существующей в грамоте царя Федора Ивановича.
висит в воздухе, искрясь на солнце. Ковровые сани летят вослед друг другу
длинным разукрашенным поездом. С хохотом, свистом, песнями скачет дружина,
пригибаясь в седлах. Крашенный лазорью, обитый узорною кожей и серебром
возок на алых полозьях скользит, взлетая и опадая на раскатах. Могучий
коренник под узорной расписною дугой пышет жаром, атласные пристяжные
вьются по сторонам, сбруя в жарком серебре, мчат, развеивая гривы, не мчат
- летят, рвутся вперед, так часто работая копытами, что ноги коней сливает
в одну стремительно крутящуюся карусель.
забывши про ведра и взяв руки лопаточкой, долгим взором провожают
разукрашенную, в лентах и бубенцах змею княжеского свадебного поезда.
осенью. Тени от белых колеблемых столбов печного дыма в морозном воздухе
шатаются по земле.
поднять коромысло, вздыхают так, что вышитая цветною шерстью по краю
шубейка едва не лопает на груди. Приговаривают с сожалительной завистью:
ближним деревням собирали, самых голосистых, значит! - Бабам немного
завидно, что свадьба не у них, не в Нижнем, а где-то в Коломне, у князя
московского. - Ну, так уж, видно, и надлежит!
пиво. Сваху, когда идет, вздев разные валенки, выглядывают изо всех
дворов. На сиденье к невесте девки сходятся с ближних и дальних починков,
сидят в лучшей, казовой сряде, с песнями ходят по улице, провожая невесту
с <угора> на <угор>, где она причитает, понося чужу дальню сторонушку и
выхваливая свою. Все родичи, сколь ни есть, уж и из дали дальней приедут
поздравствовать невесту перед венцом.
в медном наряде у всякого, без того жениху стыдно и ехать! Гривы разубраны
лентами, расписная дуга где вапой, где и твореным золотом крашена - знай
наших! Дружки в шитых полотенцах, жених в ордынском тулупе, выхвалы ради,
в казовом зипуне, в сапогах узорных: как же, <князь>! Всякого жениха на
свадьбе <князем> зовут, так и в песнях величают...
проращивают рожь, сушат, мелют. Наводят солод в деревянной огромной кади,
воду нагревают раскаленным каменьем. Хмель с осени запасен! Отлив сладкого
сусла для девок, переваривают сусло уже с хмелем, после разливают в
лагуны, ставят доходить.
Вымытая водой с серебра, в парче и жемчугах. Уж хоть бы и оплечья рубахи
парчовые, уж хоть бы и тафты на распашник! Это у самой бедной из крашенины
сарафан, да и то серебром обшит, да и то звончатые круглые пуговицы от
груди до подола, старинные, еще с прапрабабкина саяна, до татар до ентих
деланы владимирскими мастерами... Те-то были всем мастерам мастеры!
невесты, на смотренье. А как повезут поездом в храм, да с оберегом, с
молитвою от колдунов-нехристей, тут и семя льняное сыплют, и иголки в
подол, и ворожба. (У иных кони станут - ни с места, хоть убей!) А там, как
косы переплетут по-женски, и повойник наденут, и в дом к молодому отвезут,
отведут ли, коли рядом... Тут уж пир - всем пирам пир! И белых рыбников со
стерлядью наготовят, и аржаных, и рыбное тут, и мясное из свежей убоины, и
кисели, и каши... В хорошей-то свадьбе после первой каши, что молодым
подают, тридцать-сорок перемен на столе! Ешь - не хочу! Тут и всякого
нищего, сирого-убогого накормят, тут и песельницам надеют и шанег, и
пирогов, и пряников, а побогаче кто - и серебром дает за хорошу-то песню,
за <виноградие>! Тут уж и пиво всем подносят, кто ни набьется в избу, а
что песен, песен!
али сам жених алу ленточку навяжет да вынесут... И назавтра еще гуляют
гости! А всей-то свадьбы - неделя, то и две! Так вот у мужиков, у смердов.
Ну а у боярина али князя - дак тут и пересказать не перескажешь всего-то!
В котором городе княжеска свадьба, так, почитай, весь город кормят и поят
в те-то поры!
постояли, сходили бы али съездили в Нижний-то, хоша песен послушать да у
крыльца княжеского постоять!
Коломне ради норова суздальского князя Дмитрия Константиныча. Мол, не в
Нижнем или Суздале, дак хоть и не в Москве! Вряд ли стесненный и
утесненный суздальский князь, выдавший недавно старшую дочь за сына
московского тысяцкого, получивший свой город только при деятельной помощи
московита, мог бы так уж чваниться перед зятем, как-никак великим князем
Владимирской земли и <старшим братом> по лестнице княжеских отношений!
