Чтение 43–й страницы книги ~Осенние визиты~

проведи его. Постарайся это сделать незаметно... впрочем, это невозможно.
И пусть охрана обшарит его с ног до головы... мало ли что. День тяжелый,
посетитель поздний. Так?

Референт быстро кивнул.

- Вот и славно. Иди.

Репортеры проводили Шедченко взглядами голодных дворовых псов,
наблюдающих через стекло за обедом жирного сиамского кота. Вслед за
отутюженным, прилизанным мужчиной, этаким киношным помощником политика,
Шедченко пошел к ярко освещенному зданию. Хороша "дачка"...

Он опять подумал, не делает ли самую роковую ошибку.

Парень в камуфляже, замерший у входа, оценивающе оглядел его и
посторонился. Внутри ждали еще двое.

- Простите, Николай Иванович, но меры безопасности...

- Пожалуйста. Я понимаю, - Шедченко развел руками - и так и оставил
их, отведенными от тела. - Смотрите.

Его обыскали, быстро и профессионально, с такой тщательностью, что не
оставляла даже тени деликатности. Николай терпеливо ждал.

- Оружия нет, - сообщил Шедченко охранникам.

- Сами видим, - беззлобно отозвался один из них. Крепкие нервы у
ребят. Старшего их только что шлепнули, а они ничего... держатся.

- Проводите посетителя, - помощник достал пачку "Кента", закурил.
Взгляд у него был усталый, не рассчитывал явно парень в двенадцатом часу
болтаться на работе.

Вслед за охранниками Шедченко прошел по коридору. В открытую дверь
был виден кабинет, уютный, выдержанный в каком-то древнем стиле советских
времен. Никаких компьютеров, зеленая лампа на столе, простенький
телефон...

- Входите, входите, - негромко позвали из кабинета. Шедченко сделал
шаг - охранники остались за спиной, и посмотрел на Хайретдинова. Депутат
сидел в кресле, крутя в руках стакан с водой. Посмотрел на него -
мимолетно - и опустил глаза.

Кажется, он его когда-то видел... Российское телевидение любит
транслировать думские скандалы.

- Шедченко. Николай Иванович. Полковник, - отрывисто сказал
Хайретдинов. - Так?

- Так, - он сглотнул комок. - Именно Шедченко.

- Не ожидал... признаться. Зовите меня Визирь.

- Видимо, мы оба остались в одиночестве, - негромко произнес
Шедченко.

- Н-да? И что же стало с вашим... гостем?

- Он ошибся. Он переоценил... доброту.

- Как неожиданно, - с легким интересом сказал Визирь. - Спасибо. Я
узнал бы это чуть позже, но порой и час важен.

- Порой важна даже минута.

- Вы садитесь, садитесь, Николай. Разговор долгий будет. Так?

Покосившись на охранников, словно приросших к порогу, Шедченко сел.

- Что же привело вас ко мне?

- Вы единственный, кого я смог найти, - честно сказал Шедченко. -
Остальными овладела тяга к перемене мест.

- Игра в разгаре, чего ж тут удивляться? Как я понимаю, вы остались в
одиночестве, и в споре больше не участвуете. Так?

- Не совсем...

Визирь нахмурился, и Шедченко показалось, что охранники напряглись.

- Я хотел бы узнать вашу... политическую платформу, - быстро сказал
он.

- А, так? Бывало, бывало...

- Простите? - настало очередь Шедченко удивиться.

- Ну, в прошлые разы... А! - Визирь засмеялся. - Очевидно, вы не
совсем в курсе?

- В курсе чего?

- Мне интересно услышать версию вашего недавнего гостя... но это -
если поладим. Итак, моя платформа... - Визирь отставил стакан, с хрустом
сцепил пухлые пальцы. - Лишь сильная власть, сильное государство способно
защитить рядовых граждан. Лишь великая страна способна остановить
кровопролитие на окраинах, прекратить разбазаривание национальных
богатств. Не считайте это коммунистической идеологией - я не очень-то к
ней склонен. Власть - вот чего нам не хватает. Сильная Власть... но не
властная Сила - вы понимаете?

- Да. Наверное, - Шедченко тщетно пытался поймать его взгляд. - А
национальные вопросы?

- Надеюсь, вы понимаете, - с иронией сказал Визирь, - что для меня
нет иного выхода, кроме интернационализма. Если вас не покоробит эта
аналогия - как для Иосифа Виссарионовича.

