхомен - точнее, его базилеи -
изрядно струсил, узнав о смерти Ифимедея, и старался держаться лояльно.
С островными владыками я не ссорился, но постепенно увеличивал флот.
ванактов захватил их, но фиванцы отбились и теперь всячески подчеркивали
свою свободу. Фиванский базилеи держал под своей рукой дюжину вождей с
севера - угрюмых дикарей, постоянно ссорившихся из-за пастбищ и угнанных
коров.
ванакт Кефтиу - острова, который в Ахияве предпочитали называть Крит. Он
гордился давней славой Миносов, от которых ныне не осталось даже
гробниц, подкрепляя свои претензии флотом из нескольких сот чернобоких
судов, вполне пригодных для боев в узких проливах между островами. Ни
Тир, ни Сидон, ни Вилюса в эти воды не совались, и ванакт Крита
чувствовал себя вполне уверенно.
откуда-то с севера высадилось на берегах Хаттусили и отвоевало немалый
кусок земли. Теперь там было царство Милаванда, наш оплот на востоке.
Ванакт Милаванды ладил и с хеттийцами, и с Ахиявой, но смотрел все-таки
в нашу сторону.
познакомиться с игроками и сыграть партию-другую. Не зря же мы съехались
в Семивратые Фивы!
толком не разглядел, да и не пытался, даже не стал слушать, с кем дочка
базилея успела переспать перед свадьбой. На подобные церемонии я
насмотрелся еще в Баб-Или, а после роскоши Врат Бога жалкие потуги
козопасов только смешили.
присутствии жен, все держались относительно пристойно, зато вечерами
начинались пиры. К счастью, благодаря моему положению самой большой
крысы, я имел возможность пить по желанию, пропуская бесконечные
здравицы, дабы не превратиться, подобно гостям колдуньи Кирки, в свиней.
Остальные охотно шли на это, облевывая столы и насилуя несчастных