было ехать дальше, задержал коня.
текст, который тот должен был огласить. Он начинался с проклятий:
"Безбожные головы! Вы хотите биться против своих отцов, которые вместе с
Филиппом и Александром покорили весь мир и которые, как вы увидите,
достойны своих царей и прежних богов!.."
взявшийся прочитать послание, взобрался на лошадь и рысью отправился к
неприятельским рядам. Слоны и легковооруженные воины перед центром стояли
реже, чем перед левым крылом, поэтому Калхас видел, как он приблизился к
строящимся фалангитам Фригийца, как стал читать послание и даже услышал
ропот, пронесшийся по неприятельским рядам.
друг друга. Рассчитывать на какую-то особенную их стойкость не
приходилось, но стратег надеялся, что они хотя бы отвлекут на себя часть
сил Антигона. Главное дело сделают аргираспиды.
сакаскинов, лично возглавляемых Филиппом. Рядом с сакаскинами находились
сухие, гибкие саки в высоких, островерхих тюрбанах, с тростниковыми луками
и кинжалами. Там были и арахосийцы в разноцветных шутовских нарядах, но
всех остальных иначе, чем сбродом, назвать было нельзя. Всадники в
деревянных шлемах и вовсе без оных, в доспехах, сделанных из конских копыт
и просто голые по пояс, мелко дрожащие, синеющие от холода. Калхас заметил
в руках у некоторых из них простые ясеневые палки, обожженные и
заостренные на концах. Вооруженные чем попало, они напоминали банды
разбойников и были пригодны только для преследования врага, да грабежа
обоза.
его воинство.
серьезную схватку, покуда есть такая возможность. Мне не нужно от тебя
победы. Прикрывай пехоту и не давай разбегаться своим... смельчакам.
конницу, если будет туго - уступай, отходи, но отвлекай ее от
аргираспидов. Если ты справишься, я уверен в победе.
его сопровождала волна приветствий, но теперь она звучала резче, яростней.
Вот-вот должна была начаться битва. Воины лупили себя по щекам, лица
наливались кровью, глаза горели ненавистью.
пустого комка, образовавшегося в его желудке. Породил комок не страх, а
обычное волнение перед схваткой, но сегодня оно было каким-то слишком
болезненным. Чтобы отвлечься, Калхас посматривал на армию Фригийца. Там
было меньше слонов, зато больше конницы, меньше легковооруженных
пехотинцев, зато больше тяжеловооруженных, меньше варваров, зато больше
македонян. У Антигона было меньше пестроты и красок, зато больше
дисциплины. И все же из прошлых столкновений победителем выходил Эвмен.
середине их.
отразившись от лезвия. Ослепленный на мгновение вспышкой, Калхас закрыл
глаза и тут же услышал резкий зов боевых труб.
роями легковооруженных слоны ринулись в атаку. Сразу же пропала их внешняя
неуклюжесть, звери стали похожи на алые тараны. Земля вздрогнула и
застонала, когда они врезались в строй слонов Антигона.
калечили, топтали, убивали. Слоны старались распороть бивнями, медным
рогом брюхо соперника, ударом исполинского плеча повалить его на бок,
хоботом сорвать со спины вражеского погонщика. Погонщики метали друг в
друга дротики или целились в глаза неприятельских слонов, или, сбитые
стрелой, пущенной каким-нибудь варваром, медленно сползали по широким алым
спинам. А внизу резались легковооруженные, отчаянно пробиваясь сквозь
вражеские ряды, чтобы полоснуть мечом по сухожилиям на задних лапах живых
колоссов.
бившийся с ним слон опрокинул соперника на спину. Туча легковооруженных
бросилась добивать поверженную гору. Потом рухнул еще один слон. Пастух не
мог разобрать, свой это или чужой. Одинаковые алые попоны, одинаковые
медные рога делали животных похожими друг на друга. Их очертания все
больше скрывали клубы пыли. Только Гифасис, сокрушавший все вокруг себя,
выделялся среди сражающихся, и по его продвижению можно было судить о
перипетиях битвы.