Шедченко покачал головой.

- Рискованный пример в наши дни. Сталин - как интернационалист...

- Что ты знаешь о Вожде, дорогой! - голос Визиря поднялся... и
неуловимо сменился его акцент. Шедченко даже вздрогнул от карикатурной
узнаваемости. Визирь рассмеялся. Продолжил прежним тоном: - Легко судить
сейчас. Но не суди - и не судим будешь.

- Насколько я могу верить вашим декларациям?

- А насколько я могу верить твоему визиту?

- Вы можете проверить - к утру. Так ведь?

- Так. А ты можешь только поверить.

Шедченко кивнул. Да, только поверить. Да, встать на ту сторону, на
которую позволят встать.

Лишь бы девушка с обжигающим светом в глазах не осталась последней в
этой игре...

- Я вынужден верить вам.

Утро вползало в купе... или это поезд вползал в утро. Ярослав лежал
на верхней полке, глядя в решетку потолка. Никакой головной боли... секс -
отличный антидот от похмельного синдрома.

- Я вас навсегда запомню, - пообещала Тоня. - Особенно тебя...

Слава развел руками, как бы отвергая незаслуженный комплимент.

- Хочешь вина?

- Что ты! Меня муж поедом ест за это! - Тоня хихикнула, признавая всю
нелепость повода. - И так "орбит" жую, чтобы запах отбить...

- Специальные таблетки есть, - заметил Слава. - "Антиполицай".

- У тебя с собой?

- Нет.

- Жаль.

Она явно не стеснялась вчерашнего. Сидела полуодетая, укладывая
волосы строгой, "учительской" прической. Ярослав подумал, что через
полчаса, при подходе к Саратову, Тоня уже преобразится. Будет спокойной и
серьезной - верная жена для мужа и занудливая учительница для школьников.
Словно два разных человека. Все мы разные - ночью и днем.

Может, потому он всегда любил сумерки...

- А в общем, у нас еще есть немного времени, - задумчиво сказал его
двойник. Тоня аж тонко взвизгнула от наигранного возмущения.

- Нет-нет-нет! Меня муж встречает, понимаешь? Он ревнивый!

- Бедненький... - вздохнул Визитер.

- Славик, вы, писатели, все такие?

- Ага, - серьезным тоном подтвердил двойник. - Понимаешь, когда
пишешь - нельзя сексом заниматься. Чтобы не терять творческую энергию.

- Бедненькие... Ярик, а ты меньше пишешь, да?

- Я в детстве болел много, - с некоторым усилием заставил он себя
отозваться.

- Бедненький мой, - Тоня привстала, быстро чмокнула его в губы. - Все
равно, и ты хороший.

- Спасибо.

- Не куксись! - Тоня продолжила одеваться. - Я теперь везде буду ваши
книжки искать. И мужу почитать дам, вот будет смешно, если ему
понравится...

Ярослав закрыл глаза. Тоня еще долго стрекотала, переключив все
внимание на Славу, и он был благодарен Визитеру за охотность ответов.

Кто из них настоящий, а кто - копия? Кто более адаптирован, лишен
комплексов и сомнений? Кто настоящий писатель, а кто - халтурщик от
литературы?

...Она заранее вышла в тамбур, и Ярослав помог ей донести чемодан.
Проводник, покуривающий какие-то невыносимо вонючие сигареты, быстро и
хитро подмигнул ему. Ярослав сделал вид, что не заметил этого.

- Все-все-все, - Тоня отобрала чемодан. - Убегай, - покосилась на
проводника, но все же поцеловала Ярослава. - Будь повеселее, Ярик! Ладно?

- Я постараюсь.

- Ну и молодец, - она качнула головой - и словно преобразилась. Стала
строгой и собранной. Ярослав даже залюбовался этим мигом - переходом от
веселой девчонки без тени комплексов к серьезной "мужниной жене".

- Прощай, Тоня, - сказал он. - Удачи тебе.

В коридоре уже дергающегося, тормозящего поезда, он поймал себя на
том, что почти бежит. Моралист сраный... Ярослав дернул дверь купе и вошел
с твердым намерением высказать Визитеру что-нибудь злое и обидное.

Тот сидел, обхватив лицо руками, слегка покачиваясь взад-вперед.

- Что с тобой?

- Девчонка... дурак я...