"Подробное описание действий аван- и арьергарда армии в 1812 и
1813 годах". Там объяснятся все затруднительные случаи, в которых
войска сии находились, и как благоразумие, мужество и военный
глазомер начальствующего ими доставляли им победы.
[9] Кроаты - здесь: хорваты.
[10*] Он теперь произведен в генерал-майоры за сражение при
Кульме, где был ранен двумя пулями в руку.
[11] Жомини А. (1779 - 1869) - барон, военный теоретик и историк,
в 1804 - 1808 гг. - начальник штаба Нея, с 1813 - генерал русской
армии.
[12] Это значит карта Германии, напечатанная на платке, которую
можно носить в кармане и мыть.
[13] Улисс - Одиссей, герой древнегреческого эпоса, царь о.
Итаки.
[14] Энгельгардтом А. В.
[15] Щербинины - офицеры квартирмейстерской части.
[16] Ахшарумов Дмитрий Иванович (1785 - 1837) - русский военный
историк, генерал-майор, в составе лейб-гвардии Егерского полка
участвовал в войнах с Турцией и Францией в 1806 - 1814 гг.
[17*] Эти подчиненные, любезные молодые люди: Пик. Фед. Смир-в и
Ад. Фе. Жур-й.
[18] Бергман - углекоп (нем.).
[19] Вопрос.
[20] Ответ.
---------------------------------------------------------------------
00, Интернет-проект "1812 год". Текст подготовлен Эдуардом Фрелихом.
Надписи на памятниках, воздвигнутых в честь немцам при жизни их
или на их могилах, доказывают, что здесь уважают семейственные
добродетели и мирные свойства более, нежели движение бурных
страстей и кровавые воинские подвиги. В деревне Китлау, подле
Нимча, в саду на пирамиде читаете вы с одной стороны: "Карл
Сервий Гольдфус", а с другой: "Он был честен, благоразумен и
деятелен. Он сделал поля свои плодоносными, детей довольными,
подданных счастливыми: не умер он для сердец наших!" - Памятник
сей поставили дети отцу.
Выехав из Нимча на Бреславскую дорогу, мы очутились в той
необозримой долине, которая развивалась перед глазами нашими с
высоты Цобтена. Здесь плуг и пастушеский посох берут верх над
веретеном и бердом[1] . Хлебопашество и овцеводство принадлежат
особенно жителям плоской земли. Они доставляют в горы хлеб и
шерсть. От Бреславля к Бригу все еще видите довольство в селах и
обилие в полях, проезжая по прекрасным насыпным дорогам; но тут
нет уже того очарования, которое пленяло вас в горах. Бриг -
известный большой город на левом берегу Одера. Растянутый вдоль
по берегу, с башнями, церквами, высокими белыми домами и мачтами,
украшенными веющими флагами, составляет он издали прекрасную
картину. Одер сам по себе красив и полезен, ибо судоходен.
Проезжая Бриг, мы видели тысячи работников, строящих большое
мостовое укрепление. Громадные вагенбурги, со съестными запасами,
толпились около Одера. Из дальнейших стран Польши и Малороссии
привозят сюда хлеб и прочее. Казаки - подводчики, большею частию
во французских мундирах, рыщут на конях своих, принимая вид
настоящих солдат. Так-то справедливо, что военное время всякого
военным делает. Обстоятельства изменяют самые закоренелые
свойства. Завоеватели! Пользуйтесь, но не употребляйте этого во
зло. Напротив, солдаты наши, отложа громы на время перемирия,
подружась с хозяевами и хозяйками своими, работают с ними вместе
на нивах.
Где русская сила водит косою - то поле горит!.. Шаг за Одер - и
какая ужасная перемена!.. Прощайте высокие подоблачные горы,
прелестные виды на долины, картины по скатам! Прощайте
величественные буки, стройные тополя, плодоносные рощи! Прощайте
воды, брызжущие из скал, журчащие в ручьях среди кустарников или
глухо воющие под землею! Прощайте искусства горные! Прощайте
бердо, веретено, молот и колеса, производящие чудеса; крутые
стези водящие по садам природы! Яркая зелень, свежий воздух и
чистые нравы - прощайте! Переезжаю в Бриг за Одер и вижу унылую
пустыню. Пространная болотистая долина, дремлющая в вечной тени
густых дерев, представляется здесь глазам моим. Население,
довольства, искусства и художества остались там - за Одером! Мы
ночуем верстах в 10 от Брига; но места здесь так плоски, что он
еще очень ясно виден. Бросаю последний взгляд на черные леса, на
синеватый Одер, на белеющий Бриг - и иду в избу. Воздух очень
влажен, погода студена; закутываюсь в бурку, сажусь у окна,
которое дрожит от ветра; слушаю свист его в камине и начинаю
читать "Освобождение Нидерланд", сочинения Шиллера.
Вижу землю только что вышедшую из-под морей, едва обсохшую от
болот; вижу новый народ, новую природу. Вижу самовластие, с
страшными силами нападающее. Вижу дух народный - ополченный, и
свободу - торжествующую. Свобода! Как приятна ты даже и в
книгах!.. Приятно читать о свободе под шумом бурь. Волнение
стихий изображает треволнения народов, борьбу независимости с
вооруженным честолюбием.
Пробираемся на большую Береславскую дорогу. Как лесиста,
болотиста и пуста здешняя сторона!.. Кучи хижин называют здесь
деревнями. Здесь нет ни замков, ни садов, ни мельниц, ни видов...
Женщины здешние плотны, дородны, с ярким на лице румянцем. Вот
они, одетые очень опрятно в синие платья, идут в церковь. У них
праздник, работы никакой нет. Каждая имеет в руках свой
молитвенник. Здесь и в бедных избах учатся читать и - читают!..
Намслау, последний прусский городок, окружен старинными окопами.
Въезжаем в Кемпен, первый польский город, - толпы жидов нападают
на нас! Всякий старается услугами, просьбами и обманами выманить
деньги!
Как пуста здешняя сторона! Сколько бы народу можно еще в ней
поместить! Обширные поля расстилаются пред глазами - и кое-где
видишь деревеньки. Большие деревни: Чернозелы г-на Бржостовского,
Нельборов Мальчевского и местечко Уязд графа Острожского походят
еще на что-нибудь. В них есть каменные дома и сады. Город
Петрикау, известный в начале сего года тем, что вся знать, по
занятии Варшавы, в него переселилась, представляет также вид
развалин.
Пресечение торговли и отсутствие помещиков суть главнейшая
причина печального запустения сей части герцогства Варшавского;
ибо, судя по полям, покрытым наилучшею жатвою, земля должна быть
довольно плодородна. Есть, однако ж, и здесь место, где можно
найти трудолюбие, порядок, устройство и нравы немцев. Это большое
селение Ольбуш, в сторону от дороги, не доезжая Петрикау на 4
мили. За несколько пред сим лет чехи, вышед из Моравии, купили
здесь землю и поселились. Они секты гуситов, имеют свои особенные
права и правила и живут прекрасно! Несчастные крестьяне польские
удивляются им; но не подражают.
Василенко Иван
Шилова Юлия
Шломо Вульф
Самойлова Елена
Прозоров Александр
Корнев Павел