Чтение 43–й страницы книги ~Повести древних лет~

Викинги гребли и гребли. От Нидароса до проливов в Варяжское море с
попутным ветром дней двадцать пути, а с противным - все тридцать. От
проливов до Скирингссала - дней шесть...

Часть вторая. ВИКИНГИ И БОНДЭРЫ

Глава первая

1

Когда кончались запасы питьевой воды, драккары подходили к берегу.
Среди бесчисленных фиордов кормчие выбирали только те, где не было
населения.

Порой на мысах подскакивали дымки - стража предупреждала владельцев
фиордов о появлении в их водах чужих драккаров. Сигналы тревоги встречали
и провожали флотилию Оттара. Однако зоркие сторожевые посты различали и
нагруженные баржи и глубокую осадку самих драккаров: было время сбора
ярлов и купцов в Скирингссале.

Тревога была уместной. Недоверчивость и хитрость являлись свойствами,
необходимыми для существования. В этих водах никогда не было мира. В любой
час сильный брал у слабого, а сильнейший отнимал у сильного. Редкие
встречные драккары поспешно прятались в извилинах фиордов.

Оттар знал берега не хуже кормчих. Его отец и он сам часто выжимали
страндхуг в местных поселениях свободных бондэров. Законы фиордов
обязывали землепашцев бесплатно снабжать продовольствием викингов,
собравшихся в поход. Тот, кто сидел дома, должен был кормить того, кто
воевал за морем. Свободные ярлы никогда не забывали воспользоваться
выгодным правом страндхуга.

Дни быстро укорачивались, море портилось. По ночам, чтобы не потерять
друг друга, драккары палили факелы из китового жира. Дымное пламя чадило
на корме, на носу зажигали фонарь. Огонь толстой свечи новгородского воска
защищался от ветра и брызг слюдяными пластинками в медных рамках.

На короткой носовой палубе "Дракона" разбили низкую палатку из
плотной тюленьей кожи. В ней жили Гильдис и две сопровождавшие ее женщины.
Туда заползали и спали на белых медвежьих шкурах под теплыми одеялами из
светлого мягкого меха пушистого северного волка.

На рассвете Гильдис высовывала белокурую голову и видела раздутый
черно-красный парус, который выпячивался брюхом и скрывал корму. Тюки и
ящики загромождавшие дно "Дракона", были уложены плотно и правильно, не
нарушая равновесия драккара. Все было влажно от брызг и ночного дождя, и
повсюду спали викинги, в штанах из козьего или овечьего меха и в кожаных
кафтанах.

Попутный ветер - отдых. Не день и не ночь устанавливали на драккарах
часы сна и бодрствования, а ветер и очередь на веслах.

Оттар был где-то там, среди скорченных или вытянутых тел, в такой же
одежде и так же остро пахнущий мужским потом и мокрой шерстью козьей
шкуры. Знакомый с раннего детства аромат благородного человека викинга...
Женщина не могла найти мужа глазами.

Гильдис вставала, потягивалась, закручивала кругом головы
распустившиеся во сне косы и спускалась вниз. Здесь, за высокими бортами и
под прикрытием паруса ветер не чувствовался. Чуть кружилась голова от
густого запаха драккара, от смолы, сала, нечистот и старой крови, которыми
были набиты поры черного, блестящего будто натертого сажей, дерева.

Ароматы драккара и викингов опьяняли Гильдис. Она прикасалась нежным
пальцем к толстым рукояткам положенных по бортам весел и вглядывалась в
чью-нибудь раскрытую ладонь, громадную, бурую от смолы и застаревшей
грязи, с жесткими валами поперечных мозолей от гребли. Рука викинга,
твердая, как кожа моржа, развитая рукояткой тяжелого весла, мощная и
надежная, будто кузнечные клещи или как клешня гигантского краба...
Женщина смотрела на знакомые бородатые лица. Когда мужчина спит, у него
совсем другое лицо, часто смешное...

Поднимая платье, чтобы не задеть спящих, Гильдис смело перепрыгивала
с рума на рум. Ловкая и сильная, она умела не поскользнуться на скамьях,
отлакированных гребцами до блеска. Парус преграждал путь, под ним
приходилось пролезать.

Как только Гильдис исчезала за парусом, из-под носовой палубы
высовывался траллс с глубоким ковшом на длинной рукоятке. Он ловко
размахивался и, не теряя ни капли, выплескивал за борт воду и нечистоты. В
носу и в корме драккаров были устроены особые углубления, - черпальни для
сбора воды.

