Чтение 43–й страницы книги ~Далекие огни~

своей квартиры он, ясное дело, звонить не мог -- оставался только
телефон-автомат.

Он позвонил от метро. Владлен молча выслушал его.

-- Не стоит паниковать раньше времени, Сергей, -- сказал тот напоследок.
-- Ничего непоправимого не произошло. Так что держись, все будет о'кей.

Ближе к вечеру Сергей снова зашел в гостиницу, но доктор так и не
появился. Расстроенный, измученный неизвестностью и обеспокоенный судьбой друга,
он вернулся домой, включил Solo Piano Филипа Гласса и лег спать. Необходимо было
как следует выспаться: возможно, завтрашний день как раз и будет тем самым днем
"Х". Он должен быть готовым ко всему.

Глава двенадцатая

Утро среды не принесло ничего нового. Погода испортилась, день был
пасмурным, ветреным, холодным, изредка начинал накрапывать мелкий колючий дождь
-- природа словно оплакивала неудавшуюся жизнь Сергея Ростовского. Первое
дыхание осени, до наступления которой, правда, оставалось еще более месяца...

Таким же пасмурным было и настроение Сергея. Исчезновение доктора все
больше и больше тревожило его. Хотел бы он сейчас знать, что задумал этот
выродок Свирский, этот так называемый представитель "самой гуманной профессии"!

Сергей спустился вниз и из автомата позвонил Владлену. Они обменялись
новостями. Владлен сообщил, что накануне вечером он связался с Абреком. В доме
Орлова, проинформировал чеченец, заметно какое-то оживление. Хозяева явно к
чему-то готовятся. Дважды с Абреком встречался один из помощников Орлова,
обсуждали какие-то незначащие проблемы, касающиеся нефтяного бизнеса, однако с
самим Орловым Абрек виделся только раз, в воскресенье, в день своего приезда в
особняк. Чеченец имеет относительную свободу передвижения по дому, но в
некоторые части особняка доступ ему закрыт. Тем не менее, он уже достаточно
хорошо изучил обстановку в доме, чтобы немедленно приступить к операции. Ждет
только сигнала.

-- Так что будь наготове, -- сказал Владлен Сергею. -- Возможно, уже
сегодня. Получишь сигнал оттуда, сразу же звони. Я весь день у телефона.

Вернувшись домой, Сергей принялся мысленно корректировать план операции.
Раз доктор исчез, придется ему все делать самому. Основная проблема заключалась
в компьютере, который был спрятан в багажнике машины -- та все еще пылилась на
гостиничной стоянке. В момент проведения операции компьютер должен находиться
где-то поблизости от орловского особняка, в радиусе не более километра от него.
Сергей был уверен, что Свирский свяжется с ним по телефону и назначит конкретный
час планируемой операции. Это значит, что сразу же после звонка Свирского -- а
тот мог позвонить в любую минуту -- Сергею надлежало садиться в купленную
доктором машину и мчаться за город, к особняку Орлова. Еще в прошлый свой приезд
к Орлову Сергей приметил в ближайшем от особняка населенном пункте небольшую
автостоянку -- именно здесь он и планировал оставить машину с включенным и
полностью готовым к работе компьютером. Затем он должен будет вернуться в
Москву, но уже своим ходом. И только потом он мог ехать к Орлову -- открыто, на
своей собственной машине.

Первоначально планировалось, что акцию с компьютером должен провести
доктор, однако теперь эта часть операции возлагалась на Сергея. И все было бы
ничего, если бы не одно серьезное препятствие: за ним снова установили слежку.
Достаточно ему сесть за руль их "конспиративной" машины, как весь план с
компьютером тут же будет "засвечен".

Сергей курил одну сигарету за другой и ломал голову над неразрешимой
проблемой. Черт побери, как ему сейчас не хватало его друга доктора! Однако,
сколько он не бился над решением этой задачи, ни к какому конкретному результату
так и не пришел. Что ж, придется импровизировать, действовать по
обстоятельствам, надеяться на спонтанное озарение. Другого выхода он не видел.

В полдень он еще раз прогулялся до гостиницы. Доктора не было. Он
спустился вниз и, проходя мимо стоянки, вскользь окинул ее взглядом. Машина была
на месте.

Сергей вернулся домой, поставил компакт-диск со своим любимцем Глассом,
развалился в кресле и принялся ждать. Какое-то смутное предчувствие говорило
ему, что это должно произойти сегодня. Ожидание казалось ему страшной пыткой,
медленно, бесконечно медленно текли минуты, складывались в огромные, вздувшиеся
до неимоверных размеров часы. Прошел час, второй, третий... В шесть он не
выдержал и сделал еще одну -- последнюю -- попытку навестить доктора.
Безрезультатно. Номер 517 был пуст.

Ничего не видя перед собой, брел он к своему дому. На душе было тоскливо и
гадко, в голову лезли обрывки каких-то бредовых мыслей, перед мысленным его
взором всплывало порой личико Катюши, заплаканное, несчастное, осуждающее,
молящее о помощи -- и голос, взывавший к нему: "Папочка, почему ты не заберешь
меня отсюда? Я очень, очень боюсь..."

