же угощает винцом возвратившихся из плавания гарпунеров и веселится, что
твой вымпел на ветру? Вот и я тоже веселюсь - трала-ла! Ха-ха-ха! Эх!..
сторону):} Он мое начальство, но и над ним, если не ошибаюсь, тоже кое-кто
есть. Иду, сэр, вот сейчас только еще разок подтяну - вот и все - иду, сэр!
баке в самых различных позах стоят, сидят, лежат люди; все хором поют.)}
животы расстраиваете. Ну-ка, подтягивайте для бодрости! {(Поет и все
подхватывают.)}
Эй, Пип, пробей-ка восемь раз в свой колокол, черномазый! А я пойду подыму
подвахтенных. У меня для такого дела глотка как раз подходящая. Как гаркну -
что твоя пушка! Ну-ка, ну-ка {(просовывает голову в люк)}. Первая вахта!
Эхой, ребята! Восемь склянок пробили! По-ды-майсь!
вино старого Могола, я так считаю. Одних оно насмерть глушит, другим жару
поддает. Мы вот поем; а они спят, да еще как! Завалились, чисто колоды.
Ну-ка, угости их еще разок! Вот тебе брандспойт - кричи в него. Им красотки
снятся, вот расставаться и неохота. Крикни, что пора воскреснуть; пусть
поцелуются напоследок и являются на Страшный Суд. Ну-ка, ну-ка. Вот это так
гаркнул! Да-а, у тебя глотка амстердамским маслом не испорчена.
прежде чем бросать якорь в Постельной Гавани. Согласны? А вот и новая вахта.
Становитесь-ка все! Пип! Малый! Тащи сюда свой тамбурин!
братцы! Повеселимся вволю! Ур-ра! Черт меня подери, кто не хочет с нами
плясать? Давай, ребята, становись гуськом, скачи да притопывай! Выше ноги!
Шевелись!
поддается. Ты уж меня извини, что я тебя расхолаживаю, только я привык
танцевать на льду.
последний дурак станет пожимать себе правой рукой левую и приговаривать:
"Здравствуйте". Нет, мне так подавай девушек!
прыгать хоть до утра, не хуже кузнечика.
обойдемся. Жни, где можешь, говорю я. Вот сейчас соберем мы ногами обильную
жатву. А вот и музыка. Ну, начали!
Держи-ка, Пип. И вот тебе вымбовки от шпиля. Полезай вот сюда! Ну, ребята,
пошли! {(Половина из них пляшет под тамбурин; некоторые спускаются в кубрик;
другие валяются на палубе среди снастей; кое-кто уснул. Звучит смачная
ругань.)}
малый! Бей веселей, колоти, не жалей! Чтобы искры летели! Чтобы все бубенцы
повысыпались!
колотить?
Пип!
него прыгну! Эй, лопни все паруса! Рви! Жги!
лично пот проливать понапрасну не стану.
они о том, что находится у них под каблуками? "Я еще спляшу на твоей могиле"
- что может быть страшнее этой угрозы, которую крикнет иной раз нам вслед
уличная тварь на перекрестке, где она борется с ночным ветром. Господи! Как
подумаешь о позеленевших подводных флотилиях, о грудах увитых водорослями
черепов! Ну что ж. Видно, весь мир - это бал, как говорят люди ученые;
значит, так и надо, чтобы все плясали. Пляшите, пляшите, ребята, пока вы
молоды. Был когда-то молод и я.
в штиль за китом. Дай-ка затянуться, Тэштиго. {(Они перестают плясать и
собираются кучками. Между тем небо нахмурилось; усилился ветер.)}
Небеснорожденный полноводный Ганг, оборотившийся ветром! Ты явил нам свое
темное чело, о Шива!
а теперь и волны - в белоснежных чепчиках - принимаются плясать джигу.
Сейчас начнут скакать. Вот если бы все волны были женщинами, я б тогда с
радостью, мы бы уж наплясались вместе с ними вдоволь. Разве может быть что
лучше на свете, - даже царствие небесное, - чем когда мелькают в танце
разгоряченные пышные груди, когда прикрывают скрещенные руки такие спелые
сочные гроздья!
Помнишь, а? на лету переплетаются руки и ноги, покачиваются гибко, в
смущении трепещут! Уста к устам, сердце к сердцу, бедро к бедру! Всему есть
пища: мимолетное касание. А отведать нельзя, не то наступит пресыщение.
Верно, ты, язычник? {(Толкает того локтем.)}
наших танцовщиц! Хива-Хива! О ты, окутанный туманным покрывалом, высокими
пальмами поросший Таити! Вот и сейчас я отдыхаю на твоей циновке, но уж нет
подо мной твоей мягкой почвы! Я видел, как плели тебя в лесу, циновка! Ты
была зеленой в тот день, когда я принес тебя из лесу; а теперь ты вытерлась
и пожухла. Горе нам! Ни ты, ни я, мы не можем снести такой перемены! Что же
будет с нами, когда мы очутимся на небе? Но что я слышу? Так ревут бешеные
потоки, низвергаясь по утесам с вершины Пирохити и затопляя селения! Вот так
рвануло! Встанем во весь рост навстречу ветру! {(Вскакивает на ноги.)}
сейчас будем брать рифы! Ветры только еще скрестили шпаги, а теперь вот
начнется самая схватка.
скрипишь, ты жива. Молодчина! Старший помощник направил тебя как надо. Он
испугался не больше, чем форт, поставленный у входа в Каттегат, чтобы
воевать против Балтики пушками, у которых на исхлестанных штормами жерлах
запеклась морская соль!
как старый Ахав учил его всегда резать шквал - вроде как палят из пушки по
водяному смерчу, - прямо ударить судном шквалу в самое сердце!
Уж мы ему добудем этого кита!
другого дерева приживается на чужой почве, а здесь у нас только и есть
почвы, что бренная матросская плоть - тлен да прах. Было прахом - будет
прахом. Эй, рулевой! Крепче держи руль! В такую погодку разрываются храбрые
сердца на берегу и раскалываются в море крутоносые корабли. Взгляни-ка,
ребята, у нашего капитана есть родимое пятно, а вон там, в небе, другое
такое же: вон, вон светится бледным светом, а кругом-то все черно, хоть глаз
выколи.
из цельного куска черноты!
старая обида гложет мне сердце {(подходит к Дэггу)}. Что верно, то верно,
гарпунщик, твоя раса - это черное пятно на человеческом роде, чернее
дьявола, не в обиду тебе будь сказано.