распоряжалась грозная хозяйка, а муж ее был подкаблучником, слабым, к тому же, и
по мужской части.
жесткий тюфяк, скудную еду и притеснения трактирщицы; впрочем, больше всего Тиса
страдала именно из-за своего вынужденного целомудрия. О чем мне, как товарищу по
несчастью, и поведала.
позже, предстояло окончательно разобраться, где кончается власть и где
начинается сила. Как там говорила в свое время бедная Тиса? "Проверить, есть ли
призраку власть"?
от приговора Судьи, и в пример привел Кливи; глаза Матрасницы раскрылись, на
минуту приобретя прежнюю голубизну, глубину и наивность. О том, что Кливи в
конце концов угодил на каторгу, я ей рассказывать не стал; о себе сказал
мимоходом, что, конечно же, годовщину Судной ночи я отпраздную в компании
друзей, и ничего со мной не случится. Матрасница уже глотала слезы, готовая
умолять меня о милости - когда я сам предложил ей испытание. Волшебник-де дал
мне магическую вещь, и она, вполне возможно, защитит от приговора того, кто ее
носит; Тиса часто задышала и дрожащим голосом согласилась.
кухни; нерадивая служанка, заболтавшаяся с посетителем, втянула голову в плечи и
шмыгнула прочь, как мышка. Я судорожно сжал под столом и без того стиснутые
пальцы.
одной мысли об этом мне делалось дурно. Не то чтобы я был столь щепетилен - но
Тиса Матрасница...
пришли все женщины, вызывавшие когда-либо мой интерес. Вспоминая их одну за
другой, я не мог не признать, что обладаю хорошим вкусом. Все, кого я когда-либо
любил, были исключительно пикантны.
плоти: я вспомнил, что вот уже полгода не прикасался к женщине.
вообрази, три первоклассных комнаты! Кстати, я давно хотела поговорить с Динкой,
мне ей надо кое-что... ты видишь, она ревнует.
чтобы у нас с женой наконец-то был достойный ночлег.
столиком, и пальцы мои нервно теребили серебряную булавку. Постоялый двор
притих, и удалилась на покой грозная хозяйка - когда Тиса, дрожащая, с
лихорадочно горящими щеками, сообщила мне, что "обо всем договорено".
горящие глаза, я на секунду испугался-а удастся ли получить булавку назад?! В
случае удачи, разумеется. А что, если она откажется отдать магическую вещь по
доброй воле, ведь, как мы знаем, ни властью, ни даже грубой силой булавку с
носителя не
Матрасница, вертя в пальцах подарок Дамира.- Больно здоровая...
маг сам за ней явится, так
обернувшееся ко мне лицо на мгновение напомнило мне холодную переднюю
Чонотаксова дома - то же детское, обиженное выражение...
что я не в комнате стою, а снаружи, и заглядываю в окно, а там...
стекло.- Улыбается... Это Черно. Он на нас смотрит.
ведь далеко уехали, страшно далеко, он не дотянется...
Правда, тогда при мне был коварный замшевый мешочек...
от подоконника, она устало побрела к кровати, опустилась на край, и в свете
камина я разглядел, что глаза у нее влажные.
хочешь - я ей скажу...
надо. Там страшно... Мне все время кажется, что я еще не вернулась. Что я там...
останусь...
вместе... Мы...
нежно бормоча, успокоительно поглаживая, я потихоньку снимал с нее одежду, а
собственная плоть моя рвалась из оков, колотила в уши бешеными толчками крови,
подхлестывала и торопила, в то время как торопиться было ну никак нельзя...
умолял ее успокоится и обо всем забыть, когда в дверь нашего уютного, для
супругов приспособленного номера грубо заколотила чья-то крепкая рука.
подступил к двери; кто бы ни был негодяй, потревоживший нас в такой момент - но
наказание ему предстояло серьезное.
Я рывком распахнул дверь.
взять привидение. Я открыл было рот - но осекся.
дура... уж совсем поверила...
булавку.
подбородке лежали две кровяных дорожки.
Мухе, а тот только Бариану, а тот только Танталь, а та одному лишь мне. Как
узнала Динка - ума не приложу; что до Аланы, то она снова впала в апатию, и я
грыз губы, проклиная все на свете,желая и не умея вырвать ее из власти
потустороннего бреда.
о взаимных ласках, и совершенно бесплатно; вероятно, этот толстяк с лицом злодея
не пользовался успехом у женщин, и потому возможное приключение взволновало его
и возвысило в собственных глазах. Служанка затащила его в комнату под лестницей,
и была податлива и мила - пока дело не дошло до дела, и тут красавицу словно
подменили. Жаркий поцелуй сменился вдруг сдавленным воплем, дамочка принялась
выдираться, как дикая кошка, и это было тем более удивительно, что идея ночного
похождения принадлежала, в общем-то, ей.
подавлен, пытался сообразить, в чем дело, дамочка, одернув рубаху, кинулась за
дверь прямо-таки в исподнем, и бормотала при этом проклятия, от которых
покраснел бы самый бранчливый извозчик. Фантину ничего не оставалось делать, как
убраться подобру-поздорову; если бы дело происходило летом, то он предположил
бы, что любвеобильную служанку укусило насекомое из тех, что сползаются в дом в
жару. Но поскольку на дворе зима, а укус обычной блохи такой реакции на вызывает
- Фантин терялся в догадках и предпочел на всякий случай держаться от дамочки
подальше-Пока Бариан с Мухой хохотали, пересказывая друг другу историю любовных
похождений Фантина, меня догнала Танталь. От нее не скрылись ни мое подавленное,
прямо-таки убитое состояние, ни новый приступ апатии у Аланы.
А? Что, как не власть?! Танталь взглянула на меня с подозрением:
Алана смолчала тоже.
Правосудие, и все.
снимали с повозок колеса и заменяли их полозьями. Бариан кряхтел, отсчитывая
денежки, но зима в этом году подчеркнуто не скупилась на снега. Заметала дорогу,
будто желая преградить комедиантам путь, будто хвалясь передо мной напоследок -
вот какая красивая и белая эта последняя в моей жизни зима...
проявила подобие интереса, разглядывая из-за полога белое поле вокруг и кромку
леса на горизонте; я кутался в плащ и то и дело неосознанно касался серебряной
Нортон Андрэ
Сертаков Виталий
Свержин Владимир
Орловский Гай Юлий
Шилова Юлия
Контровский Владимир