принадлежавший Великой Северной экспедиции... Лейтенант Овцын с палубы не
уходил. Сбоку от рулевого стоя, привязав себя к нактоузу компаса, помогал ру-
левому штурвалом работать. А внизу шлюпа - мокрынь, стужа, кости ломающая,
сухари подмоченные, гуляет в трюме одинокая бочка с квашеной капустой. На
верхний дек вылез подштурман Афанасий Куров.
слова, относя в океан. - Сменяю вас...
узостях, как кипящие ключи. Корабль нес над собой громадные полотнища паруси-
ны, и "пазухи" кливеров были до предела насыщены свежаком. Отвернуть с курса
их мог заставить только лед, а потому шлюп "Тобол" дерзал бороться с полярной
стихией.
вианта. Пошли далее, и скоро в корпус дубель-шлюпа стали биться льдины. Рас-
шатанное судно потекло, изнутри его наспех конопатили матросы, грели на жа-
ровнях смолу, стучали мушкелями плотники. Приблудная собачонка Нюшка, кото-
рая, в калачик свернувшись, так уютно согревала по ночам ноги Овцыну, теперь
озлобленно облаивала тюленей. Сильный туман тянуло вдоль берегов Обской губы,
а пресная вода замерзла в бочках... Худо!
чало меньше.
Тоска и запустенье. Хоть волком от безлюдья вой... Но долг есть долг, и Овцын
продолжал работу. Геодезиста с рудознатцем послал на шлюпке - для съемки бе-
регов на карту, для рудоискания. Они вернулись еле живы.
куда целы. Мороз в баранку скоро закрутит, все передохнем здесь за милую ду-
шуЛейтенант созвал консилиум. В каюте запалили фитилек, светил он чадно. Ов-
пын мнение каждого выслушал. Сам удивился, когда подумал, сколько учеников он
выпестовал! Матросы все - мещане да казаки, а он обучил их наукам разным, а
теперь они разумно говорят, как навигаторы толковые... В заключение он и сам
сказал:
город, наполненный у края ночи мехами драгоценными, золотом и костью. А мы не
можем пройти дорогою предков наших!.. Отчего? Видать, справедливо предание в
краях местных, будто предки наши не из Оби в Енисей, а - наоборот! - с Енисея
на Обь хаживали. Мы же здесь бьемся-бьемся... как башкой в стенку, все в этот
лед проклятый! Ладно, будем стучаться и дальше. Все по местам стоять, к пово-
роту генеральному - на курс обратный...
да шлюпа в город Березов - ближе к людям.
горукий пил пуще прежнего, а Наташа страдала с детьми своими. Чай бы нужен!
Чай от пьянства хорошо спасает, все нутро пьяницы от вина промоет. Да где
взять чаю в Березове?
моря поджидая. Младшие братишки Ивана, князья-отроки Николашка, Алешка да
Алексашка, выросли заметно в заточении - стали узкоголовы, с плоскими от без-
делья ладонями, сварливые. Самый младший из Долгоруких - Александр уже попи-
вать стал, на взрослых глядя; лейтенанта Овцына завидев, говорил ему отрок
так:
Иваном Долгоруким:
ветила лейтенанту Наташа:
Алексашка по высшему велению запил.
сладостны объятия любовные. До чего же жгучи поцелуи женщины, которая царскую
корону на себя примеряла. Все это уже в прошлом для Катьки, и осталось ей,
ненасытной, только одно: чтобы на груди ее лежала голова чернобрового любов-
ника в чине скромномлейтенантском...
случилось. Вино в радости хорошо пьется, ; а коли в горе пить - еще горше
станется...
Бобров - мужик добрющий, майор Петров с женою - люди грамотные, книгочейные.
