выбираться или не выбираться, либо то же самое, но поодиночке. И первый
вариант меня больше устраивает.
говорит:
что-то. Это я не про тебя, это про меня. Я не выполнил своего обещания, и
никто из нас троих. Я дальше жить не собираюсь.
в ответ что? Видал я у вашего брата такие тихие истерики, они гроша
ломаного не стоят. Выполнил, не выполнил - сколько всего на свете сделать
просто невозможно, а вот исправить как раз наоборот, можно что угодно, тем
более тебя-то сроки не поджимают, а ты как лужа растекся!
думая, и я наконец понимаю - не истерика это. Ну что мне делать - на
колени, что ли, встать: не помирай, мол, друг сердешный, один остаться
боюсь хуже всего прочего, да и тебя, дурака, жалко?
ж еще и мне помогать до последнего поклялся, вспомни - звездное небо в
свидетели брал!
напрасно боишься - я помогу тебе, ибо мне кажется, что тебе придется
совершить еще многое - или здесь, или наверху. А я... я подошел к концу
своей дороги и сейчас перешагиваю ее край. Дальше - ровное и гладкое поле,
и я на нем буду скользить от каждого толчка, пока не смогу уйти.
дело. Говорю нарочито бодрым тоном:
ходы, я их узнаю. Хоть и не много я здесь ходил, но помню все места, где
бывал.
Ищем тупики, наконец находим, Граф чуть ли не по запаху выявляет ключевые
камни - их три, но если я расставлю руки до двух соседних дотянусь. Мой
спутник присаживается на пол:
наконец, в какую игру я ввязался. Я б тебя вопросами замучал, да не знаю,
про что ты ответишь, а про что нет. Расскажи лучше сам, и при этом учти,
что я... в общем, я, наверное, более чем просто человек достоин доверия.
Хвастливо? Можешь не верить, дело твое.
подробности - ты уж извини.
давности, но лучше сдержаться, а не то вдруг Граф опять скиснет.
еще тех времен, когда в этих местах обосновался народ, неизвестно откуда
пришлый, и тогда-то загадочный, а по нынешним временам полный мрак. Народ
этот городов и крепостей себе не строил, но только потому, что были против
тунгиры, коренное тогда население этой земли. Я специально переспросил -
тунгиры, это краболовы, что ли? - оказалось нет. Краболовы с тунгирами в
тесном родстве, это да, но тунгиры были единым народом и серьезной силой,
а краболовы до сих пор мелкими группками вдоль рек бродят и редко-редко
оседают в деревнях. От природы им дано многое, но увы, не в прок - тут я с
Графом полностью согласен.
будущую мирную жизнь, и очень свежи были в памяти ужасы прежних времен.
тех времен, старики опасливо понижают голос.
Севере - загадочный форпост Токрикан, о котором до сих пор известно мало,
но то, что известно, внушает беспокойство. И вот поэтому в уплату за жизнь
на этой земле тунгиры предложили пришлому народу построить подземные
убежища на случай новых опустошительных событий, для себя и для всех
живущих здесь.
договору подключились эльфы, потом кучка гномов с запада предложила свои
услуги, и переходит к рассказу о строительстве. Эти загадочные не вручную
здесь копали. "Делали они из дерева и железа, и других неизвестных материй
чудовищ разных, и оживляли их своею силой и искусством", - а уж зверюги
землю рыли, во всех смыслах. Вот у кого старику Ларбо поучиться бы! Он-то
дальше слабосильных лошадей не продвинулся, хотя и старался. Это я по ходу
дела вспоминаю, а Граф уже подходит к окончанию стройки. Итак, убежище
готово, но, судя по обмолвке Графа, у эльфов возник раздор, как результат
- стычки и трупы. Но это дело житейское, а дальше начинается самое
интересное: часть эльфов вписала в договор свою обязанность охраны и
обережения сооружений, конечно, вместе с другими участниками контракта. Но
начинается "моровая язва", загадочный народ снялся и от греха подальше
исчез, вестей не подавая, а тунгиры полегли почти все. А тут еще и
эльфийская усобица разбушевалась - в лучших худших традициях светлого
народа, и осталась от всей затеи только прекрасная, добротная, на века
сделанная подземная страна, в которой некому и нечего было делать.
