начинал ненавидеть покойного.
статьи нового заведующего политическим отделом ни по форме, ни по су-
ществу не отличаются от статей его предшественника:
ный, более зрелый.
Форестье обмотаны крепом, а его собственное бильбоке, на котором он уп-
ражнялся под руководством Сен-Потена, перевязано розовой ленточкой. Все
бильбоке были расставлены по величине в один ряд, на той же самой полке.
Надпись, похожая на музейный ярлычок, поясняла: "Бывшая коллекция Фо-
рестье и К°. Наследник - Форестье Дю Руа. Патентовано. Прочнейший товар,
коим можно пользоваться во всех случаях жизни, даже в пути".
всякий литератор, в котором, будь то простой репортер или гениальный по-
эт, болезненное самолюбие и тщеславие неизменно порождают обидчивость и
настороженную мнительность.
вал, что краснеет, когда слышал его.
как оскорбление. Оно кричало ему: "За тебя все делает жена, так же как
она делала все за другого. Ты бы пропал без нее".
это уж извините!
умершем: мебель, безделушки, все, к чему бы он ни прикоснулся. Первое
время он совсем об этом не думал, но колкости сослуживцев нанесли ему
глубокую душевную рану, и рану эту бередил любой пустяк, на который
прежде он не обратил бы никакого внимания.
бы он ни взглянул, что бы ни взял - все это были вещи, некогда принадле-
жавшие Шарлю - он их покупал, он ими пользовался, он дорожил ими. Даже
мысль о том, что Мадлена была когда-то в близких отношениях с его дру-
гом, начинала раздражать Дю Руа.
задавал себе вопрос: "Черт возьми, что же это со мной делается? Ведь не
ревную же я Мадлену к ее приятелям? Меня совершенно не интересует, как
она проводит время. Я не спрашиваю ее, куда она идет, когда вернется, но
стоит мне вспомнить об этой скотине Форестье - и я прихожу в неис-
товство!"
- это-то меня, конечно, и возмущает. Я бешусь при мысли о том, что Мад-
лена могла выйти за такого осла"
беспрестанными напоминаниями о Шарле, которые он усматривал в словах
Мадлены, лакея, горничной, злоба его росла день ото дня.
Ты их никогда не заказываешь.
Дело в том, что их терпеть не мог Шарль...
прервал ее Жорж. - Только и слышно - Шарль, Шарль... Шарль любил то,
Шарль любил это. Шарль сдох" - и пора оставить его в покое.
ла на него. Но со свойственной ей чуткостью она отчасти догадалась, что
в его душе совершается медленная работа ревности, ревности к покойному,
усиливавшейся с каждым мгновением, при каждом напоминании о нем.
ненно, польстило ей, и она ничего ему не ответила...
бой поделать. В тот же вечер, после обеда, когда они принялись за оче-
редную статью, он запутался ногами в коврике. Перевернуть коврик ему не
удалось, и он отшвырнул его ногой.
- галантно прибавил он и поцеловал ей руку.
опять начал он.
это в шутку ответила Мадлена.
превосходство, процедил:
Он заговаривал о нем по всякому поводу и с выражением бесконечной жалос-
ти называл его не иначе как "бедняга Шарль".
рестье", он вознаграждал себя тем, что злобными насмешками нарушал мо-
гильный сон покойника. Он припоминал его недостатки, его смешные черты,
его слабости, с наслаждением перечислял их, смаковал и преувеличивал,
точно желая вытравить из сердца жены всякое чувство к некоему опасному
сопернику.
Шарль пытался нам доказать, что полные мужчины сильнее худых?
ти, касавшиеся покойного, но Мадлена смущалась и не желала отвечать. Од-
нако он не отставал от нее:
минуты, верно?
Какой он был скот! - всякий раз прибавлял Дю Руа.
душно, и его потянуло на воздух.
лею Булонского леса. Стояла безветренная ночь, одна из тех ночей, когда
в Париже становится жарко, как в бане, а воздух до того раскален, что
Кажется, будто дышишь паром, вырвавшимся из открытых клапанов. Полчища
фиакров влекли под сень деревьев бесчисленное множество влюбленных. Нес-
кончаемой вереницей тянулись они один за другим.
мужчины в темном, сидевшие в экипажах и обнимавшие друг друга. Бесконеч-
ный поток любовников двигался к Булонскому лесу под звездным, огнедыша-
щим небом. Кроме глухого стука колес, катившихся по земле, ничего не бы-
ло слышно кругом. А они все ехали и ехали, по двое в каждом фиакре, при-
жавшись друг к другу, откинувшись на подушки, безмолвные, трепещущие в
чаянии будущих наслаждений, погруженные в сладострастные мечты. Знойный
полумрак был точно полон поцелуев. Воздух казался еще тяжелее, еще удуш-
ливее от разлитой в нем любовной неги, от насыщавшей его животной страс-
ти. Все эти парочки, одержимые одним и тем же стремлением, пылавшие од-
ним и тем же огнем, распространяли вокруг себя лихорадочное возбуждение
От всех этих колесниц любви, над которыми словно реяли ласки, исходило
возбуждающее, неуловимое дуновение чувственности.
левшие от духоты, охваченные волнением, они молча взялись за руки.
они поцеловались.
слегка смутившись, прошептала Мадлена.
по которой ехали теперь молодые супруги, фиакры несколько поредели, и
густой мрак, гнездившийся среди деревьев, воздух, освежаемый листвою и
влагою ручейков, журчавших под ветвями, прохлада, которою веяло широкое
ночное, разукрашенное звездами небо, - все это придавало поцелуям ехав-
ших парочек особую пронзительную и таинственную прелесть.
сказала она. - Мне казалось, что он полон диких зверей, что ему нет кон-
ца. А здесь чудесно. Ветер точно ласкает тебя, и ты знаешь наверное, что
по ту сторону леса находится Севр.
возразил он, - да разве кое-где попадется домик лесника.
его так, словно кто-то выкрикнул ее из чащи леса, и он сразу осекся:
опять у него защемило сердце, все та же странная и неотвязная, зудящая,
гложущая, непреоборимая ревность, с некоторых пор отравлявшая ему су-
ществование, охватила его.
спросил он.