(Хоть по родству и приходил ему юный Дмитрий Иванович четвероюродным
племянником.) Вряд ли! Споры тут ежели какие и были, то только того
свойства, каких песельниц на свадьбу выбирать. Тут уже суздальцы никак не
хотели уступать своего московитам, а те тоже уперлись, едва до брани дело
не дошло. И коломенские бабы голос подняли: <У нас-де свадьба, дак!> Так
три хора и набрали в конце концов, чтобы никого не обидеть, и уж
песельницы разбиться готовы были, абы соперниц перепеть!
восстановленная Москва. Еще черными закоптелыми остовами высили каменные
церкви в сиротливом обрамлении пожоги и груд только-только навезенных и
едва ошкуренных бревен. Слишком не к свадьбе гляделась деловитая стукотня
топоров, ряды саней и разъезженные, в навозе и черной угольной грязи
улицы. И Кремник (Кремль, как называли его гости-сурожане, генуэзские
фряги) еще весь был в развалах и осыпях рухнувшей испепеленной стены, в
деловом кипении древоделей, что возводили пока амбары, житный двор,
бертьяницы, конюшни и погреба, не трогая выгоревших теремов и двора
митрополичьего. Словом, город рос, возникал, но не был еще готов к тому,
чтобы править в нем княжескую свадьбу. Ну а во Владимире (стольном городе
как-никак!) не захотели московские бояре, Вельяминовы, Бяконтовы, Акинфовы
воспротивились, а за ними и вся дума. Так и выбрали ближнюю Коломну.
ночам, еще ни разу не изведавший <этого>, Дмитрий, ожидаючи нареченную
свою, извелся совсем. Все уже стало неважно: и зависть к Ивану
Вельяминову, спокойное превосходство которого приводило его то в отчаяние,
то в неистовый гнев, и подогреваемая многими юношеская жажда повелевать,
править, двигать полки (хотя он и доселе не мог бы сказать внятно, какие
полки, куда и зачем), и успехи в верховой езде, в стрельбе из лука и рубке
саблей, и отроческое упрямство перед учителем, когда нечего
противопоставить взрослой мудрости наставника, а возражать хочется до зуда
во всем теле, - упрямство, все чаще испытываемое им по отношению к Алексию
(почему он и братьев митрополита, всех Бяконтовых начинал безотчетно
сторониться и избегать), и ревность к двоюродному брату Владимиру, слегка
лишь умеряемая возрастом - Володя был двумя годами младше и еще мальчик, -
и многое, многое другое, чего и не пересказать, все отошло посторонь,
отодвинулось, потеряло остроту и вкус, позабылось перед тем, что ожидало
его теперь, ныне, вот уже в считанное количество дней. Свадьба должна была
состояться на Масленой*.
Юрьева-Польского, Дмитрова, Костромы, Переяславля, Владимира, Ростова,
Стародуба, Нижнего и Суздаля, даже из Рязани, уже три хора песельниц,
ревниво гадающих, кто из них лучше, собрались в коломенских хоромах и
вполголоса пробовали свое мастерство, уже пекли, варили и стряпали, а
Дмитрий все еще не ведал облика невесты своей. Глядел на молодую жену
Микулы и приходил в отчаяние. Княжна Марья была и строга и холодна на его
мальчишечий погляд, и окажись он с такою вместе, не ведал бы, как и
поступить.
сумеет ли тот не сплоховать с женою. Дмитрий, отчаянно, пятнами краснея,
признался, пряча глаза, что не ведает точно, как это происходит, и Микула
спокойно и внятно объяснил ему, в чем тут люди отличны от быков и коней,
случки коих Дмитрию приходило наблюдать неоднократно.
жениха не помчали в таком же облаке морозного сверкающего вихря с
Воробьевых гор в Коломну, и дружки - молодая холостежь из виднейших
боярских родов, перевязанные полотенцами, с гиканьем и свистом поскакали
впереди и вослед кожаного красного расписного княжого возка, в котором
бешеные выстоявшиеся кони несли к брачной постели надежду Москвы.
возка и подали верхового коня. А то - словно девку везут! И лихо поскакал
впереди своей разряженной молодой дружины. (Скакал и чаял: скакать и
скакать бы еще, не то слезешь с седла - и оробеешь вдруг и сразу до
стыдноты.)
облачений духовенства, и клики. И - эх! - разгоряченные всадники врываются
в город, в свалку раскидывают загату поперек пути, Дмитрий кидает серебро
горстями - путь свободен! Они скачут к терему. Слезая с седла, он чуть
было не падает, нога запуталась в стремени, но дружки подхватывают со
Шилова Юлия
Шилова Юлия
Шилова Юлия
Сапковский Анджей
Посняков Андрей
Суворов Виктор