- С поверхности Капли нам не уйти прямо в Ореол, - угрюмо сказал Менигон. -
Говорят тебе: здесь я только человек. Нужен выход в космос, хотя бы в ближний,
там нас подберут. Дернуло тебя застрять в этом твоем Гольфстриме! Ушли бы
спокойно на "Роне", а теперь... не знаю, не знаю.
- Помнится, на Прокне у тебя был черный корабль.
- Просто силовой кокон старой модели, и, кстати, не всегда в моем распоряжении.
Если бы сейчас... да что говорить, мой инициализатор и тот одноразовый, -
обнажив запястье, Менигон показал браслет, - можно выбрасывать. Последнее время
Ореол избегает вмешиваться в дела населенных планет, вот и результат... Иногда и
мы делаем ошибки, но наш принцип - никому не мешать своим присутствием.
- Людям? Пыли под ногами?!
- Совершенно незачем поднимать пыль. И не кричи.
- А вариадонты?
- Переселены, успокойся. С ними работают. Возможно, когда-нибудь они станут
частью Ореола... У тебя еще есть вопросы? По-моему, наш соня скоро проснется.
- Есть, - сказал Шабан. - Зачем я Ореолу?
- Тебе когда-нибудь приходилось нагибаться за уроненной монетой?
Исчерпывающе... Можно еще уточнить, что никто не полезет за монетой в
коллекторный сток. Разве только особо настырный мусорщик по личной инициативе...
Слишком ничтожна мелкая монетка.
- Об одном тебя прошу, - сказал Менигон, - не считай меня врагом. Ты поймешь...
потом, когда-нибудь.
Шабан сглотнул.
- Еще один вопрос... Кем я стану в Ореоле?
- Его частью.
- Понятно... Какой именно?
Менигон равнодушно пожал плечами.
- Не знаю, но могу предположить. Вероятно, мусорщиком.
ГЛАВА З
Поплавок вздрагивал. Каждую минуту на угрязший в облаках верхний срез конуса
обрушивался драконий рев, терминал принимал в свободную шахту тяжелую
беспилотную ракету, наводящуюся по лучу; каждую минуту чувствовался толчок,
палуба отзывалась щекочущей ступни вибрацией, что-то дребезжало и хлопало,
зловеще ныли переборки, короткая дрожь пробегала по всему телу Поплавка сверху
донизу и гасла в океане. По темной воде, с утра на удивление зеркальной,
пробегала кольцевая рябь - Поплавок "приседал" на неразличимую глазом величину,
словно в черной бездне, где-то очень глубоко под ним пробовал наживку громадный
линь, осторожная и хитрющая рыба. Минута - и снова "поклевка".
Никаких челноков - только ракеты и только тяжелые, предельной для терминала
величины и грузоподъемности. В безветрие вершина Поплавка окутывалась ядовитым
смогом, быстро выводящим из строя дыхательные фильтры. Терминал ставил рекорд
грузоприема - сразу несколько космических транспортов, торопясь разгрузиться под
прикрытием кораблей блокирующей эскадры, один за другим заходили на грузосброс.
Прием ракеты, отсос газов, разгрузка, подготовка к старту, старт, подготовка к
приему... Многолетнее осторожное наращивание сил осталось позади - теперь
военные грузы шли неостановимым потоком. После трехчасовой смены причальные
команды валились с ног, лишь некоторым андроидам удавалось продержаться две
смены подряд.
Среди легенд Поплавка есть и такая, очень нелюбимая диспетчерской службой:
однажды невысоко над терминалом столкнулись и сгорели две ракеты, по ошибке
направленные в одну и ту же шахту. Почти наверняка это просто байка, заурядный
элемент богатого местного фольклора. Ошибки выдрессированных
операторов-андроидов случаются куда реже, чем неизбежные по теории вероятностей
сбои в работе автоматики.
По-видимому, одна из грузовых ракет отклонилась от посадочной траектории, и к
реву дракона в облаке добавился нестерпимый вой сигнала тревоги. Шабан заткнул
уши. Он знал, как это бывает, и понимал, что бежать прочь с флайдрома, пожалуй,
поздно. Сейчас верхние палубы лихорадило: скорее увести "дуру" прочь, уронить в
океан подальше от Поплавка, а если не удастся - расстрелять ее над Поплавком
средствами ПВО: дождь плавящихся в огненном шаре осколков куда лучше удара
тысячетонной громадины.
Из облака скользнула тень. В двух кабельтовых от борта встал кипящий гейзер,
вскрикнула обожженная вода. Горячая волна хлынула на нижний уступ, опрокидывая
зазевавшихся, и целую минуту утекала в шпигаты. Столб пара почти достиг облаков.
Сирена неожиданно смолкла. На успокоившейся поверхности моря между Поплавком и
подтаявшим ледяным полем полярной шапки осталось плавать красное пятно
обваренного криля.
- Ну-ну, - хмыкнул Менигон, переждав рев очередной ракеты, на этот раз
опустившейся штатно. - Все-таки люди идиоты. Построили бы космический терминал и
горя бы не знали. - Он толкнул Шабана в бок. - А кроме того, им не пришлось бы
делить жидкую планету... Ты что скучный? Укачало?
- Нет.
- Тогда пошли.
- Куда?
- К моему приятелю контр-адмиралу Хиппелю, командиру Поплавка. Кто еще даст нам
челнок и разрешение на вылет?