Конечно, поначалу подземелья навещались, но потом наверху события всякие
пошли, с запада поползли разные, то ли беглые, то ли новых земель ищущие.
Про подземелье постепенно забывали, а пришлые так и вовсе не знали, и
заботой угасающего - опять Граф не говорил это впрямую, но я понял - рода
стало единственно недопущение под землю чужаков. А потом и это забылось, и
лишь недавно всплыло давнее обязательство. И опять же, не все из
вспомнивших решили двинуться его выполнять - теперь уже просто перекрыть
вглухую все известные и неизвестные входы-выходы.
стало невозможно, подземная страна полна урхов, которые идут с Севера. Мы
не сдержали своего слова.
серьезное сделать!
кто с Союзом Свободных Народов теснее всего дело имели, те и отмахнулись
от древней клятвы. Да и весь народ эльфов равнины стал странным. Мы начали
забывать прошлое, терять его. Тебе просто по природе своей не понять, как
это страшно нам - терять прошлое. Ведь я тебе сейчас историю рассказывал,
а сам почти этого не помню, только предания и песни. Сейчас ни для кого
уже былое не ощущается как реальность и не может прийти в сейчас. Живем
как подвешенные в тумане, который укрывает и то, что сверху, и то, что
снизу.
стенка или нет.
на свои два. Тупиковая стена без всяких скрипов и грохотов отъезжает в
сторону, и за ней открывается все тот же надоевший до смерти коридор,
ничем не отличающийся от предыдущих. Ход идет вниз, не разветвляясь и не
поворачивая, а навстречу дует ровный поток теплого воздуха. А вот это
нечто новое - ход остается той же высоты, но расширяется и заканчивается
плоской стеной, в которой темнеют несколько круглых отверстий. Граф
останавливается в нерешительности, и тут мне в ногу бьет камень из пращи.
К счастью, на излете, синяк будет, и все. Из одного темного хода летит еще
один камень, а из другого выбегают один за другим пятеро урхов. Граф
толкает меня к ближайшему ходу, а сам пятится следом, натянув лук, но не
спеша тратить стрелы - берет на прицел то одного, то другого, и врагам это
отнюдь духу не придает. Таким порядком мы скрываемся в круглом ходу, и нас
почему-то не преследуют. Пара поворотов, и наступает кромешная тьма, в
которой слышен голос Графа: "Алек, сделай свет, пожалуйста", - я иду в его
сторону, доставая зажигалку. Под ногой пропадает опора, как на краю
пропасти, я пытаюсь взмахнуть руками, но одна из них еще в кармане, и
дерг, который получается, довершает дело. Короткий полет, удар, мой вопль,
я качусь в виде бревна под очень крутой уклон. Дальше - удар, на зубах
вкус опилок, а из глаз искры, от которых, впрочем, светлее не становится.
Осторожно поднимаюсь на склоне, опираясь на деревянную преграду, и наконец
засвечиваю огонек. Крутой наклонный тоннель, он почти весь перегорожен
дощатым щитом, я в него и въехал. Сверху голос Графа - мол, что со мною -
вполне законный интерес. Отвечаю, надрывая глотку, что, мол, застрял,
сейчас передохну и наверх полезу, только вот соображу, как это сделать.
Для полного отдыха и комфорта я прислоняюсь к щиту, ерзаю, чтобы
поперечина не так больно на хребет давила, и все сооружение с неожиданной
легкостью валится вместе со мною вниз. В воздухе оно переворачивается,
так, что я головой, а конструкция ребром входим в поток теплой воды.
Выныриваю, бьюсь головой об щит, обплываю его и хватаюсь за край, потом
вылезаю наверх, но все равно по пояс в воде. Светлячок продолжает булькать
у меня в руке, и я вытаскиваю его на воздух осмотреть водоем. Осматриваюсь
и чертыхаюсь в голос - никакой это не водоем. Речка это подземная и
быстрая к тому же. Потолок мелькает мимо, я и разглядеть не успеваю.
Несколько раз мой плот ощутимо бьет об стены, но потом все успокаивается,
и меня просто несет вперед, а может, и назад - не знаю. Вода теплая, как в
ванне - или в источнике, это вернее, от нее чуть заметно несет какой-то
минеральностью. Наверное, у меня уже начался легкий ступор, я никакого