перед ним возникли новые действующие лица. Отекая слева массу сражающихся,
показались конные отряды Фригийца. Темные, какие-то однообразные, они
образовали длинную, ощетинившуюся оружием колонну. Ни пестрых лент, ни
высоких султанов над рядами противников Калхас не увидел; перепончатые
фригийские шлемы делали их похожими на оседлавших коней ящериц. Поначалу
Калхас решил, что антигоновцы хотят охватить их с фланга. Раздались
команды, и гетайры начали перестраиваться, чтобы атакой задержать движение
врагов. Однако те неожиданно повернули вправо. Словно река, нашедшая новое
русло, темный поток антигоновцев устремился в пространство между слонами
Эвмена и его конницей.
мешать им разворачиваться!
количества, ибо неприятель совершал самоубийственный маневр. Зажатый между
слонами и ударными всадниками стратега-автократора, он неминуемо должен
был погибнуть. Стиснув поводья, готовые в любой момент атаковать, гетайры
ели глазами длинную безмолвную колонну, двигавшуюся в какой-то сотне шагов
от них. Удивительно - лица врагов были совершенно спокойны.
Антигоновцы направили удар головы своей колонны против гвардии Певкеста.
Персы подняли было луки, но затем, подчиняясь какому-то приказу, опустили
оружие, развернули коней и, сверкая драгоценностями, обратились в бегство.
часть левого крыла. Сатрапы удирали, некоторые отряды даже не скрестили
оружия с врагом. Ретирада Певкеста убийственно подействовала на всех. В
одно мгновение Эвмен оказался отрезан от пехоты и с двух сторон охвачен
превосходящими силами.
персов.
сейчас делать - это пробиваться к слонам. Пробиваться в надежде на
удачливость Дотима и Гифасиса.
подались назад, расступаясь словно глина под кулаком гончара. Их лошади
наскакивали друг на друга, грызлись, а пронзенные сариссами всадники
падали. Раздался восторженный клич "Элелей!" - это "царские юноши"
врубились в ряды фригийцев и, щедро оплачивая молодой кровью каждый шаг,
стремились не отстать от гетайров. За их головами были видны тяжкие взмахи
сагарисс: значит, и черные варвары не поддались панике.
не подпускали фригийцев на то расстояние, где пастух мог бы пустить в дело
меч. Они работали слаженно и просто. Вдох - рука с тяжелым копьем
отводится назад. Выдох - и широкое жало сариссы распарывает грудь, живот,
бедро новой жертвы. Вскоре сариссы до половины оказались черны от крови, а
Калхас не видел, чтобы кто-либо из гетайров был даже ранен. Мерно,
короткими рывками отряд пробивался вперед.
перепончатых шлемов появились гладкие круглые каски фессалийцев. Стало так
тесно, что лошади хрипели, отчаянно пытаясь вырваться из давки, а мертвым
было некуда падать. Сариссы вязли в этой человеческой массе, вырывать их
обратно оказалось так же тяжко, как вытаскивать ноги из болота.
сариссами, что и гетайры, стали доставать эвменцев. Копья оставляли
широкие, ужасные раны, а в этой тесноте от них невозможно было увернуться.
Эвмен что-то кричал, пытаясь перекрыть шум битвы, и указывал мечом за свою
спину.
Калхаса стало свободнее, но тут же в освободившееся пространство хлынули
антигоновцы. Строй оказался нарушен, стена сарисс больше не сдерживала
неприятеля. Гетайрам пришлось взяться за мечи, и сражение превратилось во
множество единоборств, где уже никто не думал о сплочении.
начищенные, в первое мгновение они сверкали, щедро разбрасывая вокруг
солнечные блики. Но затем потемнели, окунувшись в пыль и кровь. Звуки
стали глуше, свирепее. Настало то время, когда сражающиеся забыли о
времени, забыли обо всем, кроме туго натянутой струны клинка, сливавшегося
с рукой, кроме будоражащей тяжести щита, да неясных теней, пляшущих перед
Василенко Иван
Семенова Мария
Володихин Дмитрий
Круз Андрей
Бажанов Олег
Махров Алексей