Захотелось спросить: "А он даст?" - но Менигон уже не слушал. Шабан оглянулся на
ходу, помахал пилоту - в ожидании техников тот уныло торчал подле платформы и
явственно выказывал противоречивую гамму чувств: с одной стороны, в тропиках
изрядно поднадоело, круглые сутки жара и влага, лишний раз носа на палубу не
высунешь, притом по случаю войны чем севернее, тем и опаснее; с другой стороны,
хоть тут и дом родной, нет никакого терпежу околачиваться на флайдроме лишние
минуты в ожидании бездельников, когда с льдины тянет ветерок и мороз пробирает
до костей, а терминал ставит рекорды по части рева. Кстати, во время войны не
существует полностью безопасных мест, и нет никакой гарантии, что подтвердятся
циркулирующие слухи о засчитывании года службы за три. Эх, жизнь...
Миновали шлюз, сорвали с лиц покрытые инеем фильтры.
- Тебе не обязательно идти со мной, - сказал Менигон. - Будет даже лучше, если
ты подождешь меня, ну скажем, в вашей кают-компании. Сорок четвертая палуба,
сектор Бета, я не ошибаюсь?
- Не ошибаешься. Но я лучше подожду в своей каюте.
- Я сказал: в кают-компании, - отрезал Менигон. - Сиди там, в разговоры не
встревай, никуда не уходи и носа зря не высовывай, понятно?
Дождавшись подтверждающего кивка, Менигон нырнул в утробу лифта. Шабан побрел
вкруговую, не удивляясь необычной тишине жилых палуб. Люди попадались редко и по
большей части не кадровые военные, а вольнонаемная обслуга Поплавка. Лишь
корабельная полиция сильнее бросалась в глаза, но вряд ли оттого, что ее стало
больше. Если не считать низкого гула, время от времени сотрясающего переборки,
было очень тихо.
Филипп все же не утерпел - воспользовался лифтом, домчал до тридцать восьмой
палубы и убедился, что его каюта не занята. Не то чтобы в ней оставалось что-то
ценное - просто захотелось в последний раз взглянуть на то, что было домом.
Вещи лежали на месте. Подумав, Филипп достал кортик и, чтобы не занимал рук,
прицепил его к поясу - вид смешной и напыщенный, но сейчас потешаться особенно
некому, почти все глубинники заняты добиванием северян в их бывших зонах. Чем бы
ни оказался Ореол, не помешает взять с собой ритуальный предмет на память о
второй земной жизни. Какая бы ни была - а жизнь...
- Жди нового постояльца, - сказал он комнате.
Очень хотелось навестить Петра, но он поборол искушение. На что Петру неведомый
Шабан - ему нужен Филипп Альвело, закадычный друг и немного покровитель, с
которым так хорошо выпить втридорога купленной отравы, поговорить по душам,
пожаловаться на тоску по жене и сыну... Нет уж, лучше обойтись без прощаний.
Да и на Поплавке ли еще Петр? Может, тоже воюет, а если и остался при ремонтных
доках, то почти наверняка не при здешних. Поврежденные в бою лодки не тащатся к
Поплавку через пол-Капли - кому здесь и сейчас нужен ремонт?
Люди в коридорах все-таки попадались, а на технических палубах, мало опустевших
с войной, до ушей долетали и обрывки разговоров. По большей части
комментировались последние сводки. Получалось, что активная война на море идет к
концу и вот-вот нечувствительно сменится нудной зачисткой. Обсуждались явно
вымышленные подробности атаки Ударного флота на Поплавки северян.
Захлебывающийся словами рассказчик с нашивками старшины обильно жестикулировал,
излагая обступившим его техникам последние новости: штурм укрепленной базы Унии
"Виктория" близится к успешному завершению, униаты толпами сдаются в плен,
потери среди морпехов генерала Бруна незначительны. В другой кучке болтали о
сражении космических эскадр на дальних подступах к Капле и о постыдном бегстве
немногих уцелевших в битве посудин Лиги. Совсем иным тоном говорили об
уничтожении остатком флота Независимых Десятого и Одиннадцатого контрольных
постов, о геройской гибели вице-адмирала Монтегю, подорвавшего свою капсулу в
гуще неприятельской эскадры, и тут же единодушно высказывалось мнение, что
прорыв, разумеется, уже ликвидирован и что Независимая зона получит по полной
программе, как только флоты Федерации покончат с более серьезным противником.
В кают-компании одиноко сидел Хмырь Бенни и сосал пиво.
- О! - сказал он, ничуть не удивившись. - Какие люди без наручников! Филипп!
Рад, рад тебя видеть. А кортик зачем?.. А, понимаю! Штраф снят досрочно, угадал?
Полный парад, турум-тум-тум! С меня фанфары, с тебя пиво. Э, да ты случайно не
Лейфа здесь ищешь? Так его на Поплавке нет. - Бенни захихикал. - Как ты его
тогда, это ж надо было видеть! Ты за ним - он от тебя, через столы, через
головы... Короче говоря, легко ты тогда отделался, могло хуже выйти. Ты теперь
куда?
Шабан дернул щекой: роль лейтенанта Альвело давалась трудно. Он чувствовал, что
невыносимо фальшив.
- Начальству виднее, - сказал он с напускным равнодушием. - А ты, вижу, до сих
пор тут. Не скучно?
- Пополнение обучаю, - важно объяснил Бенни. - Позавчера снова из метрополии
гардемаринов прислали, ну детский сад, ничегошеньки не умеют. Хорошо еще, что
почти все восточные азиаты, эти хоть старательные... - Он подозрительно
посмотрел на Шабана и успокоился, не заметив насмешки. - Ты... это... не подумай
чего, я не напрашивался. Приказали, вот и приходится учить салаг уму-разуму...
- Вижу, как ты их учишь, - равнодушно сказал Шабан, направляясь к поилке. -
Особенно уму и разуму.