же и поясни князю, что я жду его и не уйду отсюда! - И он с такой
силой толкнул слугу, что тот ударился в дверь, за которой тотчас
же скрылся.
Тот стоял у окна, заложив руки за спину.
князя Данилу дождемся.
Война! Она летит на нас, как буря!
Романович, статный, красивый.
князя. А тот тихо спросил:
правду грозит беда, надо ратным воеводам тайно собраться и
обсудить, как поднять народ... Как собрать отряды из охочих людей
и дать им смелых начальников... Почему молчишь? Теперь сбегутся
горожане на вече, все будут шуметь без толку, а что мы можем
сказать им в ответ?
вече... И кто знает: не будет ли это вече последним вечем Киева?
Зачем пугать народ? Киев готовится к обороне и устоит против
всякого врага, пока подоспеет подмога. А я уже позаботился об
этом, послал гонцов с грамотами к доброжелателям нашим: королю
ляшскому и королю Беле угорскому, чтобы немедля присылали нам
ратную помощь.
на себя надо полагаться!
смуглая и черноглазая. Ласково прозвучал ее певуч голос:
княже? Успокой сердце свое!
растревожил. Недобрые вести привез я из Дикого поля и должен
растолковать князю Даниле Романовичу, что откладывать оборону
нельзя ни на день, ни на час. Надо точить мечи, крепить стены,
готовить народ к обороне.
Не место тебе здесь.
Если грозит беда и враг наступает, хочет захватить наш город, то
жены русские станут на защиту рядом со своим мужьями и вместе
будут биться за родной дом. Русская земля - моя святая родина!
Успокойся, князь Данила! - Она подошла к мужу и прижалась к его
плечу.
беда грозит Киеву?
татарский царь Батыга со всем своим несметным войском.
выпрямилась и сказала:
посадишь рядом воеводу Дмитро и не пригласишь собравшихся присесть
поближе, чтобы спокойно выслушать, что расскажет преславный
воевода?
княгиня Анна, с другой - тысяцкий. Бояре и остальные именитые
киевляне уселись на скамьях вдоль гридницы. Полные тревоги, они
тихо переговаривались:
ляшского и угорского? Да и станут ли они плечом к плечу вместе с
нами биться против татар?
Ведь если мы будем бороться с татарами вразбивку, они по очереди
смогут легче одолеть нас, чем если бы мы стали против них одной
стеной.
бояр. - Пока придут сюда угры и ляхи, нам придется выдержать
первый, а может быть, и последний, татарский натиск.
всем воеводу Дмитро, которого я оставляю здесь вместо себя. Стены
у Киева крепкие, врагу их не одолеть. Держитесь изо всех сил,
отбивайте ворогов. Разбойники будут напирать на все ворота, а вы
бросайте со стен на них камни, лейте горячую смолу, не давайте
прорваться в город. Ведь Киев опоясан надежными стенами. Они
оберегут его, и татары нас не одолеют. А мы у них милости не
попросим: постоят и уйдут.
напористые и будут лезть, пока не одолеют стен. У хана Батыги,
говорят, воинов без числа, и он их жалеть не станет.
пролом?
заменит. Как воин многоопытный, он сумеет наладить защиту Киева. А
сейчас я тороплюсь скорее к королю угорскому Беле, чтобы заставить
его спешно выступить на помощь Киеву со всеми своими войсками и
половецкими конниками хана Котяна.
Анна.
поцеловал его, но тот оставался неподвижным и сумрачным.
опустились на скамьи.
садились на коней и один за другим выезжали из ворот.
стенах города сложить свои головы.
покинем, будем биться до смерти за его святыни.
кровью. Кто только не приходил к Киеву, не бился под его стенами!
Наши отцы и деды кровь свою проливали, чтобы отстоять мать городов
русских, могилы наших прадедов.
не отступать перед врагом и, если будет нужно, отдать свою жизнь
для защиты родной земли.
тревожно звонить вечевой колокол. Он звонил часто, упорно,
настойчиво, своим зовом поднимая сонных киевлян, призывая идти не
мешкая "постоять вече" на площади перед собором св. Софии,
послушать и решить неотложные дела. Все почувствовали в этом
частом звоне, что вече будет необычное. Все узнали чистый
беспокойный звон вечевого колокола, слегка надтреснутого, и сразу
отличали его от равномерного звона других благозвучных колоколов
киевских церквей.
мастерской. Накануне наставник строго ему наказывал:
которых расшатывается древлее благочестие!
праведника греческого письма и старательно воспроизводил каждую
морщинку, "нарубал" каждую прядь волос, каждую складку одежды
великомученика Власия.
Жжет меня тоска неугасимая, гнетет пуще вериг железных..."