Обыватели тоже неплохи, доверчивы, ласковы. Природа суровая да пища грубая
нежностям не мешали. Приятно было Митеньке и друга своего встретить, Яшку Ли-
хачева - вора бывшего, а ныне казака доброго. Яшка предупредил лейтенанта:
путей до Туруханска ищешь, подьячий Оська Тишин к Катерине Лексеевне твоей
липнет, будто смолаЛейтенант знал, что любим Катькой - пылко, до безумия. А
подьячий Тишин - гнусен, пьян, и воняет от него.
темном углу и стали вразумлять. Овцын разок по зубам треснул и отстал. А по-
том метелили Тишина на кулаках двое - атаман Яшка Лихачев да Кашперов, про-
винциал старомодный, который во всю жизнь далее Березова не выезжал. Потом
Овцын с князем Иваном Долгоруким пошел в баню париться. Туда же (день был
субботний) и Тишин приволокся. Подьячий обиды вроде не держал. Помимо веника,
он в баню вина еще притащил. В предбаннике компания вино то сообща выпила.
Говорили о разном, кому что в голову взбредет А князь Долгорукий, охмелев,
сказал:
корону царскую на титьках своих носит' Подьячий едва от испуга оправился:
ню нашу, голубицу пресветленькую, бога молить денно и нощно.
лись? Погоди, придет времечко, за все сочтемся. Мы здесь сидим в снегу по ма-
кушку, а корни-то от зубов еще не выдернули... Болят они, корни эти! У нас и
в Париже конфиденты тайные сыщутся, они за нас, бедных, хлопочут...
же первому башку срубят... Да где тебе доносить! - отмахнулся ссыльный князь.
- Ты в Березове тоже варнаком сделался, а Сибирь доносчиков не терпит.
ву: мол, так и так, зло явное наблюдается.
ся... Молчи уж, а то тишайше пришибем тебя здеся!
питуху, чтобы тот "слово и дело" за собой сказал. Тот как раз в белой горячке
пребывал и стал орать на весь Березов. Повезли его, орущего, к саням привя-
зав, в Тобольск, где он и рассудка лишился. Стали его палачи на дыбе трепать,
а доносчик про курочку-рябу чепуху несет. На этот раз беда миновала жителей
березовских. Но Тишин не успокоился - зло свое затаил. Катьку иногда встре-
чая, говорил ей со значением:
валиться. Утешь ты меня, Христа ради.
коны царские изучил. Могу и со свету сжить...
нему с людьми своими занимался. Натаскивал их в навигации и в астрономии,
матросов писать и считать учил. Преподавал знания, без которых корабля в море
не вывести. И душевно радовался, что умнеют подчиненные, стараются.
Петербург о плавании бывшем. "А от болезни цинготной, - сообщал Адмиралтейс-
тву, - ныне мы никто никакой тягости не имели". В этом была заслуга его вели-
кая. Таких "безцинготных" плаваний в Арктике еще не ведали до Овцына на флоте
российском. Но ему даже спасибо никто не сказал. Во времена те страхолюдные
народу было не до Овцына, и не знали о нем в России... А лейтенант под пару-
сами дубель-шлюпа своего науку русскую двигал во мрак ночи арктической!
с ним двигал пушки генерал суровый - Александр Румянцев. Несоответствие полу-
чалось: одной рукой для башкир школы строить, другой - в этих же башкир ки-
дать ядра огненные!
род не пропуская. Оттого в гарнизоне много народу за зиму вымерло - от голо-
да, от стрел.
вайте мне - я ласкою из него пса верного сделаю...
штрафы с башкир поснимать, чтобы они жито на семена торговали, стал их к тру-
ду на медных заводах приохочивать, а платить за работу велел честно - хлебом!
Все эти "мягкости" сурово осудил в своих доносах к императрице Василий Ники-
тич Татищев: возводил он вину на Кирилова, что тот "весьма много оным ворам
(бунтовщикам-башкирам) в указах своих послабил". Где только Кирилов шахту ка-
Земляной Андрей
Посняков Андрей
Роллинс Джеймс
Гуревич Георгий
Василенко Иван
Круз Андрей