Сильный мужчина, - его достаточно щедро кормили, - этот траллс лет
десять просидел под короткой носовой палубой "Дракона". Прикованный за
ногу длинной цепью, не мешавшей работать, траллс был необходимой и ценной
частью "Дракона". Даже во время схватки он умел выбрать время и, не мешая
викингам, выскочить с полным ковшом, сделать свое дело. Никогда он не мог
бы допустить переполнения черпальни.

Кельт по происхождению, он был ребенком захвачен фризонами и сделан
рабом. А юношей он попал к Рекину, сменил один ошейник на другой и был
заклеймен. Он забыл свой собственный язык и не научился иному. Он сделался
почти или совсем животным, приученным на всю жизнь выполнять одни и те же
движения, как лошадь или осел, запряженные в жернов, или как мул...

Он не обращал внимания на викингов и не боялся их. Но эта белокурая
женщина и притягивала его и внушала ужас. Где-то в его отупевшем сознании
бродили смутные чудовищные образы-воспоминания. Массы людей, собравшихся
ночью к подножью холмов. Первый свет, первый луч солнца, прорвавшийся в
ущелье. И священные женщины с длинными косами, в длинных белых одеждах.
Они золотыми серпами взрезывали груди мужчин, чтобы вырвать живое сердце,
показать его восходящему солнцу, и сжечь в огне, который был разложен на
высоком жертвеннике из четырех громадных каменных плит, поставленных
торчком и прикрытых пятой. Эти женщины были прекрасны и невыразимо
страшны.

У него не было имени, он был черпальщик. Когда он слышал голос
Гильдис, он цепенел, не зная почему. Плеск воды в переполненной черпальне
приводил его в себя...

2

За парусом для Гильдис открывалась корма с двумя викингами у правила
руля и с бдительным Эстольдом. Кормчие позволяют себе отдохнуть и
довериться помощникам, когда драккар идет на веслах, но ветер - предатель.
Кормчий не должен спать, иначе он упустит превращение союзника во врага.

Гильдис находила мужа и садилась рядом, наблюдая. Оттар казался таким
же, как все викинги. Светлая курчавая борода, коричнево-красное лицо,
глубокие орбиты с сомкнутыми синеватыми веками и руки-клещи. Разошедшиеся
завязки короткого кожаного кафтана обнажали кусок молочно-белой груди.

Женщина прикасалась к ладони, щекотала мозоли. Тщетно, он не
чувствовал. Она продолжала рассматривать мужчину. Нет, даже во сне он не
был таким как другие. Многие викинги Нидароса были выше ростом, их руки
казались сильнее его рук, плечи шире, грудь выше. И все же можно сразу
сказать, кто ярл.

Он часто сердил ее непонятными поступками. Она ссорилась или упорно
молчала. А он всегда оставался господином, даже когда спал.

Женщина рассматривала спокойное лицо ярла и что-то мешало ей
разбудить мужа. С минуту она сидела спокойно. Потом гордость возмутилась.
Гильдис наклонилась и тихо произнесла:

- Оттар.

Этого было достаточно. Ярл открыл глаза. Казалось, он и не спал.
Гильдис не успела заметить усилия, которое сделали мускулы атлета, с
детства развитые воинскими упражнениями, как ярл уже был на ногах.

Взглянув на мужа снизу, женщина заметила, что он смотрит не на нее, а
на море. Это сразу обидело Гильдис. Она проскользнула на корму, к
Эстольду.

Оттар продолжал рассматривать берег, определяя расстояние, которое
прошли драккары во время его сна. Ему нравилось играть с женщиной,
нравились ее гордость и непокорность. Он умел спокойно смирять жену, когда
хотел и так, как хотел. Остерегаясь унизить дочь Вотана и мать будущих
носителей крови рода, он с достоинством сохранял место господина и не
позволял себе быть грубым перед огнем очага.

Да, род должен длиться, и Гильдис обязана дать сыновей чистой крови.
Вне своего дома викинг творит все, что вздумается. Но дочь Бьерна и внучка
Пардульфа - не случайная пленница в день удачного набега на низкие земли.

3

Рожденная от длинного ряда людей, живших морем и на море, Гильдис
наслаждалась путешествием.

Выдавались прекрасные дни гладкой, блестящей под солнцем воды с
белыми фонтанами китов, с вереницами кувыркающихся морских шутов -
дельфинов.

Высунувшись до пояса из палатки, Гильдис нежилась на пушистой шерсти
белого медведя. Положив подбородок на согнутые ладони, с короной белокурых
волос над лбом, гладким, как кость моржа, женщина мечтательно наблюдала,
как сгибаются и разгибаются спины пятидесяти шести гребцов на четырнадцати
румах "Дракона". Она знала каждую спину так же, как знала лица. Ее,