кусков. Зимой же на приливе небольшая трещина может превратиться в
широкое разводье.
предполагал. Охотник шел по льду уже добрый час, а до разводья еще
оставался немалый путь. Степан то и дело оттирал снегом то нос, то щеки.
стороне от него пробирался к воде другой охотник, любитель жирных
тюленей - медведь. Ошкуй шел не торопясь. Утоляя жажду, он то и дело
хватал дымящейся пастью морозный снег. Степан припал за торос. Медведь
не замечал человека и остановился над самым разводьем.
поверхности блестящей головы зверя по льду волнами разошлись круги, как
будто это была вода, а не лед. Медведь молниеносно скрылся за ропаком.
Тюлень, вытянув шею, осмотрелся и, обольщаясь кажущейся безопасностью,
почти без шума ломая нилас, поплыл к кромке льда. Неуклюже трепыхнувшись
жирным телом, зверь рывком взобрался на лед. Не успел он как следует
расположиться, выбрав себе местечко по вкусу, как медведь придавил его
ко льду лапами и, рыча, прокусил ему затылок.
чтобы спокойно позавтракать: так кошка уходит с пойманной мышью в зубах.
Степан проследил взглядом за медведем, пока тот не скрылся в торосах.
насторожился, забыв и медведя и мороз. Сжав в руках свое оружие, он
осторожно крался к зверям, распластавшимся на льду.
разводью. И тут произошло несчастье: Степан упал в воду...
удержаться на ногах, то ли окостеневшие пальцы были виноваты, и ремень,
петлей зацепив руку, потащил охотника вслед за зверем, - трудно сказать.
Так или иначе, положение Степана было отчаянным. Свалившись в воду, он
еще больше запутался в ремнях, и тюлень успел дважды окунуть его, пока
непослушные пальцы сумели вытащить нож. Освободившись от кожаных пут,
Степан, барахтаясь в шуге, подобрался к кромке трещины. Но то, что для
тюленя было одним движением, оказалось не по силам окоченевшему в
ледяной воде человеку. Несколько раз он почти выбирался на лед и всякий
раз снова срывался. Наконец Степан напряг все свои силы в битве за жизнь
и выиграл ее.
превращал одежду в твердые, как железо, ледяные латы. Смерть снова
угрожала ему. Степан зашевелился, поднялся на четвереньки. Потом
выпрямился и, пошатываясь, пошел. Неуверенно, словно учась ходить,
сделал он первые шаги. Его шатало, как пьяного. Он ничего не думал,
вернее все его существо, мускулы, нервы - все собралось в едином усилии:
двигаться!.. двигаться вперед!
струйки дыма, едва заметной в опаловом вечернем небе. Вот он пошел
быстрее, напоминая большую заводную игрушку, которую пружина рывками
толкает вперед.
и колени одеревенели, ноги стали подламываться. Со стороны было бы
странно смотреть на человека, который приседал на каждом шагу. Шаги его
все замедлялись, делались неувереннее.
попытался встать, но не удалось. Степан пополз. Он весь окоченел. Но
мысль еще работала и глаза видели. Воля к жизни заставляла его двигаться
вперед.
полз: медленно, тяжело, упорно.
двадцати, темнела изба. Но одолеть эти двадцать шагов Степан уже не мог.
Он свалился на белое холодное покрывало грумантской земли.
безмолвие накрыло, окутало его непроницаемой тьмой... Но нет, не все...
Человек способен на невозможное!
может быть одну минуту. Он очнулся внезапно. Ему почудилось, будто в
самое ухо знакомый голос явственно произнес одно слово: - Смерть!..
застучала в висках кровь. Вдруг прояснившимся взором Степан вновь увидел
избу: вот она, жизнь, рядом...
в каждом человеке. Велика сила жизни у русских людей. Еще раз все, что
осталось живого в Степане, толкнуло его вперед. Он то полз, то
перекатывался с боку на бок, то снова полз.
Алексей все чаще выходил наружу в надежде увидеть охотника. К вечеру
мороз еще усилился, деревянная изба то и дело потрескивала, будто мороз
хотел раздавить ее в своих холодных объятиях. Тоскливо и тихо в избе, на
догоравшей печке что-то нашептывал давно вскипевшей котелок.
Сердце сказывает, беда с ним приключилась. - Федор говорил медленно,
затрудненно.
пимы.
тихонько скребется. Медвежонок поднял уши, вытянул шею. Ваня
прислушался. Нет, ничего не слышно...
Вдруг он отпрянул назад и задвинул засов.
слабых удара, раз за разом, у Алексея мелькнула догадка:
лежало что-то большое, бесформенное, белое.
и льда. Груда вдруг зашевелилась, пытаясь приподняться, громыхая,
свалилась и снова замерла. Алексей рванулся было вперед, но остановился,
стараясь понять, что же случилось.
торопясь, спотыкаясь, едва передвигая распухшие ноги, шел к сеням.
громко сказал он.
и столько нежности послышалось в его ласковых словах:
меня, Степанушка?
поднять, но пошатнулся и упал.
ему подняться. Виновато смотрели добрые глаза больного богатыря на
друзей. "Простите, слаб стал",- говорил его взгляд.
попятился. Вид Степана был страшен. Сплошной кусок льда покрывал лицо и
бороду, спускаясь сосульками на грудь. Шапка смерзлась с малицей и
волнистыми волосами. Вместо ног уродливые ледяные бревна. Руки,
судорожно вздрагивая, скрюченными, застывшими пальцами стучали о пол.
взяться, что делать, и с ужасом глядел на Степана.
опоздать бы, - чуть слышно говорил Федор.
срезали со Степана окаменевшую одежду. Долго возились они,
перебрасываясь короткими, отрывистыми фразами...
голос у него чужой, незнакомый. Алексей и Ваня трут ему изо всех сил
ноги, руки, лицо. Постепенно на бело-омертвевшей коже проступают живые
краски - кровь начинает приливать к оттаявшим членам. Лишь пальцы левой
ноги да два пальца на руке по-прежнему оставались белыми и твердыми.
Обмороженное, сейчас опухшее, багрово-красное тело болело все сильнее и
сильнее. Степан пришел в сознание, у него жалко дрогнули губы.
языком, - ежели... ежели...- и он поднял руки, шевеля пальцами.
Посмотреть на ноги у него не хватало сил: он опять впал в забытье.
Степан рассказал, как случилось несчастье.
пролезть. А не то крышка мне, с души бы снялся.
Бажанов Олег
Свержин Владимир
Гуревич Георгий
Доценко Виктор
Бажанов Олег
Земляной Андрей