Черная "Волга" стояла у подъезда. Та самая. Сердце у Сергея бешено
забилось. Вот он, час "Х"! Ему вдруг неудержимо захотелось развернуться и
бежать, бежать, бежать отсюда, на самый край света, туда, где его никто и
никогда не найдет. Ведь есть же такие места на земле, куда Орлов не сможет
дотянуть свои липкие щупальца?!

Он собрался с духом и вошел в подъезд. Мельком заметил в машине, на месте
водителя, скучающую фигуру здоровенного битюга -- из тех, что на спор за
червонец перегрызают зубами стальной трос. Так, значит второй наверняка ждет
наверху.

Сергей не ошибся. Войдя в свою квартиру (кстати, входная дверь была
аккуратно заперта на ключ -- все чин чинарем), он тут же прошел в комнату -- и
наткнулся на развалившегося в кресле Свирского.

Свирский был серьезен, немногословен, выглядел крайне уставшим и
осунувшимся. Он оценивающе скользнул взглядом по фигуре Сергея и, казалось,
остался доволен -- так мясник обычно оценивает теленка, которого ведут на
заклание. Потом небрежно бросил:

-- Собирайтесь, Ростовский. Ваше время истекло.

Сергей медленно прошелся по комнате. Остановился у окна. Закурил. Кровь
бешено пульсировала у него в висках. Появление Свирского застало его врасплох,
явилось неожиданностью, которую он никак не мог предусмотреть. Нужно было
собраться с мыслями, овладеть ситуацией, взять ее под жесткий контроль. Иначе он
проиграл.

Значит, сегодня. Срок назначен, появилась некоторая определенность. Все
было бы прекрасно, если бы не присутствие Свирского. Свирский ему мешал. Нужно
было что-то срочно предпринять, чтобы запустить механизм операции. Нужно было
нейтрализовать Свирского, и причем срочно, немедленно. Он кинул взгляд на
настенные часы. Половина седьмого. Слишком рано: согласно планам Абрека,
операция должна быть проведена где-то в районе двенадцати ночи. А до полуночи
еще пять с половиной часов.

Мысль работала быстро и четко. Во-первых, нужно связаться с Владленом и
сообщить, что час "Х" пробил. Во-вторых, необходимо как-то выиграть время,
задержать Свирского, оттянуть начало операции. В-третьих, оставалась нерешенной
проблема с компьютером.

Решение пришло внезапно. Оно было до смешного простым и в то же время
гениальным. Главное теперь -- не дать маху, не сорваться, действовать четко и
уверенно.

Сергей искоса взглянул на Свирского. Тот сидел к нему спиной и нервно
барабанил пальцами по столешнице журнального столика. Прямо перед ним, на
столике, лежал мобильный телефон. Сергей не преминул зафиксировать этот факт в
своем мозгу.

Свирский резко повернулся к нему.

-- Итак, Ростовский, вы готовы? Нам пора выезжать.

-- Вам не терпится выпотрошить меня, Свирский? -- язвительно заметил
Сергей.

-- Бросьте, Ростовский, я не такой садист, как вы обо мне думаете. Просто
дело есть дело. А дело не терпит отлагательства.

-- И все же вам придется повременить. Мне нужно еще некоторое время, чтобы
закончить кое-какие свои дела.

-- Времени у вас было достаточно, Ростовский, -- жестко произнес Свирский.
-- Теперь вашим временем распоряжаюсь я. Собирайтесь.

-- Я голоден, -- повысил голос Сергей, -- и я собираюсь поужинать. И
никто, даже вы, не сможет воспрепятствовать мне в этом.

Свирский нерешительно нахмурил брови. Видно было, что он колеблется.

-- Вам это уже не нужно, -- сказал он.

-- Я лучше знаю, что мне нужно, а что не нужно, -- запальчиво произнес
Сергей. -- Я хочу есть.

Свирский, наконец, сдался.

-- Хорошо, даю вам десять минут. Но чтобы ни минутой больше, ясно,
Ростовский?

Не удостоив его ответом, Сергей скрылся на кухне.

Десять минут -- это, конечно, не решение проблемы. Однако это уже кое-что:
десять минут легко растягиваются до двадцати, а то и до получаса. И если уж
говорить честно, то он действительно голоден. Почему бы, черт возьми, ему и
впрямь не подкрепиться? Последний раз в жизни?

Он сварил кофе, сделал несколько бутербродов, с сыром и ветчиной, достал
из холодильника пару помидоров, огурец, луковицу, порезал их, заправил маслом,
зеленью, перемешал -- и уселся трапезничать.

Наручные часы медленно отсчитывали секунды. Прошло десять минут.
Пятнадцать.

В дверях появился Свирский.

-- Хватит, Ростовский, добро переводить, -- цинично заявил он. -- Ваше
время вышло.

-- Я еще не закончил, -- упрямо отозвался Сергей.

-- Меня это волнует меньше всего. -- Свирский пристально посмотрел Сергею
прямо в глаза. -- Зачем вы тянете время, а, Ростовский? На что рассчитываете?

-- На что рассчитываю? -- Сергей усмехнулся; он держался уверенно и
спокойно. -- Прожить лишние несколько минут, вот на что. Насладиться, так
сказать, последними мгновениями.

Он закончил, наконец, трапезу и вернулся в комнату. Свирский неотступно
следовал за ним.